перевал Сен-Готард, в частности транспортировка грузов.
Городские кантоны. Города Швейцарии были небольшими. Самые крупные -
Базель и Женева - имели по 10-17 тыс. жителей, Цюрих - до 8 тыс., Берн -
около 5500. Здесь существовал, по сути, другой экономический строй. Они были
расположены на торговых путях из Италии в Германию и Францию и рано стали
центрами цехового ремесла и посреднической торговли. В противоположность
немецким и даже итальянским швейцарские города почти не знали над собой
власти феодалов.
В Цюрихе с конца 15 века развивалось организованное в форме рассеянной
капиталистической мануфактуры производство шелковых тканей, кожи и грубых
сукон. Экономической базой города было цеховое ремесло и потому мануфактуры
подвергались преследованиям в черте города. По этой причине владельцы
мануфактур привлекали рабочую силу из сельской местности. В первой половине
16в. уже 5% сельского населения кантона работало на
предпринимателей-скупщиков. В 1336г. власть в городе захватили цехи.
Политическая борьба внутри города и столкновения с лесными кантонами были
одной из причин упадка всех отраслей текстильного ремесла. Процесс
разложения общины в Цюрихе шел быстрее, чем в других кантонах. Альменда по
сути превратилась в частные участки. К середине 16в. в частном владении
находилось уже 75% всех пахотных земель, 25% оставались во владении общины и
городских властей. В кантоне развивалось высокотоварное животноводство, к
началу 16в. луга занимали 21% площади удобных земель. Богатые крестьяне
скупали пахотные земли для пастбищ, превращали в пастбища леса. Но, несмотря
на прогрессивные тенденции промышленного и сельскохозяйственного развития,
сильны были и средневековые пережитки. Цехи везде подавляли ростки
капиталистических отношений. В деревне наблюдалось преобладание свободного
крестьянства, но существовало около 270 поместий, не считая монастырских и
муниципальных владений, на которых селились крепостные и зависимые
крестьяне.
Берн был важным торгово-ремесленным и финансовым центром. Возле него
находились самые крупные в Швейцарии железорудные шахты (в 1520г.
насчитывалось до 400 участников разработок), а в соседнем городке
Лауфенбурге - 18 кузниц.
Базель, насчитывавший в 16в. до 15 тыс. жителей, являлся крупным
центром транзитной торговли. В нем функционировало несколько крупных
торговых компаний из Германии, Англии, Нидерландов и Италии. В бумажном
производстве существовала мануфактура. Господствовало цеховое ремесло и к
концу первой четверти 16в. усилившиеся цехи добились ликвидации большинства
торговых компаний, использовавших монопольные привилегии для понижения цен,
в частности, на хлеб.
Женева была наследницей пришедших в упадок средневековых шампанских
ярмарок. К началу 16в. она насчитывала около 10 тыс. человек. Ежегодно здесь
устраивалось 7 ярмарок, куда съезжались купцы из Италии, Франции, Германии.
Функционировали агенты итальянских банкиров Медичи, Перуцци, Сосетти.
Шелкоткачество, ювелирное производство и некоторые другие были свободны от
цеховых пут. Однако учреждение лионских ярмарок нанесло сильный удар по всей
хозяйственной жизни Женевы. Объем продукции цехового сукноделия соседнего
Фрейбурга (было до 10 тыс. кусков сукна в год) в начале 16в. снизился на
75%.
Льнополотняная промышленность Сен-Галлена и сукноделие Лугано работали
на экспорт. Помимо цехов здесь активно использовался купеческий капитал.
Развито было в городских кантонах и сельское хозяйство. На долинах и
равнинах развивалось хлебопашество. Житницей была область Ваадт возле Берна.
В округе Цюриха и Женевы феодальные поземельные отношения были более
развиты, чем в лесных кантонах. В Цюрихе насчитывалось до 270 сеньорий.
Зависимые крестьяне несли натуральные повинности, отработку, платили
десятины. Хлеб крестьяне должны были продавать только на рынках своих
кантонов. В Женеве, в районе Цюрихского озера было распространено
виноградарство и виноделие, пользовавшиеся особым покровительством властей.
Господствующей формой аренды была испольщина. Арендаторами были и горожане,
объединенные в специальные цехи виноградарей.
И все же центр экономической жизни городских кантонов лежал не в сфере
сельского хозяйства, а в ремесле и торговле. Заметны были и
раннекапиталистические и феодальные тенденции. Цеховая система в городах
разлагались. Ряд цеховых отраслей оказался под контролем купцов. Начинала
складываться рассеянная мануфактура. Борьба между двумя тенденциями,
переплетавшаяся с межкантональными противоречиями и конфликтами, определяла
социально-политическое развитие Швейцарского союза в последующие годы.
Социально-экономическому облику кантонов соответствовал и политический
строй. В лесных кантонах прежде более или менее демократические советы общин
в ходе разложения марки и развития военного наемничества превратились в
орудие политического господства землевладельческой верхушки,
эксплуатировавшей рядовое крестьянство общин и крепостных подвластных
фогтств, а также тагвнеров, т. е. "присельников", селившихся вне рамок
общины. Кантональные советы составлялись посредством кооптации, должности в
них были пожизненными. Узы родства, свойства, совместные беззакония
способствовали образованию олигархии.
Подлинным бедствием, "проклятьем" Швейцарии стало военное наемничество.
