Возможно, самым молодым во все времена. Кое-что я тебе рассказывал,
Джейк. Ты помнишь?
{Ты всем нам что-то рассказывал,} подумала Сюзанна, но рта не
"раскрыла и взглядом предупредила Эдди, что лучше помолчать. Роланд в
то время был не в себе, в его сознании одновременно существовали два
Джейка, живой и мертвый, короче, он боролся с безумием.
- Когда мы преследовали Уолтера? - спросил Джейк. - На привале,
незадолго до того, как я... как я упал?
- Совершенно верно.
- Кое-что я помню, но смутно. Как помнят сны.
Роланд кивнул.
- Тогда слушай. На этот раз я расскажу больше, Джейк, потому что
ты стал старше. Полагаю, и мы тоже.
Сюзанна и во второй раз ловила каждое слово. Роланд обнаружил
Мартена, советника отца (и его колдуна) в покоях матери. Разумеется,
не по воле случая. Мальчик, проходя мимо двери, ведущей в покои, не
удостоил бы ее и взглядом, но Мартен открыл дверь и пригласил его
войти. Мартен сказал Роланду, что мать хочет его видеть, но печальная
улыбка и опущенные долу глаза подсказали мальчику, что в этот самый
момент Габриэль Дискейн меньше всего хотела видеть сына.
Румянец на щеках и отметина от поцелуя на шее сказали ему все.
Результатом стал обряд совершеннолетия, слишком ранний для
мальчика его возраста, но выбор оружия, им стал его сокол Давид,
оказался сюрпризом для учителя, и Роланд сумел победить Корта, отнял у
него палку... и приобрел смертельного врага. Мартена.
Жестоко страдающий, с изорванным в клочья лицом, напоминающим
страшную маску гоблина, какую только может представить себе ребенок,
Корт нашел в себе силы не потерять сознание и, прежде чем провалиться
в темноту, успел дать последний совет самому юному подмастерью [в
Гилеаде, как и в любом феодальном государстве, человек, овладевая
навыками профессии, проходит три этапа: ученик, подмастерье, мастер (в
нашем случае - стрелок).] из тех, кого ему доводилось учить: держись
подальше от Мартена, во всяком случае, пока.
- Он посоветовал мне подождать, пока история нашего поединка
превратится в легенду. - Стрелок обвел взглядом Эдди, Сюзанну и
Джейка. - Подождать, пока у моей {тени} на лице вырастет борода и
начнет преследовать колдуна в его снах.
- Ты последовал его совету? - спросила Сюзанна.
- Мне не дали, - с печальной, полной душевной боли улыбкой
ответил Роланд. - Я хотел подумать над этим, серьезно подумать, но...
все изменилось. И очень резко.
- Да, так бывает, - кивнул Эдди. - Уж я-то знаю.
- Я похоронил моего сокола, первое оружие, которое выковал, и,
возможно, самое лучшее. Потом... и вот об этом я тебе точно не
рассказывал, Джейк... пошел в Нижний город. Летнюю жару охладили
грозовые ливни, и в комнатке над одним из борделей, в которых так
любил бывать Корт, я впервые лег в постель с женщиной.
Он задумчиво пошебаршил палкой в костре, внезапно до него дошло,
сколь точно его движение ассоциируется с последними сказанными им
словами, и с кривой усмешкой отбросил палку. Дымясь, она упала около
колеса брошенного "доджа-аспена".
- Мне понравилось. Секс - это хорошо. Конечно, не так хорошо, как
мы представляли себе, шепчась об этом между собой, но...
- По-моему, молодые преувеличивают достоинства купленных
удовольствий, сладенький, - вставила Сюзанна.
- Я заснул, хотя внизу громко пели под пианино, а в окно бил
град. Проснулся наутро в... ну... скажем так, меня разбудил человек,
которого я никак не ожидал увидеть в таком месте.
Джейк подбросил в костер сушняка. Он вспыхнул, окрасив багрянцем
щеки Роланда, зачернив тени под его бровями, нижней губой. Пока Роланд
говорил, Сюзанна буквально видела, что происходило в то давнишнее
утро, пахнущее мокрой брусчаткой и пропитанным влагой летним воздухом:
что случилось в маленькой комнатенке шлюхи над общим залом в Нижнем
городе Гилеада, откуда барон правил Нью-Канааном, маленьким феодом,
затерянным в западных землях Срединного мира.
