рождаются слова правильного ответа, очевидного, как становится
очевиден ответ на загадку, едва только его назовут.
- ~Большой Блейн~,- прошептал невидимка.- ~Большой Блейн -
призрак, который живет в машине... во #всех# машинах~.
Сюзанна схватилась за горло, да так, словно хотела задушить себя.
Ее взгляд был полон ужаса, но не стал ни остекленелым, ни отрешенным.
Понимание сделало его острым, колючим. Возможно, похожий голос
был знаком молодой женщине по прежним временам - по тем временам,
когда единое целое "Сюзанна" было разорвано надвое воюющими
личностями Деттой и Одеттой. Детский голосок застал ее врасплох, как
и Эдди, но страдающие глаза говорили о том, что идея ей не чужда.
О безумии раздвоенности Сюзанна знала все.
- Эдди нам надо уходить.- От ужаса слова как бы размазались,
расплылись звуковым пятном, поглотившим знаки препинания. Эдди
слышно было свистящее дыхание Сюзанны, похожее на шум холодного
ветра в печной трубе.- Эдди надо уходить Эдди надо уносить ноги Эдди
надо уходить Эдди...
- ~Поздно~,- сказал едва слышный скорбный голосок.- ~Он
пробудился. Большой Блейн пробудился. Он знает, что вы здесь. Он
идет~.
Внезапно над ними пара за парой начали вспыхивать ярко-
оранжевые натриевые лампы, заливая колонное безбрежье Колыбели
резким слепящим сиянием, изгнавшим все тени. В вышине бестолково
закружили и заметались сотни голубей, вспугнутых с множества
лепившихся друг к другу гнезд.
- Подожди! - крикнул Эдди.- Подожди пожалуйста!
От волнения он забыл нажать на кнопку, но Блейн-маленький
ответил: ~"Нет! Нельзя, чтобы он застукал меня! Нельзя, чтобы он убил
и меня тоже!"~
Лампочка на коробке переговорного устройства опять померкла,
но лишь на мгновение. Тут же засветились обе кнопки, и "КОМАНДА",
и "ВВОД", но не зарозовели, а налились зловещим багрянцем кузнечного
горна.
- КТО ВЫ? - проревел голос. Он шел не только из коробки - он шел
из всех громкоговорителей в городе, какие еще работали. Гниющие
трупы, болтавшиеся на столбах, задрожали от этого мощного голоса;
казалось, даже мертвецы бежали бы от Блейна, если бы могли.
Сюзанна съежилась в кресле, зажимая уши; лицо у нее вытянулось
от испуга, рот изуродовал беззвучный крик. Эдди почувствовал, что
скатывается ко всем тем воображаемым, фантастическим,
галлюцинаторным страхам, какие мучили его в одиннадцать лет. Не
этого ли голоса он боялся, когда вместе с Генри стоял перед Особняком?
Возможно, даже ~ожидал~ - не его ли? Эдди не знал... зато ~прекрасно~
понимал, каково, должно быть, было Джеку из старой сказки, когда тот
вдруг понял, что лазил на бобовый стебель слишком часто и разбудил
великана.
- КАК СМЕЕТЕ ВЫ ТРЕВОЖИТЬ МОЙ СОН? ОТВЕЧАЙТЕ -
ИЛИ УМРИТЕ!
Можно было бы замереть, прирасти к месту и предоставить
Блейну - Большому Блейну - обойтись с ними, как с Ардисом (или даже
хуже). Возможно, Эдди и ~замер~ бы в плену этого ~вниз-по-кроличьей-
норе~шного ужаса детской сказки, если бы не память о тихом голоске,
который заговорил первым. Только это и позволило молодому человеку
пошевелиться. Голосок принадлежал до смерти перепуганному ребенку,
но, перепуганный или нет, он пытался им помочь.
"Никуда не денешься, теперь выкручивайся сам,- сказал он себе.-
Ты его разбудил; займись же им, Христа ради!"
Он снова нажал кнопку.
- Меня зовут Эдди Дийн. Женщина со мной - моя жена Сюзанна.
Мы...
Он посмотрел на Сюзанну. Та закивала и отчаянно замахала
руками: продолжай.
- Мы в странствии. Ищем Темную Башню, которая стоит на Тропе
Луча. С нами еще двое, Роланд из Галаада и... и Джейк из Нью-Йорка.
Мы сами тоже из Нью-Йорка. Если ты и есть...- Эдди чуть не сказал
"Большой Блейн", но вовремя прикусил язык и на миг умолк. Используй
он это имя, разуму, кроющемуся за громовым голосом, возможно, стало
бы известно, что они уже слышали другой голос, так сказать, призрака в
призраке.
Сюзанна опять принялась обеими руками делать ему знаки:
говори!
- Если ты и есть Блейн Моно, мы... э-э... хотели бы, чтобы ты нас
подвез.
