будто в жмурки играли, только повязка на глазах была из слов.
- Сдаюсь,- уступила Сюзанна.
- И впрямь,- поддержал ее Роланд.- Растолкуй, коли знаешь.
- Ответ - мышь и як. По отдельности мышь и як не страшны, а
вместе - мышь-як - сгубят любого. Дошло? - Поглядев на Роланда, чье
лицо медленно озарялось пониманием, Эдди с легкой тревогой спросил:
- Неужели плохая загадка? Честно, Роланд, я старался!
- Загадка вовсе недурна. Напротив, она хороша! Корту,
несомненно, не составило бы труда разгадать ее, и Алену, верно, тоже...
Но хитро, хитро. Что до меня, я вновь совершил ту ошибку, какая вечно
преследовала меня в классной комнате: усложнил загадку противу
действительного - и попал пальцем в небо.
- Похоже, в этом и впрямь что-то есть, а? - задумчиво проговорил
Эдди. Роланд кивнул, но Эдди не увидел - он смотрел в костер, где в
самом сердце огня среди углей распускались и увядали тысячи роз.
Роланд сказал:
- Еще одна загадка, и на боковую. Однако с нынешней ночи мы
станем выставлять караульщика. Первая стража твоя, Эдди, вторая
Сюзанны. Моя последняя.
- А как же я? - спросил Джейк.
- Быть может, впоследствии придет и твой черед. А покамест тебе
важнее сон.
- Ты действительно считаешь, что дежурство необходимо? -
спросила Сюзанна.
- Не знаю, и это - лучший резон поступить, как я сказал. Джейк,
выбери-ка нам загадку из своей книжицы.
Эдди протянул Джейку "Угадай-дай-дай!". Пролистав больше
половины книжки, мальчик остановился.
- Во! Голову сломаешь!
- Давай послушаем,- сказал Эдди.- Если мне задачка окажется не
по зубам, Сьюзи ее в два счета расщелкает. Все ярмарки страны нас
знают: "Эдди Дийн и дама его сердца Мисс Отгадай".
- Что, остроумие одолело? - поморщилась Сюзанна.- Поглядим,
голубчик, как ты будешь острить, посидев у дороги часиков этак до
двенадцати.
Джейк прочел:
- По сути ничто, но имеет названье; повсюду за вами проникнет,
незвано. Бывает коротким и длинным бывает, порою растет, а порой
убывает. Игру затеваешь, беседу ведешь - оно тут как тут: оглядись и
найдешь. Простишься с ним вечером, ан поутру найдешь у порога, в
мороз и в жару.
Загадку обсуждали битых четверть часа, но никто не отважился
даже предположить, каков может быть ответ.
- Может, разгадка придет к кому-нибудь из нас во сне,- обнадежил
Джейк.- Я так отгадал загадку про реку.
- Грош цена твоей книжонке - ответы-то вырваны,- Эдди встал и
завернулся в кожаное одеяло, как в плащ.
- Ну... книжка и правда дешевая. Мистер Башнер отдал мне ее
даром.
- Что мне выглядывать, Роланд? - спросил Эдди.
Роланд - он уже укладывался - пожал плечами.
- Захочешь спать, разбуди меня,- сказала Сюзанна.
- Будь спок.
4
Вдоль дороги тянулась заросшая травой канава. Эдди уселся на
другой ее стороне, кутаясь в одеяло. Этой ночью звездное небо затянула
редкая пелена рваных облаков. Дул сильный западный ветер; подставив
ему лицо, Эдди явственно различил звериный запах - ныне этими
равнинами владели буйволы, и ветер нес крепкий дух жаркой шерсти и
свежего навоза. За последние несколько месяцев к Эдди вернулась
изумительная острота восприятия - небывалая, потрясающая и в минуты,
подобные этой, жутковатая.
Он уловил далекое, едва слышное мычание буйволенка.
Эдди повернулся в сторону города, и вскоре ему начало казаться,
что он, пожалуй, видит там далекие искры света - "лехтрические свечки"
из рассказа близнецов,- однако молодой человек отлично понимал, что,
возможно, лишь принимает желаемое за действительное.
"Ты, мил человек, за тридевять земель от Сорок второй улицы, у
черта на куличках. Надежда - великое дело, кто бы что ни говорил, но,
витая в облаках, не забывай: Сорок вторая улица далеко. Впереди не
Нью-Йорк, как бы сильно тебе того ни хотелось. Там Лад, Ладом он и
останется, каков он ни есть. Держи это в голове, и, может быть, выйдешь
сухим из воды".
