и ее любимые, нежные голубые, незабудки. Со всех сторон доносилось
монотонное жужжание пчел. Звук этот успокаивал, высокий прилив эмоций
пошел на спад, она смогла признаться себе... признать, а потом и
озвучить причину своей нервозности.
- Уилл Диаборн. - Она задрожала всем телом, едва эти слова
сорвались с губ, хотя услышать ее могли только пчелы да Пилон.
Повторила их вновь, а потом резко поднесла ко рту запястье и
поцеловала там, где пульс бился под самой кожей. Движение это
шокировало ее, потому что она не знала, что должно за этим
последовать, но еще больше шокировало другое: вкус собственных кожи и
пота мгновенно возбудил ее. Она почувствовала неодолимое желание
"остудиться", как уже "остужала" себя в постели после первой их
встречи. Судя по ее состоянию, много времени на это бы не ушло.
Но вместо этого Сюзан прорычала любимую присказку отца: "Да пошли
вы все!" - и сплюнула мимо сапога. Именно Уилл Диаборн нес
ответственность за то, что последние три недели перевернули всю её
жизнь, Уилл Диаборн с его синими глазами, шапкой темных волос,
высокомерный, присвоивший себе право судить других. {Я могу быть
благоразумным, сэй. Что же касается, порядочности... Я изумлен, что вы
знаете это слово.}
Всякий раз, когда она вспоминала его слова, кровь у нее закипала
от злости и стыда. Больше от злости. Как он посмел судить ее? Он,
выросший в роскоши, несомненно, окруженный слугами, готовыми выполнить
любую его причуду, не знающий недостатка ни в золоте, ни в серебре.
То, что он хотел, он получал бесплатно, полагая, что иначе и быть не
может. Что этот мальчишка - а кто он такой, как не мальчишка? - мог
знать, какой кровью далось ей это решение? Разве мистер Уилл Диаборн
из Хемпхилла мог понять, что выбора у нее практически не было? Что ее
подвели к этому решению, как кошка-мать приносит расшалившегося
котенка к коробке, где ему положено сидеть, - за шкирку.
Однако он не выходил у нее из головы. Она знала в отличие от тети
Корд, что именно он, невидимый, присутствовал в их доме во время
утренней ссоры.
Знала она и кое-что еще, то самое, что могло бесконечно
расстроить ее тетушку. Уилл Диаборн тоже не мог ее забыть.
4
Примерно через неделю после званого обеда и тех ужасных слов, что
бросил ей в лицо Диаборн, у дома, в котором жили Сюзан и тетя
Корделия, появился слабоумный служка из "Приюта путников", Шими, как
все его называли. Он принес большой букет, в основном из луговых
цветов, которые росли на Спуске, с несколькими алыми вкраплениями
диких роз. Широко улыбаясь, юноша отворил калитку, не дожидаясь
приглашения войти.
Сюзан как раз подметала дороже, а тетя Корделия возилась в саду:
в последние дни они почитали за лучшее держаться друг от друга
подальше.
Сюзан смотрела на приближающегося Шими с удивлением и ужасом. А
над букетом сияла его улыбка.
- Добрый день, Сюзан Дельгадо, дочь Пата, - радостно поздоровался
Шими. - Я пришел к тебе с поручением и извиняюсь, если в чем-то
помешал, да, потому что я вечно всем мешаю и знаю это не хуже других.
Это тебе. Вот.
- Сюзан? - раздался из-за угла голос тети Корд... приближающийся
голос. - Сюзан, вроде бы скрипнула калитка?
- Да, тетя! - ответила Сюзан. Черт бы побрал острый слух тети
Корд! Сюзан выхватила конверт, торчащий между флоксов и маргариток. Он
тут же исчез в кармане ее платья.
- Они от моего третьего лучшего друга, - пояснил Шими. - Теперь у
меня трое разных друзей. Вот сколько. - Он поднял два пальца,
нахмурился, добавил еще два и вновь улыбнулся во весь рот. - Артур Хит
мой первый лучший друг. Дик Стокуорт - мой второй лучший друг. Мой
третий лучший друг...
- Ш-ш-ш! - яростно прошипела Сюзан, отчего улыбка Шими сразу
поблекла. - Ни слова о трех твоих друзьях.
