спал целую вечность. И в то же время он чувствовал себя лучше, чем
раньше. Более собранным. Более самим собой.
"А может, тебе просто хочется верить в это? В то, что человек не
может испытывать таких страданий без какой-либо награды? Отличная мысль,
Ральф, но не слишком реалистичная".
"Ладно, - подумал он. - В данный момент я несколько смущен".
Так оно и было. А еще он ощущал страх, измотанность, полнейшую
растерянность с примесью вожделения. Одна четкая мысль проходила красной
нитью сквозь эту мешанину эмоций, одно, что ему необходимо сделать до
того, как он займется другими проблемами: помириться с Биллом. Если
потребуются извинения, он пойдет и на это. В конце концов, он должен
извиниться. Ведь не Билл пришел к нему и сказал: "Старик, ты выглядишь
ужасно, расскажика мне, что происходит". Нет, это он пошел к Биллу. Он
ошибся, что, однако, ничего не меняет...
"Господи, Ральф, ну что мне с тобой делать?"
Удивленный голос Кэролайн, прозвучавший столь же четко, как бывало в
первые недели после ее смерти, когда он справлялся с приступами
отчаянной тоски, мысленно обсуждая с Кэролайн все проблемы... Иногда он
разговаривал с ней вслух, если ему случалось оставаться одному в доме.
"Именно Билл первым затеял ссору, а не ты. Вижу, ты попрежнему
настроен крайне критически к себе, как было и при моей жизни. Кажется,
некоторые вещи никогда не меняются".
Ральф улыбнулся. Что ж, возможно, некоторые вещи действительно
никогда не меняются, и, возможно, в споре виноват именно Билл. Вопрос в
том, хочет ли он лишить себя общества Билла из-за глупой ссоры и
мелочных разбирательств относительно того, кто из них прав, кто виноват.
Ральфу этого не хотелось, и если для восстановления отношений
потребуются извинения, не совсем заслуженные Биллом, что тут ужасного?
Насколько ему известно, язык не сломается от трех коротеньких слогов:
"из-ви-ни". Кэролайн внутри него ответила на эту мысль скептическим
молчанием. "Да ладно, - мысленно сообщил ей Ральф. - Я сделаю это для
себя, а не для него. Или для тебя, если уж на то пошло".
Ральф был удивлен, даже поражен, какое чувство вины вызвала в нем
последняя мысль - как будто он богохульствовал, надругался над святыней.
Но мысль не стала от этого менее правдивой.
Ральф остановился, ища в кармане ключи, когда увидел записку,
прикрепленную к двери. Он поискал очки, но вспомнил, что оставил их на
кухонном столе. Ральф отклонил голову назад, пытаясь разобрать каракули
Билла:
"Дорогой Ральф/Луиза/Фэй/ кто угодно!
Большую часть дня я, скорее всего, проведу в больнице Дерри.
Позвонила племянница Боба Полхерста и сообщила, что дело, можно
сказать, решенное: бедняга почти закончил свое сражение. Палата N313 в
городской больнице - последнее место на земле, где мне хотелось бы
провести этот чудесный октябрьский денек, но, думаю, мне лучше пройти
через все до самого конца. Ральф, извини за доставленные утром
неприятности. Ты пришел ко мне за помощью, а я вместо этого чуть не
вцепился тебе в лицо. Единственное, что я могу сказать в качестве
извинения - приближающаяся смерть Боба Полхерста порядочно измотала
меня. Добро? Ужин за мной... Если ты еще захочешь провести вечер в
обществе мне подобных.
Фэй, пожалуйста, пожалуйста, ПОЖАЛУЙСТА, перестань доставать меня со
своим шахматным турниром. Я пообещал тебе, что буду играть, и я слово
сдержу.
Прощай, жестокий мир.
Билл"
Ральф с чувством облегчения и благодарности выпрямился. Если бы все
остальное, происходящее с ним, можно было уладить с такой легкостью...
Он поднялся к себе наверх и уже набирал в чайник воду, когда зазвонил
телефон. Звонил Джон Лейдекер.
- Рад, что наконец-то застал вас дома, - сказал он. - Я уже начал
беспокоиться.
- Почему? - удивился Ральф. - Что случилось?
