беспокойства.
"Они словно набросок, - подумал Ральф за секунду до того, как мужчины
повернулись к нему спиной. - Думаю, именно это и тревожит меня.
Не идентичные лысые головы, не абсолютно одинаковые халаты и даже не
отсутствие морщин. Именно то, что их лица напоминают набросок: глаза -
просто кружочки, маленькие розовые уши-завитки, рты - пара быстрых,
слегка небрежных мазков бледно-розовой акварелью. Они не похожи ни на
людей, ни на пришельцев; скорее, они смахивают на поспешно сделанных
представителей... Сам не знаю чего".
Но в одном Ральф был точно уверен: доктора N1 и доктора N2 окружали
яркие ауры - обе золотисто-зеленые, с насыщенными краснооранжевыми
вспышками, напоминавшими искры костра. Такие ауры говорили Ральфу о силе
и жизненной энергии, полностью отсутствующих, однако, в их
невыразительных лицах.
"Лица? Не уверен, что я смогу снова их узнать, даже если мне
приставят пистолет к виску. Они как будто специально созданы такими,
чтобы их сразу же забыть. Если они по-прежнему будут лысыми - тогда
пожалуйста. Но если на них надеть парики, к тому же посадить так, чтобы
не сразу определить их рост... Возможно, отсутствие морщин сможет
помочь... А может, и нет. Nднако ауры... Эти золотисто-зеленые ауры с
красными искрами... Их я утаю где угодно. Но что-то с ними не так. Что
же именно?"
Ответ появился так же внезапно и легко, как и изображение обоих
созданий, когда он убрал колпачки с линз. Да, маленьких докторов
окутывала пелена сверкающих аур... Но ни у одного из них не было
"веревочки", выходящей из макушки.
Легкой походкой они пошли по Гаррис-авеню в направлении
Строуфордпарка, словно парочка закадычных друзей во время воскресной
прогулки.
Они уже выходили из пятна яркого света, отбрасываемого фонарем перед
домом Мэй Лочер, но Ральф успел разглядеть предмет в правой руке доктора
N1. Нет, это не был нож, как он предполагал, и все же это не был
предмет, который с удовольствием видишь в руках незнакомца глухой ночью.
Это были ножницы.
4
Снова к Ральфу вернулось ощущение, будто его неустанно подталкивают к
пасти туннеля, только теперь этому сопутствовала паника, потому что, по
всей видимости, последний сильный толчок был предпринят во время ночного
кошмара, когда ему снилась покойная жена. Что-то внутри него хотело
сжаться и кричать от ужаса, и Ральф понял, что если он не успокоит это
нечто немедленно, то действительно закричит. Закрыв глаза, он стал
глубоко дышать, с каждым вдохом пытаясь вызвать образ еды: помидора,
картофеля, мороженого, брюссельской капусты. Доктор Джамаль научил
Кэролайн этой простейшей технике расслабления, часто это помогало ей
уменьшить или вовсе снять сильнейшие головные боли - даже в последние
шесть недель, когда опухоль совершенно вырвалась из-под контроля, эта
методика иногда срабатывала, а теперь вот она помогла Ральфу справиться
с паникой.
Сердцебиение успокоилось, и ощущение, что ему просто необходимо
закричать, начало проходить.
Продолжая делать глубокие вдохи и думать (яблоко, груша, кусочек
лимонного пирога) о еде, Ральф аккуратно надел колпачки на линзы
бинокля. Руки у него еще дрожали, но он уже мог управлять их движениями.
Зачехлив бинокль, Ральф поднял левую руку и взглянул на повязку. Алое
пятно в центре размером с таблетку аспирина, кажется, не собиралось
увеличиваться. Хорошо.
"Ничего хорошего, Ральф".
Довольно справедливо, однако это утверждение не могло помочь решить
сразу, что именно произошло и как поступать дальше. Первый разумный шаг
- отложить анализ сна о Кэролайн на потом, а сейчас определить, что же
происходит на самом деле.
- Я бодрствовал с тех пор, как упал на пол, - сообщил Ральф пустой
комнате. - Я уверен в этом, как и в том, что видел этих двоих.
