spectro [Il spectro-надсмотрщик ({исп.}).], мужчина с синим гробом на
руке, мог лишь отступить в тень. Возможно, он все еще приглядывал за
ними.
К двум часам ушли и уборщицы. В это время прием в Гилеаде только
выходил бы на пик, веселье достигало максимума, но Гилеад был далеко,
не только в другом феоде, но в другом мире. А высший свет Внешней Дуги
ложился спать рано.
В "Приют путников" представители высшего света не захаживали, а
простой люд гулял под немигающим взглядом Сорви-Головы.
2
В одном конце салуна рыбаки в сапогах с завернутыми голенищами
пили и играли по маленькой в "Следи за мной". Справа от них пустовал
покерный столик, зато слева горластые мужики, в основном ковбои с
ранчо, облепили "Аллею Сатаны", наблюдая, как кости скачут по бархату.
В другом конце салуна Шеб Маккарди наяривал на своем инструменте, руки
летали, пот градом катился по бледным щекам и шее. Рядом с ним, встав
на скамью, трясла огромной грудью подвыпившая Красотуля и во весь
голос горланила песню:
{Давай иди ко мне, дружок,
Иди скорее.
Амбар не заперт на замок,
Вперед смелее.
В амбаре курочка живет
И петушка весь вечер ждет,
Ко мне скорее...}
Шими остановился у пианино, с "верблюжьим" ведром в одной руке,
улыбнулся Красотуле, попытался подпеть. Она, не сбившись с ритма, дала
ему пинка, и Шими двинулся дальше, смеясь своим особенным смехом,
пронзительным, но тем не менее не противным.
У стены играли в дартс. В кабинке шлюха, именовавшая себя
графиней Джулией (особа королевской крови, изгнанная из Горлана, это
вам не хухры-мухры), одновременно гоняла шкурку двум клиентам и при
этом курила трубку. У стойки бара выпивали бродяги, погонщики, конюхи,
возницы, плотники, бондари, рыбаки...
И еще двое мужчин, с револьверами на боку, оккупировавшие дальний
конец стойки. Никто не решался составить им компанию, даже сесть
вплотную. И не только потому, что из кобур грозно торчали рукоятки
револьверов. Стрелковое оружие встречалось в Меджисе редко, но особо
его не боялись. Да только по этой парочке чувствовалось, что весь день
они провели за тяжелой работой, выполнять которую им очень не
хотелось... и теперь искали малейшего повода затеять драку и снять
накопившееся напряжение, отправив к праотцам какого-нибудь мужа
новоиспеченной вдовы.
Бармен Стенли ставил им одну порцию виски за другой, не пытаясь
завязать разговор, обходясь без дежурных фраз вроде "Жаркий выдался
денек, не правда ли?". Он них несло потом, руки потемнели от сосновой
смолы. Но смола не скрывала синие гробы, вытатуированные на правой
руке каждого. Их приятель, хромоногий старик с женской прической,
однако отсутствовал. По мнению Стенли, из трех Больших охотников за
гробами Джонас был самым худшим, но и от этих двоих он не ждал ничего
хорошего, поэтому старался держаться от них подальше. Вроде бы и
остальные следовали его примеру. И при удаче все могло обойтись:
парочка слишком устала, чтобы засиживаться допоздна.
Рейнолдс и Дипейп действительно устали, они провели весь день в
СИТГО, маскируя цистерны с ничего не значащими для них словами
ТЕКСАКО, СИТГО, САНОКО, ЭКССОН, выписанными на бортах. Они нарубили
миллион сосновых ветвей и перетащили их с одного места на другое, но
вот отправляться на боковую не собирались. Дипейп, возможно, и
отправился, в компании Ее святейшества, но юную Красотулю (звали ее
Герт Моггинс) выписали на пару ночей на ранчо.
- И она останется там на неделю, если будут хорошо платить, -
мрачно изрек Дипейп, поправив очки.
- К черту ее, - буркнул Рейнолдс.
- Именно туда я бы ее и отправил, если б смог, но не могу.
- Пожалуй, пора перекусить, раз уж забесплатно. - Рейнолдс указал
на другой конец стойки, куда поставили только что принесенную из кухни
оловянную миску с дымящимися моллюсками. - Хочешь?