Время дежурства он коротал в попытках разгадать последнюю за
вечер загадку. После нагоняя, полученного от Роланда за шутку про
мертвого младенца, Эдди грызло недовольство, к которому
примешивалось раздражение. Он с удовольствием начал бы утро с того,
что выдал бы хороший ответ. Конечно, по книжке ~ничего~ нельзя
проверить, но Эдди полагал, что, если загадка хороша, удачный ответ
очевиден.
~Бывает коротким и длинным бывает~. Эдди подумал: вот он,
ключ, все прочее, по-видимому, попросту должно сбивать с толку.
~Что~ бывает иногда короткое, а иногда длинное? Штаны? Нет. Штаны,
конечно, попадаются всякие, и короткие, и длинные, но Эдди никогда не
слыхивал, чтобы штаны росли. Сказки? Как и штаны, сказки подходили
тютелька в тютельку - но только в одном отношении. Иногда и
короткими, и длинными бывали ~пьянки~...
- Обед,- пробормотал Эдди себе под нос, и на миг ему почудилось,
будто он наткнулся на разгадку: и оба прилагательных, и оба глагола
идеально увязывались с существительным. Обед мог быть коротким
(гамбургер или тунцовый паштет в закусочной) и длинным (по полной
программе в ресторане), обед мог расти (если заказать добавку) и, само
собой, убывать. Вот только ни обеды из нескольких блюд, ни тунцовый
паштет не "найдешь у порога в мороз и в жару".
На Эдди нахлынуло разочарование, и он невольно улыбнулся себе
- надо же, так раззадориться из-за безобидной игры в слова, взятой из
детской книжки! Тем не менее он обнаружил, что теперь ему чуть легче
поверить, будто из-за загадок люди и впрямь могли убивать друг друга...
если ставки были достаточно высоки и имело место мошенничество.
"Ну, хватит дурью маяться. Занимаешься именно тем, про что
говорил Роланд: тычешь пальцем в небо".
И все же, о чем еще ему было думать?
Тут в городе снова забили барабаны, и у Эдди появился новый
предмет для размышлений. Никакого постепенного нарастания звука не
было - сию минуту царила тишина, а в следующий миг гремело во всю
мочь, словно кто-то где-то повернул тумблер. Эдди подошел к краю
дороги, повернулся лицом к городу и стал слушать. Несколько
мгновений спустя он огляделся - не разбудили ли барабаны остальных,-
но он по-прежнему был один. Эдди опять повернулся в сторону Лада и
приложил ладони к ушам, чтобы лучше слышать:
~Бум... ба-бум... ба-бум-бумбум-бум.~
~Бум... ба-бум... ба-бум-бумбум-бум.~
Эдди все больше убеждался: он не ошибся относительно того, что
это такое. По крайней мере, ~эту~ загадку он разгадал.
~Бум... ба-бум... ба-бум-бумбум-бум.~
Подумать только: он стоит у пустынной заброшенной дороги в
мире, который едва ли не полностью обезлюдел; стоит приблизительно в
ста семидесяти милях от города, воздвигнутого легендарной погибшей
цивилизацией,- и слушает рок-н-ролл, партию ударных!.. Безумие - но
большее ли безумие, чем светофор, со звоном выбрасывающий ржавый
зеленый флажок с надписью "ИДИТЕ"? Или чем их неожиданная
находка, обломки немецкого самолета тридцатых годов выпуска?
Эдди шепотом запел слова зизитоповской песни:
- Этой липкой дряни тебе
Надо ровно столько, чтоб шов на джинсе,
На клевой джинсе не разъехался вдрызг;
Я говорю - да-да...
Слова безупречно ложились на ритм. У Эдди не осталось
сомнений: над Межземельем гремела партия ударных из "Ширинки на
липучке".
Вскоре барабаны смолкли, так же внезапно, как загрохотали;
только ветер шумел в тишине да еле слышно плескалась вдалеке река
Сенд, на ложе не ведая сна.
5
Следующие четыре дня были небогаты событиями. Путники
провели их в дороге. Они смотрели, как увеличиваются в размерах и все
четче проступают на горизонте город и мост, делали привалы, ели,
загадывали загадки, по очереди дежурили (Джейк донял Роланда, и тот
разрешил ему нести короткую двухчасовую вахту перед самым
рассветом), спали. Единственным примечательным эпизодом был
инцидент с пчелами.
На третий день после того, как они нашли сбитый самолет, около
полудня они услышали непонятное жужжание. Оно нарастало, пока не
поглотило все прочие дневные звуки. В конце концов Роланд
остановился. "Там",- сказал он и ткнул пальцем в сторону эвкалиптовой
рощи.
