Лорд Тайден настолько погрузился в свои мысли, что не помнил,
отправил ли он посыльного снова. И лишь когда он взглянул на то место, где
только что стоял юноша, желая увидеть его еще раз, обнаружил, что того уже
не было. Какой крепкий мальчик! И высокий! Почти такой, как джарреды. Лорд
Тайден знал, что его сын мог вырасти таким же высоким, таким же сильным.
Пятнадцать! И сейчас ему тоже было бы пятнадцать. Лицо лорда Тайдена
перекосилось от ненависти. Будь прокляты эти Бенэярды! Они дорого заплатят
мне за то, что они сделали со мной! Он поднялся с трона.
Когда Тайден вошел в свои покои, он с удовлетворением отметил, что
все уже было готово. Лейтенант Фарго был привязан к стулу, а стул был
привинчен к полу. На маленьком столике стояла банка с циметадренатином
(вещество, позволяющее двоим войти в коробку-лабиринт). Рядом со столиком
сидел лейтенант. Шприц лежал около банки. Тайден чиркнул спичкой и зажег
свечу. Потом вставил ее в подсвечник и поставил его около банки.
Повернувшись, он уставился на лейтенанта, который был единственным, кроме
герцога Джаями, кому удалось остаться в живых после устроенной Тайденом
засады. В самом начале схватки его солдаты выбили из рук лейтенанта саблю,
и последнему ничего не оставалось делать, как сдаться.
- Вам бы побриться, лейтенант, - прошипел он.
Из-за густых, черных с проседью бакенбардов на Тайдена устремился
ледяной взгляд голубых глаз.
- Вам ничего не удастся узнать от меня, - прорычал лейтенант.
- В мои намерения не входит заставлять вас говорить. Вы не сможете
мне сообщить ничего такого, чего я уже не знаю. - Тайден открыл банку с
наркотиком и наполнил шприц. Я собираюсь убить вас.
- Сделав укол? - хмуро спросил лейтенант. - Да, вы действительно
таковы, как о вас говорят. Трусливы до мозга костей.
- Я думаю, что вы скоро поменяете свое мнение обо мне, - заметил
лорд, подняв к глазам шприц и отмеряя нужное количество делений. - Я очень
азартный человек.
В ответ лейтенант плюнул на пол.
Лорд посмотрел с отвращение на плевок.
- Вы должны по достоинству оценить то, что я вам предлагаю.
- И что же это?
- Равный шанс убить меня.
На лице лейтенанта Фарго ясно читался интерес и сомнение.
- Привязанный к этому стулу? Напичканный наркотиком?
- Здесь не нужна будет ваша физическая сила, - пояснил лорд Тайден, -
здесь будет важна Ваша способность думать. То, что вы привязаны к стулу,
никак не помешает вам.
Плавным движением лорд Тайден воткнул иглу в руку лейтенанта и ввел
половину наркотика. Лейтенант поморщился от боли.
- Что касается наркотика, - продолжал лорд Тайден, проводя иглой
сквозь пламя свечи, - вы увидите, что это не большая для вас помеха, чем
для меня.
Под удивленным взглядом лейтенанта лорд Тайден воткнул иглу в кисть
своей руки и выдавил оставшийся наркотик.
- Ну что ж, дело сделано, - сказал Тайден, кладя шприц на столик. - Я
думаю, вы позволите мне использовать эту возможность похвастаться. Я
действительно горжусь моей дренатиновой серией.
Он поставил стул напротив лейтенанта.
- Циметадренатин, я уж и не знаю какое бы получше слово найти, чтобы
дошло до вашего ума, - это чрезвычайно сильный наркотик, вызывающий
галлюцинации. Но галлюцинации, которые мы с вами будем испытывать,
определяются скорее не нашими с вами мыслями, а молекулярной структурой
самого наркотика. Поэтому галлюцинации для нас с вами запрограммированы до
самой мельчайшей детали. Все, что будет происходить с вами, будет
происходить и со мной. Это до того момента, пока мы не спустимся в
коробку-лабиринт. После этого наши судьбы уже будут в наших руках. Один из
нас убьет другого.
- Великий Малха! Что со мной происходит? - закричал лейтенант.