Кровь бросилась ей в лицо, раскрасив щеки, а потом ушла вниз,
сначала на шею, потом в ноги. В прошедшие дни в Хэмбри много говорили
о трех новых друзьях Шими, собственно, не говорили ни о чем другом.
Истории она слышала фантастические, но если они не соответствовали
действительности, почему варианты, которые излагали многочисленные
свидетели, расходились только в мелких деталях?
Сюзан все еще пыталась прийти в себя, когда из-за угла выплыла
тетя Корд. Увидев ее, Шими отступил на шаг, недоумение на его лице
сменилось растерянностью. Пчелиные укусы вызывали у Корделии аллергию,
поэтому от полей соломенного сомбреро до подола старого халата она
закуталась в марлю, отчего стала похожа на призрак. Да еще держала в
руке запачканный грязью секатор.
Увидев букет, Корделия устремилась к нему с секатором наперевес.
Подойдя к племяннице, сунула секатор за пояс (как показалось Сюзан, с
большой неохотой), раздвинула марлю у лица.
- Кто тебе их послал?
- Не знаю, тетя. - Голос Сюзан звучал спокойно, а вот сердце
билось отчаянно. - Этот молодой человек из гостиницы...
- Гостиницы! - фыркнула тетя Корд.
- Он вроде бы не знает, кто его послал, - продолжила Сюзан. Если
бы только она могла избавиться от него! - Он, ну, полагаю, ты
скажешь...
- Он - дурак: да, я это знаю. - тетя Корд раздраженно глянула на
Сюзан, вновь повернулась к Шими. Глядя ему в лицо, прокричала:
- {КТО ...ПРИСЛАЛ... ЭТИ... ЦВЕТЫ... МОЛОДОЙ... ЧЕЛОВЕК?}
Края марли, которые она недавно раздвинула, вновь сошлись перед
ее лицом. Шими отступил еще на шаг. В его глазах застыл страх.
- {МОЖЕТ... БУКЕТ... ОТ... КОГО-ТО... ИЗ... ДОМА... НА...
НАБЕРЕЖНОЙ?.. ОТ... МЭРА... ТОРИНА?.. СКАЖИ... МНЕ... И... Я... ДАМ...
ТЕБЕ... ПЕННИ!}
У Сюзан упало сердце, она не сомневалась, что он скажет, у него
не хватило бы мозгов, чтобы понять, какую беду он на нее навлечет. И
на Уилла. Но Шими только покачал головой.
- Не помню. У меня вместо мозгов опилки, сэй. Стенли говорит, что
я недоумок.
Он вновь заулыбался, демонстрируя великолепные, белоснежные
ровные зубы. Тетя Корд скорчила гримаску.
- Болван! Тогда уходи. Возвращайся в город... нечего тут
болтаться, ничего тебе не обломится. Если ты ничего не помнишь, пенни
ты не заслуживаешь! И больше не появляйся здесь, кто бы ни просил тебя
отнести цветы для молодой сэй. Ты меня слышишь?
Шими энергично закивал. А потом внезапно спросил:
- Сэй?
Тетя Корд сурово глянула на него. Вертикальная морщина над
переносицей стала глубже.
- Почему вы покрыты паутиной, сэй?
- Убирайся отсюда, наглец! - заорала тетя Корд. Если она хотела,
то умела возвысить голос.
Шими аж подпрыгнул и скоренько ретировался. Когда тетя Корд
убедилась, что он идет по Равной улице к центру города и не собирается
возвращаться к их дому в надежде на чаевые, она повернулась к Сюзан:
- Поставь цветы в воду, пока они не засохли, мисс Юная Красавица.
Не стой столбом, гадая, кто этот таинственный воздыхатель.
Потом тетя Корд улыбнулась. Настоящей улыбкой. Более всего Сюзан
обижало, сбивало с толку осознание того, что тетя Корд не какая-то
старая карга, не ведьма вроде Риа с Кооса. Не чудовище, а всего лишь
старая дева, жаждущая признания в обществе, обожающая золото и
серебро, опасающаяся остаться наедине с миром без гроша в кармане.
- Для таких, как мы, милая Сюзи, - говорила она искренне, - лучше
заниматься домашними делами, а мечты оставить тем, кто может себе это
позволить.
5
Сюзан не сомневалась, что цветы от Уилла, и не ошиблась. Записку
писала крепкая и уверенная рука.