Мальчик, еще не отошедший от вчерашнего поединка, только что
познавший тайны секса. Четырнадцатилетний мальчик, во сне тянувший
разве что на двенадцатилетнего, с густой бахромой ресниц, лежащих на
щеках, с веками, прикрывающими удивительные синие глаза, с ладонью,
охватывающей грудь проститутки, исцарапанным когтями сокола запястьем
поверх покрывала. Мальчик, досыпающий последний спокойный сон,
мальчик, который вскоре отправится в дальний путь, покатится, как
высвободившийся камешек по крутому склону. Камешек, вышибающий второй,
третий, четвертый, те камешки в свою очередь вышибают другие, и так до
тех пор, пока весь склон не придет в движение и земля не задрожит от
грохота несущийся лавины.
Мальчик - камешек на склоне, освободившийся от земных уз и
готовый покатиться вниз.
В костре рванула шишка. Где-то в поле взвизгнул зверь. Сюзанна
наблюдала, как искры пролетели мимо невероятно древнего лица Роланда,
и увидела в этом лице мальчика, мирно спящего летним утром в постели
шлюхи. А потом она увидела, как с треском распахнулась дверь, оборвав
сон последнего романтика Гилеада.
15
Мужчина влетел в комнату и широкими шагами пересек ее, прежде чем
Роланд успел открыть глаза (прежде чем женщина, лежащая рядом с ним,
начала соображать, что в комнате они не одни). Высокий, стройный, в
вылинявших джинсах и пропыленной рубашке из синей шамбре [шамбре -
платьевая и рубашечная ткань.], темно-серой шляпе с лентой из змеиной
кожи. По бедрам били видавшие виды кожаные кобуры. Из них выглядывали
отделанные сандаловым деревом рукоятки револьверов, которые мальчику
предстояло пронести по землям, каких этот хмурый мужчина с
пронзительными синими глазами и представить себе не мог.
Роланд начал действовать, еще не открыв глаз. Скатился влево,
сунул руку под кровать. Быстрота его движений завораживала, даже
пугала... Сюзанна все видела, видела отчетливо... но мужчина в
вылинявших джинсах оказался проворнее. Он схватил мальчика за плечо и
дернул, вышвырнув его из постели на пол. Мальчик распластался на
досках, рука его вновь метнулась под кровать со скоростью молнии. Но
мужчина в джинсах придавил пальцы каблуком, прежде чем они успели
добраться до цели.
- Мерзавец! - вырвалось у мальчика. - Ах ты, мер...
Вот тут его глаза открылись, он поднял голову и увидел, что
нарушивший их уединение мерзавец - его отец.
Проститутка уже сидела, с припухшими глазами, на ее лице читалось
раздражение.
- Эй ты! - воскликнула она. - Какого черта! Сюда нельзя вот так
заходить. Нельзя! Если я сейчас закричу...
Не обращая на нее ни малейшего внимания, мужчина вытащил из-под
кровати два пояса. Каждый с револьвером в кобуре. Большими
револьверами, на диво большими, учитывая, что в этом мире
огнестрельное оружие было редкостью, но не такими большими, как
торчали из кобур отца Роланда, с рукоятками, инкрустированными
деревянными пластинами. Когда шлюха увидела револьверы на бедрах
незваного гостя и те, что он держал в руках... те, что болтались на
бедрах ее юного клиента до того, как она привела его в свою комнату и
лишила всего вооружения, за исключением одного орудия, наиболее ей
знакомого, от раздражения на ее лице не осталось и следа. Мгновенно
сработал инстинкт самосохранения. Она соскочила с кровати, метнулась к
двери и исчезла за ней, сверкнув на солнце голым задом.
Ни отец, стоящий у кровати, ни сын, лежащий голый на полу, даже
не взглянули на нее. Мужчина в джинсах поднял пояса с револьверами,
которые Роланд накануне взял из арсенала под казармой, отомкнув дверь
ключом Корта. Потряс ими перед лицом Роланда, как трясут изгрызанной
одеждой перед мордой щенка, у которого режутся зубы. Тряхнул с такой
силой, что один из револьверов выпал из кобуры. Несмотря на то что
Роланд еще не пришел в себя от изумления, револьвер он поймал на лету.