- Похоже на пчел,- заметила Сюзанна.
Блекло-голубые глаза Роланда заблестели.
- Пожалуй, нынче вечером у нас будет скромный десерт.
- Не знаю, как и сказать тебе, Роланд,- сокрушенно промолвил
Эдди.- Видишь ли, я терпеть не могу, когда меня кусают.
- Кто ж это любит,- согласился Роланд.- Но день безветренный, и,
пожалуй, нам удастся окурить их и стянуть у сонных соты, не спалив
заодно полмира. Давайте поглядим.
И стрелок понес Сюзанну, жаждавшую приключений не меньше
его самого, к роще. Эдди с Джейком нехотя поплелись следом, а Чик,
заключив, по-видимому, что благоразумие и осмотрительность
составляют лучшую часть доблести, остался сидеть у Великой Дороги,
по-собачьи шумно дыша и провожая людей внимательным взглядом.
На краю рощи Роланд остановился.
- Оставайтесь где вы есть,- негромко велел он Эдди и Джейку.- Мы
сейчас поглядим, что к чему. Коли все ладно, я дам вам знак подойти.- С
Сюзанной на руках он углубился в пеструю тень эвкалиптов. Эдди и
Джейк смотрели им вслед с солнцепека.
Прохладный сумрак рощи наполняло монотонное, нагоняющее
сон гудение пчел.
- Что-то их тут многовато,- пробормотал Роланд.- Лето на исходе,
им бы надобно трудиться, а не толочься возле гнезда. Я не...
Он осекся, заметив улей, который опухолью выпирал из дупла
дерева, росшего посреди поляны.
- Что с ними? - с ужасом прошептала Сюзанна.- Роланд, ~что~ с
ними?
У самой ее головы прожужжала пчела - жирная и вялая, как
слепень в октябре. Сюзанна испуганно отпрянула.
Роланд махнул Эдди и Джейку: идите сюда. Они подошли и стали
молча глядеть на пчелиное гнездо. Ячейки сот представляли собой не
правильные шестиугольники, а расположенные в беспорядке лунки
всевозможных форм и размеров; сам улей казался странно оплывшим,
словно опаленным паяльной лампой. По нему сонно и неуклюже
ползали белые как снег пчелы.
- Вечерний мед отменяется,- сказал Роланд.- Добытое нами из этих
сот, может, и было бы сладко, но неминуемо отравило бы нас - это так же
верно, как то, что на смену дню приходит ночь.
Мимо головы Джейка тяжело прогудела фантастическая белая
пчела. Мальчик шарахнулся в сторону, лицо его выразило отвращение.
- Что с ними? - спросил Эдди.- Что сделало их такими, Роланд?
- То же, что опустошило весь этот край; то, из-за чего многие
бизоны и по сей день приходят в мир уродами, неспособными зачинать
себе подобных. Древняя Брань, Большой Пожар, Бедствие, Великая
Порча - я слышал множество названий. Что бы то ни было, с него пошли
все наши беды, а случилось сие в незапамятные времена, за тысячу лет до
того, как появились на свет прапрадеды стариков из Речной Переправы.
Время шло, и вещественные проявления этой напасти - двухголовые
бизоны, белые пчелы и прочее - сходили на нет. Тому свидетель я сам.
Иные перемены, куда более значительные и глубокие, хоть подметить их
труднее, происходят и по сей день.
Они смотрели, как белые пчелы, оцепенелые и почти совершенно
беспомощные, ползают по гнезду. Некоторые, по-видимому, пытались
работать, большинство просто блуждало без цели, натыкаясь на товарок
и неуклюже перебираясь друг через друга. Это неожиданно воскресило в
памяти Эдди сюжет из давнишнего выпуска теленовостей: толпа
уцелевших после взрыва на газопроводе, сровнявшего с землей целый
квартал в каком-то калифорнийском городке, покидает опасную зону.
Пчелы напомнили ему тех впавших в полубессознательное состояние
контуженных людей.
- У вас была ядерная война, да? - спросил - почти обвинил - Эдди.-
Великие Пращуры, которых ты так любишь поминать, к чертям
собачьим взорвали свои великие празадницы?
- Я ~не знаю~, что произошло. Никто не знает. Архивы тех времен
погибли, а те немногочисленные истории, что и поныне передаются из
уст в уста, запутанны и противоречивы.
- Пойдемте отсюда,- дрожащим голосом попросил Джейк.-
Смотреть тошно.
- Я за, родненький,- откликнулась Сюзанна.
И они оставили пчел доживать бессмысленную исковерканную
жизнь в роще древних деревьев и меда в тот вечер не ели.