Эдди отпустил кнопку. Казалось, ответа не было очень долго;
лишь взволнованно хлопали крыльями потревоженные голуби под
сводами Колыбели. Когда Блейн вновь заговорил, его голос шел только
из установленной на воротах коробки-динамика и звучал почти как
человеческий.
- НЕ ИСПЫТЫВАЙТЕ МОЕ ТЕРПЕНИЕ. ВСЕ ДВЕРИ В
УПОМЯНУТОЕ ВАМИ ~ГДЕ~ ЗАКРЫТЫ. ГАЛААДА БОЛЬШЕ
НЕТ, А ВСЕ ТЕ, ЧТО ЗВАЛИСЬ СТРЕЛКАМИ, МЕРТВЫ. ТЕПЕРЬ
ОТВЕТЬТЕ НА МОЙ ВОПРОС: КТО ВЫ? ЭТО ВАШ ПОСЛЕДНИЙ
ШАНС.
Послышалось шипение. С потолка ударил луч бело-голубого
света, прожегший в мраморном полу менее чем в пяти футах от кресла
Сюзанны дыру величиной с мячик для гольфа. Над дырой лениво
закурился дымок, запахло озоном. Мгновение Сюзанна и Эдди в немом
ужасе смотрели друг на друга, затем Эдди резко подался вперед, к
переговорному устройству, и ткнул в кнопку.
- Да нет же! Мы ~действительно~ из Нью-Йорка! Мы пришли
через двери на берегу моря всего несколько недель назад!
- Честное слово! - воскликнула Сюзанна.- Клянусь!
Молчание. За длинной оградой плавно круглилась розовая спина
Блейна. Головное окно рассматривало молодых людей без тени
интереса, как мертвый стеклянный глаз. Щетка-дворник напоминала
полуприкрытое веко, точно поезд хитро им подмигивал.
- ДОКАЖИТЕ,- наконец сказал Блейн.
- Господи Иисусе, как мне это сделать? - спросил Эдди Сюзанну.
- Не знаю.
Эдди опять нажал на кнопку.
- Статуя Свободы - тебе это ни о чем не говорит?
- ПРОДОЛЖАЙ,- велел Блейн. Теперь его голос звучал почти
задумчиво.
- "Эмпайр Стейт Билдинг"! Биржа! Всемирный торговый центр!
Кони-Айленд! Мюзик-холл "Рэдио-сити"! Ист-Вил...
- ДОВОЛЬНО, СТРАННИК. Я ВЕРЮ ТЕБЕ,- оборвал Блейн.
Невероятно, но из динамика шел тягучий, чуть гнусавый голос Джона
Уэйна.
Эдди с Сюзанной обменялись еще одним взглядом, в котором
смешались смятение и облегчение. Но Блейн заговорил снова, и его
голос вновь звучал холодно и бесстрастно.
- ЗАДАЙ МНЕ ВОПРОС, ЭДДИ ДИЙН ИЗ НЬЮ-ЙОРКА. И
ПУСТЬ ЛУЧШЕ ЭТО БУДЕТ ХОРОШИЙ ВОПРОС.- После паузы
Блейн добавил: - ИБО В ПРОТИВНОМ СЛУЧАЕ И ТЫ, И ТВОЯ
ЖЕНЩИНА, ОТКУДА БЫ ВЫ НИ БЫЛИ РОДОМ, УМРЕТЕ.
Сюзанна перевела взгляд с коробки на воротах на Эдди.
- О ~чем~ он говорит? - свистящим шепотом спросила она.
Эдди покачал головой:
- Понятия не имею.
28
Джейку помещение, куда его втащил Режь-Глотку, напомнило
пусковую шахту баллистической ракеты, украшенную силами пациентов
психиатрической клиники: отчасти музей, отчасти гостиная, отчасти
ночлежка хиппи. Над ним пустота взмывала к круглому
куполообразному своду, под ним - уходило на семьдесят пять, а то и сто
футов вниз к такой же круглой чаше основания. Единственная замкнутая
в кольцо стена представляла собой непрерывное чередование
вертикальных цветных полос неоновых трубок: красных, синих, зеленых,
желтых, оранжевых, персиковых, розовых. На дне и под куполом шахты
(если это и впрямь была пусковая шахта) эти длинные трубки сходились
в кричаще-яркие радужные узлы.
Сама комната располагалась в верхней части огромной капсулы,
на уровне примерно трех четвертей ее высоты. Полом служили ржавые
железные решетки. Кое-где на решетчатом полу лежали ковры, похожие
на турецкие (позднее Джейк узнал, что в действительности ковры эти
происходят из провинции под названием Кашмин), придавленные по
углам сундуками с медными накладками, высокими светильниками или
ножками приземистых мягких кресел. Если бы не это, они хлопали бы и
трепетали, как полоски бумаги, привязанные к электрическому
вентилятору: снизу непрерывно и сильно тянуло теплым воздухом.