Швейцарская пехота считалась лучшей во всей Европе. Такая репутация
швейцарцев была заслужена ими в ходе длительной борьбы за независимость. В
самом конце 15в. Эта репутация была поддержана целым рядом блестящих успехов
швейцарской пехоты. В частности, в 1477г. Именно швейцарская пехота решила
исход битвы при Нанси, в которой пал бургундский герцог Карл Смелый. Секрет
военных успехов швейцарской пехоты заключается в том, что ее строй и
особенности ее вооружения были связаны с общинным устройством. Швейцарская
пехота, построенная в виде прямоугольника, вооруженная длинными пиками и
алебардами, состояла сплошь из свободных крестьян-общинников. Отдельные
отряды состояли обычно из земляков. Отсюда ее необычайная сплоченность,
необычайная сознательность, военная обученность, точность тактических
построений и отличное владение оружием. К конце 15в. В лучших армиях того
времени швейцарская пехота играла роль элитных войск. Швейцарцев нанимали
очень охотно и платили им огромные деньги. Выплаты властям кантонов и пенсии
только от Франции достигали 40-50 тыс. золотых экю в год. Основными
потребителями швейцарской "крови" выступают Габсбурги, французские короли,
Милан, Венеция, римский папа. В 1516г. был заключен договор с французским
королем Франциском I и оно стало организованным в государственном масштабе
промыслом. По данным В. Мартена, под знаменами этого короля сражалось до 163
тысяч швейцарцев. Ежегодно во Францию уходило в среднем 20 тыс. человек, а в
другие европейские страны - до 60 тыс. В основном это были жители лесных
кантонов. Каждый кантон заключал свой договор и получал за наемников
огромные суммы, которые шли общине и членам магистратов. С этим
соседствовали коррупция, лихоимство, присвоение пенсий вдов и сирот наемных
солдат, погибших на чужбине. В сфере военного наемничества накапливались
огромные состояния. Знаменитый вербовщик из Люцерна Людвиг Пфиффер оставил
наследство в 120 тыс. золотых экю, в то время как у богатых бюргеров большим
капиталом считались 10-30 тыс. экю. Торговля кровью граждан стала обычной
практикой кантональных властей. Передовая часть бюргерства в крупнейших
швейцарских городах резко высказывалась против этого пагубного промысла.
Указывалось и на то, что этот обычай вносит деморализацию и в верхние
социальные слои, и в крестьянство, приводились примеры того, как швейцарцы
резали друг другу горло только потому, что их завербовали в разные армии.
"Лихие" деньги усиливали развращенность и продажность швейцарских
ландскнехтов. Крестьяне становились жадными к деньгам и возвращались на
родину грабителями и мародерами.
В Цюрихе в конце 15в. сильные цеховые корпорации сломили господство
патрициата. Они и представители купеческих гильдий преобладали в городских
органах власти. Демократичность этой формы правления была весьма
относительна. Магистрат по существу представлял интересы средневековых
сословий (цеховых мастеров и бюргеров), что способствовало сохранению и
укреплению существующего строя, подавлению ростков нового. Здесь тоже
существовали военное наемничество и коррупция, хотя и в меньших масштабах,
чем в лесных кантонах.
В Берне, Базеле, Женеве, Фрейбурге политическое преобладание было у
патрицианских семей, их главное богатство составляли земли, наличные деньги,
ренты. Экономические связи между кантонами были слабее, чем противоречия.
Господствовал узкий местный сепаратизм. Правда, некоторые торговые отношения
все же были. Цехи Цюриха, Базеля, Винтертура, Шаффгаузена, Фрейбурга, Берна
заключали межгородские союзы. Общенационального внутреннего рынка не
сложилось. Государство было объединено преимущественно военно-политическими
целями и главным образом стремлением кантонов отстоять свое независимое
положение от соседних держав, в первую очередь, австрийских Габсбургов. На
территории страны сложились две самостоятельные языковые группы -
франкоязычная и немецкоязычная, сколько-нибудь существенных предпосылок
укрепления национальной общности не было.
Швейцария занимала важное место в общеевропейской транзитной торговле,
шедшей через перевалы Сен-Готард, Бреннер, южные долины.
На господствующее положение в конфедерации претендовали Цюрих и
особенно Берн. Они были экономически могущественны. Сказывалась и отсталость
лесных кантонов, их зависимость в снабжении хлебом и другими товарами от
крупных городов.
Медленное социально-экономическое развитие, политическое господство
кучки богатых землевладельцев под покровом патриархальных отношений и
система военного наемничества (своеобразный подсобный промысел, выводивший
из страны "беспокойный элемент") притупляли остроту социальных отношений в
лесных кантонах, придавали устойчивость их политической организации и
привязывали их на внешнеполитической арене к католическим вербовщикам
Франции, австрийских и испанских Габсбургов, римской курии. Лишь борьба
внутри правящих групп колебала порой затхлую атмосферу политической жизни
лесных кантонов, но она обычно быстро стихала. Эти кантоны так и остались в
основном не затронутыми реформацией и социальными движениями. В фогтствах не
раз поднимались восстания, но лесные кантоны, связанные коллективной
эксплуатацией порабощенных фогтств, беспощадно расправлялись с ними.
В городских кантонах и союзных землях ситуация была несколько иная.
Здесь широко были развиты товарно-денежные отношения и появились ростки
капиталистических отношений в городе и деревне. Свободные рабочие руки
находили применение и дома, поэтому военное наемничество вызывало враждебное
отношение со стороны цехов и жителей городов, ибо оно укрепляло положение и
политический вес дворянства и пагубно сказывалось на развитии хлебопашества
и городских промыслов. А дворянство было заинтересовано в нем, ибо многие
служили офицерами в наемных войсках. Передовые слои бюргерства все
решительнее требовали запрета этого "промысла". Из-за военного наемничества
