- Не надо.
- Что?
- Не голосуй за нас, - решилась она наконец. Он удивленно вскинул
брови.
- А почему нет? Гулять так гулять? Моя мама всегда так говорит.
(мама)
Перед глазами мгновенно встала картина: ее мать, на коленях, молится
и молится беспрестанно огромному безликому Богу, расхаживающему по
автостоянкам с огненным мечом в руке. В душе всколыхнулся черный страх,
и Кэрри едва справилась с собой, чтобы не дать ему вырваться наружу. Она
даже не могла объяснить ему про этот страх, про возникшее у нее ощущение
тревоги.
Она беспомощно улыбнулась и только повторила:
- Не надо. Пожалуйста.
Помощники мисс Гир уже возвращались, собирая сложенные бюллетени.
Томми застыл на мгновение в нерешительности, затем быстро нацарапал на
обрывке бумаги:
"Томми и Кэрри".
- За тебя, - сказал он. - Сегодня у тебя все должно быть по высшему
классу.
Кэрри ничего не ответила. Перед ее глазами по-прежнему стояло то
самое видение: лицо матери.
Нож соскользнул с точильного камня и полоснул но левой ладони у
основания большого пальца.
Маргарет Уайт посмотрела на порез. Из полураскрытых губ раны медленно
сочилась на ладонь густая кровь и, стекая, падала крупными каплями па
вытертый линолеум кухни. Славно. Очень славно. Сталь отведала плоти и
выпустила кровь. Маргарет не стала бинтовать руку, а, наклонив ладонь,
пустила ручеек крови на лезвие. Блеск отточенной кромки погас, и она
снова принялась возить ножом по точилу, не обращая внимания, что капли
крови падают ей на платье. Вспомнилось:
"Если же правый глаз соблазняет тебя, вырви его и брось от себя".
Суровая заповедь, но благостная и справедливая. Как раз для тех, кто
торчит по вечерам в дверях отелей, дающих приют на одну ночь, или кто
шатается по кустам за кегельбанами.
Вырви его
(и эта их мерзкая музыка)
Вырви
(девки задирают юбки пятна пота на белье пятна крови)
Вырви!
Часы с кукушкой начали бить десять часов. (выпустить ей кишки прямо
на пол)
Вырви его и брось от себя.
Платье было готово, но больше ничего делать не хотелось - ни смотреть
телевизор, ни читать, ни звонить Нэнси. Оставалось лишь сидеть на диване
и глядеть в темный прямоугольник кухонного окна, чувствуя, как зреет в
душе непонятный страх - словно в мире вот-вот должно народиться что-то
жуткое и безобразное.
Сью вздохнула и в задумчивости обхватила плечи руками, будто пытаясь
согреться. Руки и в самом деле казались холодными, как лед, пальцы
покалывало. Часы показывали двенадцать минут одиннадцатого, и не было
никаких причин, абсолютно никаких, думать, что приближается конец света.
Стопки на этот раз получились потолще, но все равно выглядели
примерно одинаково. Для уверенности их пересчитали. Затем Вик Муни снова
подошел к микрофону. Он выдержал паузу, наслаждаясь напряженным
ожиданием в зале, а затем объявил совсем просто:
- Томми и Кэрри победили с преимуществом в один голос.
Секунда тишины, потом зал взорвался аплодисментами, хотя кое-кто
хлопал, пожалуй, не совсем искренне. Кэрри судорожно вздохнула, и Томми
снова (но лишь на секунду) почувствовал пугающее головокружение
(кэрри кэрри кэрри кэрри),
Отчего вдруг исчезли куда-то все мысли, кроме имени и образа этой
странной девушки, которую он пригласил на бал. На мгновение его охватил
дикий страх.
Что-то, звякнув, упало на пол, и в то же мгновение свеча между ними
погасла.
Затем "Джози-энд-Мунглос" заиграли туш, больше похожий на рок-н-ролл,
и рядом с их столиком появились помощники мисс Гир (почти мгновенно
появились - все это, было тщательно отрепетировано под ее руководством
и, как утверждали злые языки, медлительных и неуклюжих помощников она
просто съедала). Томми вручили обернутый алюминиевой фольгой скипетр,
Кэрри набросили на плечи королевскую мантию с пышным воротником из
собачьего меха, и парень с девушкой в белых пиджаках повели их через
центр зала к сцене. Музыка гремела. Все аплодировали. Мисс Гир
удовлетворенно сияла. Томми Росс ошарашенно улыбался.