Да. Он действительно видел незнакомцев, окружающую их
золотистозеленую ауру. И в этом он был не одинок; Эд Дипно тоже видел по
крайней мере хотя бы одного из них. Ральф мог бы спорить на ферму, будь
она у него.
Однако ему не стало легче от того, что он и избивающий жену параноик
видели одних и тех же лысоголовых парней.
"И ауры, Ральф, - разве Эд не говорил что-то и о них?"
Вообще-то Эд не использовал именно это слово, но Ральф был уверен,
что Дипно заговаривал об аурах по крайней мере дважды. "Ральф, иногда
весь мир полон красок". Это было в августе, незадолго до того, как Джон
Лейдекер арестовал Эда за избиение жены. Затем, почти месяц спустя,
когда он позвонил Ральфу по телефону: "Ты все еще видишь краски?"
Сначала краски, потом врачи-коротышки; несомненно, вскоре за всем
этим пожалует и сам Кровавый Царь. Но даже если не принимать все это во
внимание, как же ему следует расценивать увиденное?
Ответ пришел неожиданным, приятным всплеском ясности. В итоге речь
должна идти не о здравости его ума, не об аурах или лысоголовых, а о Мэй
Лочер. Ведь он только что видел, как двое незнакомцев под покровом ночи
вышли из дома Мэй Лочер... И один из них нес в руке предмет, который
можно использовать в качестве оружия.
Ральф подошел к телефону, снял трубку и набрал 911.
5
- Полицейский Хоген, - представился женский голос. - Чем могу помочь?
- Своим вниманием и быстрыми действиями, - живо ответил Ральф.
Маска расплывчатой нерешительности, которую он частенько надевал
начиная с середины лета, ушла; сидя подчеркнуто прямо в кресле с
телефоном на коленях, Ральф выглядел не на семьдесят, а на здоровые и
действенные пятьдесят пять. - Вы можете спасти жизнь женщине.
- Сэр, не будете ли вы столь любезны назвать нам свое имя и...
- Не прерывайте меня, пожалуйста, полицейский Хоген, - твердо сказал
мужчина, еще недавно бывший не в состоянии помнить последние две цифры
телефонного номера кинотеатра. - Я проснулся, больше заснуть не мог и
поэтому решил немного посидеть. Окна моей гостиной выходят на
Гаррисавеню.
Я только что видел... Ральф замолчал, думая не о том, что он видел, а
о том, как сказать полицейскому Хоген об увиденном. Ответ пришел с той
же легкостью и быстротой, как и решение набрать номер 911.
- Я видел двух мужчин, выходящих из дома по соседству с магазином
"Красное яблоко". Дом принадлежит женщине по имени Мэй Лочер. Л-О-Ч-ЕР,
первая буква "л", Лексингтон. Миссис Лочер серьезно больна. И я никогда
прежде не видел этих двоих. - Ральф снова замолчал, но на этот раз
сделал это осознанно, желая добиться максимального эффекта. - У одного
из них в руках были ножницы.
- Точный адрес? - спросила Хоген. Она говорила довольно спокойно, но
Ральф уловил тревожные нотки в ее голосе.
- Не знаю, - ответил он. - Найдете в телефонном справочнике или
объясните полицейским, что искать следует желтый дом с розовой отделкой
в полуквартале от "Красного яблока". Возможно, им придется
воспользоваться фонариком, потому что эти оранжевые уличные фонари
искажают цвета, но они, несомненно, без труда найдут дом.
- Да, сэр, но мне все же необходимо записать ваше имя и номер теле...
Ральф положил трубку. С минуту он смотрел на телефон, ожидая, что тот
зазвонит. Когда этого не произошло, он решил, что у полиции Дерри нет
системы определения номера, как в детективных фильмах, или просто такая
система не была включена. Хорошо. Правда, это не решало проблему того,
что он скажет или сделает, если полицейские обнаружат Мэй Лочер
расчлененной, но позволяло ему выиграть время на обдумывание.