Другой поток воздуха, проникавший в помещение через кольцо
вентиляционных отдушин, таких же, как в туннеле, что привел их сюда,
вихрился в четырех или пяти футах над головой Джейка. В самой
глубине комнаты была дверь, как две капли воды похожая на ту, через
которую они с Режь-Глоткой вошли, и Джейк подумал, что это может
быть продолжение подземного коридора, повторяющего ход Луча.
В комнате находилось шесть человек: четверо мужчин и две
женщины. Джейк догадался, что видит перед собой ставку Седых - если,
конечно, Седых оставалось еще достаточно для того, чтобы оправдывать
существование ставки. Все шестеро были не первой молодости, однако
все еще в расцвете сил. Они смотрели на Джейка с таким же
любопытством, с каким он смотрел на них.
Посреди комнаты, небрежно перекинув массивную ногу через
подлокотник кресла, достаточно большого, чтобы назвать его троном,
восседал человек, в чьем облике слились воин-викинг и сказочный
великан: нагой, покрытый броней мускулов торс, серебряный браслет на
руке повыше локтя, через плечо - нож в ножнах, на шее - странный
амулет. Облегающие панталоны из мягкой кожи, заправленные в
высокие сапоги; один сапог обвязан желтым шарфом. Волосы этого
человека - светлые, сальные, с проседью - ниспадали почти до середины
широкой спины, глаза были зеленые и любопытные, как у кота,
пожившего на свете довольно для того, чтобы поумнеть, но не настолько
старого, чтобы утратить ту утонченную жестокость, какая в кошачьих
кругах почитается за веселый нрав. На спинке кресла висело что-то вроде
очень старого автомата.
Джейк повнимательнее присмотрелся к украшению на груди
"викинга" и увидел подвешенный на серебряной цепочке стеклянный
гробик. Внутри крошечный золотой циферблат показывал пять минут
четвертого. Под циферблатом ходил из стороны в сторону крошечный
золотой маятник, и несмотря на доносящееся сверху и снизу шипение
циркулирующего воздуха, мальчик расслышал: тик-так, тик-так.
Стрелки часов двигались быстрее, чем следовало бы, и Джейк не
слишком удивился, когда понял, что часы идут вспять.
Ему вспомнилась крокодилица из "Питера Пэна" - та, что вечно
преследовала капитана Крюка,- и он украдкой улыбнулся. Режь-Глотку
заметил это и замахнулся. Джейк отпрянул, загородив лицо руками.
Тик-Так погрозил Режь-Глотке пальцем, точно строгая бонна.
Жест этот до смешного не вязался с его обликом.
- Ну, ну... это вовсе ни к чему, Режь-Глотку,- укорил он.
Режь-Глотку мгновенно опустил руку. Лицо пирата совершенно
преобразилось. Раньше там сменяли друг друга тупая ярость и хитрое,
почти экзистенциальное веселье. Сейчас в этих чертах проступало лишь
раболепное восхищение. Как все прочие присутствующие в комнате (не
исключая и Джейка), Режь-Глотку не мог надолго оторвать глаз от Тик-
Така; его взгляд неумолимо притягивало обратно. И Джейк понимал
почему. Тик-Так единственный здесь, казалось, был полон жизненных
сил, здоровья и энергии.
- Ни к чему дак ни к чему,- буркнул Режь-Глотку и прежде чем
вновь обратить свой взор к белокурому гиганту на троне, наградил
Джейка мрачным взглядом.- А все ж мальчишка страсть до чего дерзкий,
Тикки. Страсть до чего, будь я мерин, и коли хочешь знать, что я думаю,
его еще школить да школить!
- Когда мне захочется узнать, что ты думаешь, я спрошу тебя об
этом,- сказал Тик-Так.- А теперь затвори-ка дверь, балабон,- что ты, в
хлеву родился? Порядков не знаешь?
Темноволосая женщина рассмеялась. Смех был резкий, сиплый,
как воронье карканье. Тик-Так быстро повел на нее глазами; хохотунья
мигом унялась и уставилась в решетчатый пол.
Дверь, в которую Режь-Глотку втащил мальчика, по сути
представляла собой две двери. Эта конструкция напомнила Джейку
переходные шлюзы на космических кораблях в наименее глупых научно-
фантастических фильмах. Режь-Глотку закрыл обе двери, повернулся к
Тик-Таку и жестом показал ему: порядок! Тик-Так кивнул и лениво
потянулся вверх, к кнопке, вмонтированной во что-то похожее на
ораторскую трибуну. В стене одышливо заработал насос, неоновые
трубки заметно потускнели, и колесо вентиля на внутренней двери
завертелось, запирая ее. Вероятно, то же проделал вентиль на двери
снаружи. Да, это, несомненно, было что-то вроде бомбоубежища. Насос
заглох, и к длинным неоновым трубкам вернулось прежнее
приглушенное сияние.
- Так-с,- весело промолвил Тик-Так, принимаясь оглядывать
Джейка от макушки до пят. У Джейка возникло отчетливое и очень