Их провели по ступеням на сцену и усадили на троны. Аплодисменты
стали еще громче, но насмешки в них уже не чувствовалось, аплодировали
искренне, сильно - это даже немного пугало. Кэрри с облегчением
опустилась на трон: все произошло слишком быстро, ноги у нее дрожали, и
ей вдруг начало казаться, что даже при таком относительно неглубоком
вырезе на платье грудь
(мерзостныеподушки)
У нее открыта очень сильно. От грома аплодисментов кружилась голова,
и какой-то частью сознания она по-прежнему верила, что все это сон и что
она вот-вот проснется - с ощущением потери и облегчения одновременно.
- Король и королева выпускного бала 1979 года - Томми РОСС и Кэрри
УАЙТ! - выкрикнул Вик в микрофон так громко, что за грохотом колонок
почти нельзя было разобрать слов. Гром аплодисментов ширился и рос.
Томми, которому оставалось жить уже совсем немного, взял Кэрри за руку и
улыбнулся ей, чувствуя, что Сюзи все угадала верно. Кэрри, собравшись с
силами, улыбнулась ему в ответ. Томми
(она была права и я люблю ее и эту кэрри тоже люблю она красива все
вышло отлично и я всех их люблю и этот свет этот свет в ее глазах)
И Кэрри
(я совсем их не вижу свет такой яркий я слышу их но не вижу и я помню
что было в душевой помню мамочка здесь так высоко я хочу вниз неужели
они сейчас засмеются и начнут бросать в меня чем попало показывать
пальцем визжать и смеяться я их не вижу совсем не вижу тут такой яркий
свет)
И балка под потолком...
Неожиданно обе группы, экспромтом слив звучание рока и духовых
инструментов в единое целое, грянули школьный гимн. Все вскочили и, еще
аплодируя, запели.
Времени было семь минут одиннадцатого.
***
Билли присел, разминая колени. Крис Харгенсен стояла рядом, нервничая
все больше и больше. Руки ее беспокойно ощупывали швы на джинсах. Она
прикусила нижнюю губу и теребила ее, жевала, не замечая того и не в
силах остановиться.
- Думаешь, выбрали все-таки их? - тихо спросил Билли.
- Уверена, - ответила Крис. - Я подговорила кого надо... Что они все
хлопают? Что там в конце концов происходит?
- Убей меня бог, крошка. Я...
Тут, нарушив покой майской ночи, неожиданно мощно Грянул школьный
гимн. Крис испуганно выдохнула.
На знамени - красный и белый цвета-а-а-а...
- Ну, давай. Они уже на месте, - сказал Билли. Глаза его в темноте
чуть блестели. На губах играла загадочная полуулыбка.
Крис облизнула губы. Оба стояли и смотрели на висящий конец веревки.
Школа Томаса Ювана, славься всегда-а-а...
- Заткнись, - произнесла Крис шепотом.
Ее била дрожь, и Билли подумалось, что еще никогда она не выглядела
так желанно и возбуждающе. Когда дело будет сделано, он ее так отдерет,
что все прежнее покажется ей детскими играми. Ну, будет ночка...
- Что, сдрейфила? - спросил он, наклоняясь к ее лицу. - Я за тебя
дергать не буду. По мне, так пусть эти ведра стоят там хоть до второго
пришествия.
Гордимся, что учимся именно здеее-е-есь...
Внезапно из ее горла вырвался странный придушенный звук - то ли
полувскрик, то ли полувздох - и она, вцепившись в веревку двумя руками,
дернула. В первое мгновение веревка пошла легко - Крис даже успела
подумать, что Билли ее разыграл и никаких ведер па том конце нет - затем
она натянулась - рывок, и веревка вырвалась обратно, оставив па ладони
тонкий след ожога.
- Я... - начала было она.
Музыка в зале пошла в разнобой и стихла. Кто-то не обращая внимания,
продолжал тянуть гимн, но спустя несколько секунд все замолчали.
Наступила тишина, потом кто-то пронзительно взвизгнул, и снова ни звука.