- Я думал, ты на западе. В Крессии. Преследуешь Фарсона и его...
Отец Роланда отвесил ему затрещину. Мальчишка отлетел в дальний
угол, из уголка рта заструилась кровь. Инстинктивно Роланд подумал о
том, что надо поднять револьвер, который он все держал в руке и...
Стивен Дискейн смотрел на него, уперев руки в бока. Мысль сына он
прочел до того, как тот ее окончательно сформулировал. И губы Стивена
разошлись в безрадостной улыбке, обнажив не только зубы, но и десны.
- Пристрели меня, если сможешь. Почему нет? Доверши начатое. О
боги, я сочту это за счастье!
Роланд положил револьвер на пол и отодвинул тыльной стороной
ладони. Он не хотел, чтобы его пальцы оказались в непосредственной
близости от спускового крючка. Они уже не полностью подчинялись ему,
эти пальцы. Он узнал об этом вчера, аккурат после того, как сломал
Корту нос.
- Отец, вчера я выдержал испытание. Я отнял палку Корта. Я
победил. Я - мужчина.
- Ты дурак, - ответил отец. Улыбка исчезла. Он разом постарел,
осунулся. Тяжело опустился на шлюхину кровать. Посмотрел на пояса с
кобурами, что держал в руке, выронил их на пол. - Ты -
четырнадцатилетний дурак, а это самый худший тип дураков. - Он вскинул
голову, вновь пылая яростью, но Роланд не возражал: ярость, она куда
лучше, чем покорность судьбе, признак старости. - С того момента как
ты научился ходить, я знал. что ты не гений, но до вчерашнего дня не
верил, что ты идиот. Позволить ему заманить себя в ловушку, как корову
на бойню! Боги! Ты забыл имя своего отца! Скажи это!
Вот тут разозлился и мальчик. Как раз вчера лицо отца ни на
секунду не покидало его, оставаясь с ним во всех его деяниях.
- Это неправда! - прокричал он из угла, сидя голой задницей на
занозистых досках пола, прижимаясь спиной к стене. Солнечный свет,
вливаясь в окно, касался пушка на его не знающей бритвы щеке.
- Это {правда,} щенок! Глупый щенок! Извиняйся, а не то я спущу с
тебя шку...
- Я видел их вместе! - взорвался Роланд. - Твою жену и твоего
министра... твоего мага! Я видел отметину его рта на ее шее! {На шее
моей матери!} - Он потянулся за револьвером, поднял его, но, даже
сгорая от стыда и ярости, не позволил пальцам приблизиться к
спусковому крючку. Револьвер подмастерья он держал за металл ствола. -
Сегодня я оборву жизнь этого предателя и соблазнителя, и если у тебя
не хватает мужества помочь мне в этом, по крайней мере ты можешь
отойти в сторону и не мешать...
Один из револьверов Стивена покинул кобуру на его бедре и
оказался в руке, прежде чем глаз Роланда уловил какое-то движение.
Единственный выстрел громом прогремел в комнатенке. Прошла минута,
прежде чем Роланд вновь начал слышать. Подмастерьевского револьвера у
него давно уже не было. Его вышибло из руки, до сих пор дрожащей
мелкой дрожью. Он вылетел в окно, превращенный в кусок расплющенного
металла, так и не успев послужить новому хозяину.
Роланд изумленно взирал на отца, тот долго молчал, не сводя глаз
с сына. Теперь на его лице читались спокойствие и уверенность. Такое
лицо Роланд помнил с раннего детства. Усталость и едва сдерживаемая
ярость исчезли, как вчерашние раскаты грома. Наконец Стивен заговорил:
- Я сказал неправду и извиняюсь перед тобой. Ты не забыл моего
лица, Роланд. Но все-таки ты сглупил, позволил себе поддаться на
уловку хитреца, с которым тебе никогда не сравниться. И только
благодаря милосердию богов и воле {ка} тебя не послали на запад. И
тогда еще одного истинного стрелка смело бы с дороги Мартена... с