- Они похожи на улиток и так же медленно сползают в живот.
Принеси мне лучше жареного мяса.
- Как скажешь, партнер. - И Рейнолдс двинулся к другому концу
стойки. Люди широко расступались, давая ему пройти. Его плащ с
шелковой подкладкой и то никого не задел.
Дипейп пребывал в особенно мрачном настроении: мало того что
пахал как вол, так еще и Ее святейшество ублажала сейчас ковбоев на
ранчо "Пиано". Он осушил стакан, поморщился от запаха сосновой смолы,
которым пропахли его руки, протянул стакан Стенли Руису.
- Наполни, да побыстрее, собака! - гаркнул он. Пастуха,
привалившегося к стойке спиной и задницей, от рыка Дипейпа бросило
вперед. С этого все и началось.
Шими шел вдоль стойки, с "верблюжьим" ведром в руках. В более
поздний час, когда народ начинал расходиться, в его обязанности
входила уборка. А до того он кружил по залу с ведром, сливая все
недопитое из стаканов. Этот коктейль выливался в кувшин, который
Стенли держал за стойкой. Надпись на кувшине в достаточной мере
соответствовала его содержимому - "ВЕРБЛЮЖЬЯ МОЧА". Двойная порция
этого пойла стоила три пенни. Пили его лишь самые бедные да те, у кого
еще горела душа, а на другое денег уже не осталось, однако каждый
вечер желающих хватало. И у Стенли не возникало проблем с опорожнением
кувшина. Иной раз на дне что-то и оставалось, но один вечер всегда
сменялся другим. А с ним прибывали и новые жаждущие.
Но в этот раз Шими не удалось добраться до кувшина с "верблюжьей
мочой", что стоял за стойкой. Он споткнулся о ногу пастуха, когда тот
отпрянул от стойки, и, удивленно вскрикнув, упал на колени. Содержимое
ведра выплеснулось вперед и, следуя Первому зловредному закону Сатаны
(если какая-то неприятность может случиться, от нее никуда не
денешься), окатило ноги Дипейпа, от колен и ниже, ядреным коктейлем из
пива, грэфа и белой молнии.
Разговоры за стойкой разом стихли, замолчали и мужчины у стола,
где шла игра в кости. Шеб повернулся, увидел Шими, стоящего на коленях
перед Дипейпом, и перестал играть. Красотуля, которая, закрыв глаза,
вкладывала в песню всю душу, проорала еще пару строк, прежде чем до
нее дошло, что в салуне неестественно тихо, тут она перестала петь и
открыла глаза. Потому что такая тишина предвещала только одно: сейчас
кого-то убьют. И уж она, конечно, не хотела пропустить этого
захватывающего события.
Дипейп застыл, вдыхая поднимающиеся алкогольные пары. Запах
неприязни не вызывал, все лучше, чем сосновая смола. И мокрые,
прилипшие к ногам штаны особенно не смущали: другое дело, если б сок
жизни налился в сапоги, но этого не произошло.
Его рука упала на рукоятку револьвера. Слава богам, наконец-то у
него появился повод забыть о липких руках и уехавшей шлюхе. Да еще
немного поразвлечься.
Теперь затих весь салун. Стенли вытянулся за стойкой, как солдат,
нервно подергивая подтяжки. С другого конца стойки Рейнолдс с
интересом взирал на своего партнера. Он взял раковину из дымящейся
миски и раздавил ее о край стойки, как сваренное вкрутую яйцо. У ног
Дипейпа Шими поднял голову, в его округлившихся глазах застыл страх.
Черные волосы торчали во все стороны. Он попытался улыбнуться.
- Ну, - процедил Дипейп. - Ты меня всего облил, парень.
- Премного извиняюсь, здоровяк, я споткнулся. - Шими указал за
спину. Несколько капелек "верблюжьей мочи" слетело с пальцев. Кто-то
нервно откашлялся. Все взгляды скрестились на Шими и Дипейпе, а тишина
стояла такая, что слышался шелест листвы под ветром да шум волн,
разбивающихся о скалы Хэмбри-Пойнта, в двух милях от "Приюта".
- Черта с два. - подал голос пастух, отпрянувший от стойки. Лет
двадцати, внезапно испугавшийся, что ему больше не увидеть мать. - Не
пытайся переложить вину на меня, паршивый недоумок.