Билли и Крис глядели в темноте друг на друга, оцепенев от содеянного
- уже не планы, не слова, теперь все уже сделано. Воздух в легких,
казалось, застыл, как стекло.
А затем из зала донесся нарастающий смех.
Часы показывали двадцать пять минут одиннадцатого, и ощущение тревоги
становилось все сильнее и сильнее. Сью стояла у газовой плиты, выжидая,
когда закипит молоко, чтобы высыпать туда растворимый кофе. Она уже
дважды собиралась пойти к себе наверх и переодеться в ночную рубашку и
дважды почему-то останавливалась и подходила к кухонному окну с видом на
холм Брик'ярд и изгиб шоссе номер шесть, что вело к центру города.
Когда на крыше мэрии на Мэн-стрит вдруг панически завыла сирена, Сью
даже не повернулась сразу к окну, а сначала выключила огонь под
кастрюлькой, чтобы не убежало молоко.
Сирена на здании мэрии коротко взвизгивала каждый день ровно в
двенадцать часов, но это все, если не считать сигналов сбора
добровольной пожарной дружины, когда в сухой сезон, в августе и
сентябре, загоралась вокруг города трава. Сигнал тревоги означал что-то
серьезное, и в пустом доме завывание сирены казалось особенно жутким и
угрожающим.
Сью медленно подошла к окну. Вой сирены то поднимался, то падал,
снова и снова. Где-то вдали запели, как на свадьбе, автомобильные гудки.
Из темного прямоугольника окна на нее взглянуло собственное отражение -
огромные глаза, губы полураскрыты, - но спустя несколько секунд стекло
запотело.
Неожиданно всплыло полузабытое воспоминание. Еще детьми, в начальной
школе, они тренировались на случай воздушной тревоги. Учительница
хлопала в ладоши и говорила "Воет городская сирена", после чего
полагалось лезть под стол и ждать, закрыв голову руками, когда она даст
отбой или когда вражеские ракеты разнесут тебя на мелкие клочья. И
теперь слова учительницы прозвучали у нее в голове ясно и чисто, будто
все эти годы они как в гербарии
(воет городская сирена)
Хранились в аккуратном полиэтиленовом пакетике.
Самой школы не было видно, но далеко внизу, слева, где располагалась
очерченная уличными лампами школьная автостоянка, светилась искорка,
словно Господь чиркнул там своим огнивом.
(там же баки с мазутом для котельной)
Искорка помигала, затем вспыхнула ярким оранжевым факелом. Теперь уже
школу стало видно - школа горела.
Сью бросилась к шкафу за плащом или курткой, но тут весь дом
вздрогнул от первого раскатистого взрыва, и в мамином буфете жалобно
звякнули чашки.
Норма Уотсон. "Мы пережили черный выпускной бал" (опубликовано в
августе 1980 в журнале "Ридерс Дайджест" под рубрикой "Драма в реальной
жизни"):
... и все случилось так неожиданно, что никто на самом деле даже не
понял, в чем дело. Мы все стояли, хлопали и пели школьный гимн. А затем
- я как раз стояла у преподавательского стола и смотрела на сцену - в
ярком свете софитов мелькнуло что-то блестящее, металлическое. Рядом со
мной была Тина Блейк и Сандра Джейкс, и я думаю, они тоже это видели.
В воздухе вдруг расплескалось что-то красное. По венецианскому панно
поползли густые потеки. Я почему-то сразу поняла, что это кровь, еще до
того, как она пролилась на сцену. Стелла Хоран подумала сначала, что это
краска, но у меня как будто предчувствие возникло - как в тот раз, когда
моего брата сбил грузовик с сеном.
И Томми, и Кэрри облило с головы до ног, но ей досталось больше -
будто ее взяли и макнули в ведро с краской. Она продолжала сидеть
совершенно неподвижно. Группе, что стояла ближе к ним -
"Джози-энд-Мунглос", - тоже перепало: брызги летели во все стороны. У
лидер-гитариста была белая гитара, и она вся оказалась в красных каплях.
Я сказала: "Боже, это же кровь!", и тут Тина завизжала - очень
громко, на весь зал.
Все наконец перестали петь, и наступила тишина. Я сама даже с места
не могла сдвинуться, стояла словно прикованная. Взглянула вверх, а там -
два ведра, крутятся над тронами на веревке и колотятся друг об друга. С