- Может быть, и ничего, но... Все-таки Чарли Пикеринга выпустили под
залог. - Но вы сказали, что этого не случится.
- Я ошибся. - В голосе Лейдекера прозвучало раздражение. - К тому же
я ошибся не только насчет этого. Я говорил, что судья определит залог в
сумме около сорока тысяч долларов, но я не знал, что дело Пикеринга
поручат судье Стэдмену, известному своей фразой, что он даже не верит в
безумие. Стэдмен определил сумму залога в восемьдесят грандов . Назначенный защитник Пикеринга выл,
как волк на луну, но это не помогло.
Ральф отметил, что по-прежнему держит в руке чайник, и поставил его
на стол.
- И он все же заплатил залог?
- Да. Помните, как я вам говорил, что Эд Дипно вышвырнет его, словно
нож со сломанным лезвием?
- Да.
- Что ж, засчитайте еще одно поражение Джону Лейдекеру. Сегодня утром
Эд явился в здание суда с портфелем, набитым деньгами.
- С восемью тысячами долларов? - изумленно спросил Ральф.
- Я же сказал, что с портфелем, а не с конвертом, - ответил Kейдекер.
- И он принес не восемь, а восемьдесят. Все в суде до сих пор
обсуждают его появление. Об этом будут жужжать еще и после Рождества.
Ральф попытался представить Эда Дипно в одном из его мешковатых
свитеров и вытертых вельветовых брюках - Кэролайн называла их "робой
ученого", - вытаскивающего из портфеля пачки двадцаток и сотенных, но не
смог. - По вашим словам я понял, что достаточно уплаты десяти процентов.
- Так оно и есть. Если человек может предъявить закладную - на дом или
на другую собственность, - так происходит в большинстве случаев, когда
задержанного выпускают под залог. Очевидно, Эд не мог сделать этого,
зато у него завалялась некая толика денег под матрацем. А может, он
когонибудь ограбил?
Ральф неожиданно вспомнил письмо, полученное от Элен примерно через
неделю после того, как молодая женщина вышла из больницы и переехала в
ХайРидж. Она упомянула о чеке, полученном от Эда, - семьсот пятьдесят
долларов. "Кажется, это должно означать, что он осознает свою
ответственность", - писала она. Ральф подумал, осталась ли бы Элен при
том же мнении, узнай она, что Эд пришел в здание окружного суда с таким
количеством денег, которых хватило бы на безбедное существование его
дочери лет на пятнадцать... И внес залог, чтобы освободить безумца,
любящего поиграть ножичком.
- Интересно, где он достал их? - спросил Ральф Лейдекера.
- Понятия не имею.
- И он не обязан был давать объяснения?
- Абсолютно. Это свободная страна. Как я понял, он упоминал о какихто
акциях.
Ральф вновь припомнил прежние времена - благословенные деньки - еще
до того, как заболела и умерла Кэролайн, а Эд взбесился. Вспомнил о том,
как два раза в месяц они обедали вместе, ели пиццу в доме Дипно или
знаменитый пирог с курицей, который так мастерски готовила Кэролайн, он
вспомнил, как однажды Эд пригрезился свозить их в Бангор, когда его
акции достаточно поднимутся в цене. "Вот и хорошо", - ответила тогда
Элен, восхищенно глядя на Эда. Она уже была в положении, но из-за
маленького срока походила на четырнадцатилетнюю девушку с собранными в
хвостик волосами и в просторном платье. "Как ты думаешь, акции какой
компании пойдут в рост в первую очередь, Эдвард? Акции на две тысячи
долларов в "Юнайтед тоджем" или на шесть тысяч в "Амалгамейтед
сурболлс"?" А он рыкнул на жену, но его ворчание лишь развеселило всех,
потому что у Эда Дипно и в мыслях не могло быть ничего плохого. Все, кто
знал Эда Дипно более двух недель, считали, что он и муху не в состоянии
обидеть. Вот только Элен могла считать иначе - уже тогда Элен познала и
обратную сторону медали, несмотря на ее влюбленные взгляды.
- Ральф? - окликнул его Лейдекер. - Вы меня слышите?
- У Эда не было никаких акций, - ответил Ральф. - Он работал рядовым
химиком-исследователем, а его отец служил мастером на бутылочном
заводике в каком-то диком городишке под названием Пластер-Рок, штат
Пенсильвания. Так что вопрос о наследстве отпадает.