Внизу простиралась Гаррис-авеню, пустынная и безмолвная, залитая
мощным светом уличных фонарей, выстроившихся в ряд по обе стороны и
исчезавших вдали. Спектакль - короткий, но наполненный драматическими
событиями - окончен. Сцена снова опустела. Она... Нет, не совсем
опустела. Появилась ковыляющая Розали. Выцветший платок развевался
вокруг ее шеи. Сегодня была не среда, поэтому на улице не стояли
контейнеры с мусором, выставленные для инспекции Розали, и собака быстро
проковыляла дальше, пока не приблизилась к дому Мэй Лочер. Здесь она
остановилась, опустив морду (глядя на ее вытянутую, довольно симпатичную
мордочку, Ральф подумал, что в родословной Розали несомненно были и
колли).
Там что-то поблескивало.
Ральф снова вытащил бинокль и направил его на Розали. При этом мысли
его вновь вернулись к десятому сентября - на этот раз к встрече с Биллом
и Луизой у входа в Строуфорд-парк. Он вспомнил, как Билл, обняв Луизу за
талию, повел ее по улице: они напомнили Ральфу Фреда Астера и Джинджер
Роджерс. Но больше всего ему вспоминались спектральные следы,
остававшиеся после них на асфальте. Серые принадлежали Луизе,
оливково-зеленые -Биллу.
В те старые добрые времена, когда Ральф еще не был удостоен внимания
Чарли Пикеринга и понятия не имел о лысоголовых врачах-коротышках, он
посчитал это галлюцинацией.
Розали обнюхивала такой же спектральный след. Он был того же
золотисто-зеленого цвета, что и ауры доктора N1 и доктора N2. Ральф
медленно отвел бинокль в сторону и увидел еще следы. Две дорожки следов,
тянущихся по тротуару в направлении парка. Они тускнели - он видел, как
они тают прямо на глазах, - но они все же были.
Ральф снова навел бинокль на Розали, внезапно почувствовав жалость к
бродяжке... А почему бы и нет? Если бы ему понадобилось окончательное
доказательство того, что он действительно видит то, что прежде принимал
за игру больного воображения, Розали могла помочь ему в этом.
"Будь малышка Натали здесь, она тоже увидела бы их", - подумал
Ральф... И тут все его сомнения попытались занять свои прежние позиции.
Увидела ли бы она? На самом деле? Он считал, что видел, как Натали
ухватилась за полоски энергии, оставленные его пальцами, как она
смотрела на зеленый дымок, поднимающийся от цветов, но мог ли он быть
уверен в этом?
Кто может наверняка сказать, на что именно смотрит маленький ребенок
и что он хватает ручонками?
"Но Розали... Посмотри, вот она, прямо перед тобой".
Здесь проблематичным было то, что Ральф не видел следов, пока Розали
не начала принюхиваться к тротуару.
Возможно, она всего лишь выискивала объедки, а то, что он видел,
выдумка его усталого, измученного бессонницей разума... Как и сами
лысоголовые.
Розали брела по тротуару, опустив морду вниз и медленно размахивая
хвостом. Она шла по следам - то доктора N1, то доктора N2 и снова
доктора N1.
"А теперь, не объяснишь ли ты, Ральф, за чем следует эта старая
бродяжка? Ты считаешь возможным, что собака взяла след галлюцинации? Это
не плод твоего воображения; это следы. Настоящие следы. Следы мужчин в
белом, за которыми Кэролайн просила тебя проследить".
- Однако это безумие! - сказал он сам себе. - Полнейший абсурд!
Но так ли это? Сновидение могло оказаться чем-то более значительным,
или просто сновидением. Если существовала такая вещь, как
гиперреальность (а теперь Ральф мог присягнуть в этом), значит,
вещественно и предсказание.
Или призрак, приходящий во сне и предсказывающий будущее. Кто знает?
Во всяком случае, он испытывал ощущение, будто в стене реальности
приоткрылась дверь... И через нее влетали всякие непрошеные вещи.
Теперь Ральф был уверен: следы на самом деле существовали. Он видел
их, Розали ощущала их запах, и с этим ничего нельзя было поделать. За
последние полгода преждевременного пробуждения Ральф открыл для себя
массу интересных, необычных вещей, и одной из них было то, что
способность homo sapiens к самообману снижалась почти до минимума между
тремя и шестью часами утра, а сейчас... Ральф посмотрел на часы.