{Дорогая Сюзан Дельгадо!
В тот вечер я наговорил лишнего и прошу извинить меня.
Могу я увидеться с тобой и поговорить? Наедине.
_Вопрос очень важный._ Если ты согласна повидаться со
мной, отправь записку с юношей, который принес цветы.
Ему можно доверять.
Уилл Диаборн}
Вопрос очень важный. Подчеркнуто.
Ей не терпелось узнать, что же для него так важно, но она
одернула себя: не делай глупостей. Может, он попытается
воспользоваться ее доверчивостью... а если так, на кого возложат вину?
Кто говорил с ним, ехал на его лошади, демонстрировал ему свои ножки?
Кто клал руки ему на плечи и целовал в губы?
При этой мысли щеки и лоб вспыхнули, а пах обдало жаром. Она не
могла сказать, что сожалеет о том поцелуе, но, сожалей не сожалей, это
была ошибка. А вновь увидеться с ним - ошибка куда более грубая.
Однако она жаждала новой встречи и в глубине души уже знала, что
готова простить его. Но она дала слово.
Согласилась стать наложницей Торина. Ночью она лежала без сна.
ворочаясь с боку на бок, поначалу думая, что избрала верный путь,
наиболее достойный, не реагировать на его просьбу... потом появились
другие мысли... более фривольные, подталкивающие к авантюре.
Услышав, как колокол отбил полночь, возвещая о завершении одного
дня и приходе следующего, Сюзан решила, что с нее довольно. Вскочила с
кровати, подкралась к двери, приоткрыла ее, высунулась в коридор.
Услышав сладкое посапывание тети Корд, закрыла дверь, подошла к столу
у окна, зажгла лампу. Достала из верхнего ящика лист бумаги, разорвала
пополам (в Хэмбри бумага ценилась чуть ли не наравне с породистыми
лошадьми), затем быстро написала несколько слов, чувствуя, что
малейшее колебание выльется в несколько часов нерешительности.
Подписываться она не рискнула.
{Я не могу встречаться с тобой.
Это _неприлично_.}
Она несколько раз сложила листок, задула лампу, вернулась в
постель, сунула записку под подушку. И через две минуты уже спала.
Наутро, отправившись, в город за покупками, она завернула в "Приют
путников", который в одиннадцать часов напоминал путника, умершего на
дороге не своей смертью.
Шими она нашла во дворе салуна, квадратном участке утоптанной
земли. Он катил тачку вдоль коновязи и собирал оставшийся с вечером
конский навоз. На голову он надел смешное розовое сомбреро и пел
"Золотые шлепанцы". Сюзан сомневалась, что хоть кто-то из завсегдатаев
"Приюта" поднимался по утрам в столь хорошем настроении... но, с
другой стороны, с головой у него было не очень.
Сюзан огляделась, дабы убедиться, что на нее никто не смотрит,
подошла к Шими, похлопала по плечу. На его лице отразился испуг, и
Сюзан это не удивило.... если верить тому, что она слышала, Дипейп,
приятель Джонаса, едва не убил беднягу за то, что тот обрызгал его
сапоги. И тут же Шими узнал ее.
- Привет, Сюзан Дельгадо с окраины города, - поздоровался он. -
Доброго тебе дня, сэй.
Он поклонился, на удивление точно сымитировав поклон Внутренних
феодов, которому научился от своих новых друзей. Улыбнувшись в ответ,
Сюзан сделала реверанс (в город она пошла в джинсах, поэтому вместо
юбки ухватилась за воздух, но женщины Меджиса привыкли к тому, что
юбки на них воображаемые).
- Видишь мои цветы, сэй? - Он указал на некрашеную стену
"Приюта". То, что она там увидела, глубоко тронуло Сюзан: полоска
земли, засаженная незабудками. Они смело покачивались под легким
ветерком, единственное светлое пятно в этом грязном загаженном дворе,
примыкающем к обшарпанному борделю.
- Ты их вырастил. Шими?
- Да, я. А мистер Артур Хит из Гилеада обещал прислать мне
желтые.
- Никогда не видела желтых незабудок.
- Да, я тоже не видел, но мистер Артур Хит говорит, что в Гилеаде
они есть. - Лицо его стало серьезным, лопату он держал наперевес, как