- И все же Эд умудрился достать деньги, и я бы солгал, скажи я, что
мне это нравится.
- Вы считаете, что деньги дал кто-то из "Друзей жизни"?
- Нет, вряд ли. Во-первых, среди них нет богачей - основной
контингент составляют рабочие. Они дают сколько могут, но такая сумма?
Нет. Думаю, объединенными усилиями они могли бы собрать достаточное
количество закладных на имущество, но не сделали этого. Большинство из
них отказалось бы, только заикнись Эд об этом. Теперь в их среде Эд
persona non grata, и многие жалеют, что хотя бы слышали имя Чарли
Пикеринга. Дэн Далтон встал во главе "Друзей жизни", и большинству
дышать стало намного легче. Похоже, Эд, Чарли и еще двое - мужчину зовут
Фрэнк Фелтон, а женщину Сандра Мак-Ки - действуют теперь самостоятельно.
Насчет Фелтона мне ничего не известно, а вот эта Мак-Ки выполняет те же
задания, что и Чарли. К тому же у нее неотразимая внешность -
одутловатое, нездорового цвета прыщавое лицо, такие толстенные линзы
очков, что глаза сквозь них напоминают яйца-пашот, а весит эта красотка
более трехсот фунтов. - Вы шутите?
- Нет. Она обожает носить обтягивающие брюки и обычно путешествует в
компании невообразимого количества конфет, печенья и прочих сладостей.
Частенько она облачается в невероятных размеров свитер с надписью
"ДЕТСКАЯ ФАБРИКА". Сама же она детей никогда не имела, да и вряд ли они
у нее будут.
- А почему вы рассказываете мне обо всем этом?
- Потому что мне хотелось бы, чтобы вы остерегались этих людей, -
ответил Лейдекер терпеливо, как будто беседовал с ребенком. - Они могут
оказаться опасными. Особенно Чарли, но вам это известно и без меня, а
теперь он снова на свободе. Где Эд раздобыл деньги - уже вторично -
главное, он заплатил. Не удивлюсь, если Чарли вновь нападет на вас. Он,
Эд или кто-то другой.
- А как же Элен и Натали?
- Они вместе с друзьями. Друзьями, отлично понимающими, какую угрозу
таит в себе свихнувшийся муженек. Я предупредил и Майка Хэнлона, так что
он тоже присмотрит за Элен. Наши люди будут уделять особое внимание
библиотеке. Однако в настоящее время мы не считаем, что Элен находится
под угрозой - она ведь еще живет в Хай-Ридж, - но все зависящее от нас
мы делаем.
- Спасибо, Джон, я ценю это, как и ваш звонок.
- А я ценю, что вы это цените, но я еще не договорил. Друг мой, вы
должны помнить, кому звонил Эд и кому угрожал - не Элен, а вам. Кажется,
она больше не интересует его, а вот с вами дело обстоит иначе. Я
попросил шефа полиции Джонсона назначить человека - предпочтительно
Криса Нелла - присматривать за вами, хотя бы пока не пройдет выступление
этой высококлассной суки в защиту права женщин на выбор. Но мою просьбу
отклонили. Он сказал, что на этой неделе предстоит слишком много
работы... Но судя по тому, как мне отказали, можно предположить, что
попроси вы, такой человек нашелся бы. Что скажете?
"Защита полиции, - подумал Ральф. - Именно так это называется в
теледетективах и именно об этом пойдет сейчас речь - защита полиции".
Ральф попытался обдумать предложение, но слишком многое мешало;
разрозненные мысли так и носились у него в голове. Шляпы, врачи, халаты,
газовые баллончики. Не говоря уже о ножницах, блеснувших в запыленных
линзах старенького бинокля. "Я тороплю себя ежесекундно, ежечасно,
успеть бы все свершить", - подумал Ральф, и сразу же: - "Тернист и долог
путь в Эдем, любимый, так стоит ли стенать по пустякам?"
- Нет, - ответил Ральф.
- Что?
Ральф прикрыл глаза и увидел себя, набирающего номер телефона, чтобы
отменить визит к акупунктуристу. И снова повторилось то же самое, не так