- Мне без разницы, {как} это произошло. - Дипейп отдавал себе
отчет, что играет для зрителей, а у зрителей, как известно, цель одна
- увидеть зрелище. И сэй Р.Б.Дипейп не мог отказать им в маленьком
удовольствии.
Ох ухватился за штаны повыше колен и подтянул их повыше, открыв
носки сапогов. Блестящие и мокрые.
- Смотри сюда. Видишь, что ты сделал с моими сапогами.
Шими, однако, не отрывал глаз от его лица, перепуганный, с
прилипшей к лицу идиотской улыбкой.
Стенли Руис решил, что должен попытаться предотвратить трагедию.
Он знал Долорес Шимер, мать мальчика, возможно, сам был его отцом. И
потом, он любил Шими. Дурачок, но с добрым сердцем, не пил, работал
отменно. Опять же, мог улыбнуться тебе в самый холодный и мрачный
зимний день. Этого таланта недоставало куда как многим нормальным
людям.
- Сэй Дипейп. - Он приблизился на шаг, заговорил тихо и
почтительно. - Я очень сожалею о случившемся. Я с радостью оплачу вашу
выпивку этим вечером, если вы сможете забыть это печальное...
Дипейп отреагировал мгновенно, движение его руки мало кто успел
уловить, но завсегдатаев "Приюта" это не удивило: они и так знали, что
подручный Джонаса должен иметь отменные рефлексы. Удивило их другое:
{он даже не повернулся, чтобы определить местоположение цели.} Ему
вполне хватило голоса Стенли.
Дипейп выхватил револьвер, и его рука описала широкую
поднимающуюся дугу. Он попал Стенли Руису точно в рот. Раскровив губы
и выбив три зуба. Кровь брызнула за зеркало, тянущееся за баром.
Несколько капель попали на левый нос Сорви-Головы. Стенли вскрикнул,
прижал руки к лицу, откинулся на полку за его спиной. В тишине
отчетливо зазвенели бутылки.
У другого конца стойки Рейнолдс раздавил еще одну ракушку, с
интересом наблюдая за происходящим. Цирк, да и только.
Дипейп все смотрел на стоящего на коленях юношу.
- Почисти мне сапоги.
На лице Шими отразилось облегчение. Почистить ему сапоги!
Конечно! С удовольствием! Немедленно! Он вытащил тряпку из заднего
кармана. Совсем даже не грязную. Во всяком случае, не очень.
- Нет. - вкрадчивым голосом остановил Дипейп. Шими вновь поднял
голову, в изумлении воззрился на него. - Эту рвань убери туда, где она
лежала... я не хочу даже смотреть на нее. Шими тут же засунул тряпку в
задний карман. - Вылижи их, - так же вкрадчиво продолжил Дипейп. - Вот
что я от тебя хочу. {Ты} будешь вылизывать мои сапоги, пока они не
высохнут и не станут такими чистыми, что ты сможешь увидеть в них свою
идиотскую образину.
Шими мялся, словно не понимал, что от него требовалось. Возможно,
слова Дипейпа дошли до него не сразу.
- Я бы не спорил, - подал голос Крикун Каллахэн из-за пианино
Шеба, он полагал, что это безопасное место. - Если ты хочешь увидеть
завтрашний восход, надо это сделать.
Дипейп уже решил, что завтрашнего восхода этому придурку не
увидеть, по крайней мере в этом мире, но держал свои мысли при себе.
Ему никогда не вылизывали сапоги. Он хотел знать, что будет при этом
испытывать. Если это ему понравится... а то и возбудит... он заставит
повторить эксперимент Ее святейшество.
- Я должен это делать? - Глаза Шими наполнились слезами. - Я не
могу просто извиниться и начистить их до блеска?
- {Вылизывай,} слабоумный осел, - отрезал Дипейп.
Волосы Шими упали на лоб. Язык показался между губ. А когда он
наклонился к сапогам Дипейпа, первая слеза упала на пол.
- Прекрати, прекрати, прекрати, - остановил его голос. Все аж
подпрыгнули. Не потому, что голос так внезапно разорвал тишину. Не
потому, что голос переполняла злость. Нет, поразило всех другое -
звучащая в голосе откровенная насмешка. - Я просто не могу этого