Лорд Тайден оттолкнул свой стул и лег на пол. Его толстый балахон и
подушка, заранее положенная на пол, смягчали жесткость пола. Пройдя через
испытания и делая ошибки, лорд пришел к выводу, что жесткий пол вызывал
окоченение мышц, которое наступало после того, как наркотик начинал
действовать. Он сложил на животе руки и сонно уставился в потолок. И когда
он так лежал, он почувствовал, как напрягается его тело. Ощущение было
неповторимым. Ощущение было таким, как будто его кожа затвердела, а он сам
плавал, подобно некоей желейной массе, внутри этой оболочки. Потом внутри
оболочки начало подниматься давление, желейная масса его тела начала
давить на оболочку. Это ощущение пробудило в нем страх быть разбитым о
нечто твердое, похожее на стену или скалу. А потом, потом оболочка лопнула
и рассыпалась миллиардами светящихся оранжево-желтых осколков. Сознание
лорда Тайдена освободилось от его тела. На какое-то мгновение наступила
полная темнота, а затем он увидел, что плывет над коробкой-лабиринтом.
4
Поль прогуливался с резланом. Оба прислушивались к каплям дождя,
бившим по плоским камням во дворе внизу. Поль надеялся, что скоро
прояснится. Его отъезд из поместья Церус было намечено на утро.
- Но зачем герцогу Вайтину передавать такие знания башанам? Не было
бы более разумным передать их кому-нибудь из Бенэярдов? - спросил Поль.
Он помнил о предупреждении Арнуна, если уж собираешься рассказать
кому-нибудь о медальоне и его силе, ты должен быть очень осторожен в своем
выборе. Иллад Рахман был для Поля вторым отцом. Он отдал бы свою жизнь за
любимого герцога или члена его семьи. Ему можно было доверять. Поль должен
был довериться Илладу, так как ему нужна была помощь последнего в выборе
тех, кто будет его сопровождать, а также нужна была помощь в подготовке
всего, что понадобится им во время путешествия. С резланом часто
беседовали те, у кого были какие-то личные проблемы, или те, кто испытывал
чувство вины от содеянного дурного поступка. Резлан знал Книгу Пророчеств
и мог бы прояснить отрывки из книги, где говорилось о Малха. Он был
знатоком истории. Поэтому Поль надеялся, что резлан сможет помочь ему
лучше понять силу медальона, причину добровольной ссылки своего прапрадеда
и самого Малха. Была еще одна причина, по которой он должен был довериться
кому-нибудь. Ему был всего двадцать один год, и он был совершенно не
искушен в вопросах войны и управления государством. Естественно, он не был
уверен во всех своих обязанностях, которые свалились на его плечи после
захвата отца в плен. А кроме того, ему нужен был человек, чьи советы он
уважал и кто подтверждал бы правильность принятых им решений.
- Может, это и есть ответ на твой вопрос? - сказал резлан. - Ты сам
нашел его - разумно. Во времена твоего прапрадеда три поместья очень
соперничали друг с другом. Может, он боялся, что высокопоставленные
министры его собственного двора, а может быть, и его собственный сын могли
бы использовать силу медальона для захвата соседнего поместья. А то, что
он предпринял, указывает на то, что причина для беспокойства была.
- Что ты имеешь в виду?
- Говорят, что он целыми днями стоял одиноко на крыше башни Сачкайнд.
Его взгляд был постоянно прикован к востоку, к горам. Вскоре после этого
он запасся продуктами и отправился к Восточным горам.
- Что с ним произошло?
- Он пересек полуостров Медок и проработал три года лесорубом. И
только когда он умирал, рассказал, кем он был на самом деле. Они привезли
обратно его тело для кремации.
Они дошли до конца платформы, и теперь надо было идти или направо,
или налево. Направо был коридор, закрывавшийся крепкой деревянной дверью,
открывавшейся вовнутрь. Там постоянно сновали дворцовые люди. Конечно, в
большом обеденном зале уже был разожжен главный камин, и горели камины в
маленьких спальнях. Внутри замка было бы теплее. Налево шла платформа,
которая соединяла северное и южное крыло жилых помещений замка. С одной
стороны она ничем не была прикрыта, и сырой воздух ночи проникал повсюду.
Но здесь никого не было. Поль повернул налево, резлан последовал за ним.
Дорожка была выложена треугольными камнями так, что два камня
образовывали квадрат, серо-зеленый раствор использовался, чтобы соединить
камни. Вдоль дорожки через каждые двадцать футов были установлены фонари с
волокнами аскамы. Попадая под свет, моркаин - чистый газ, находящийся в
стеблях аскамы, начинал флюоресцировать и мог давать свет почти
шестнадцать часов. Это означало, что растения, вырабатывавшие этот газ,
должны были выращиваться в полной темноте подвальных помещений. Если бы
хоть один лучик света, будь он от солнца или от самого волокна аскамы,
проник бы в темноту подвала, в стволе аскамы начались бы химические
процессы, и погиб бы весь урожай. До помещения, где в замке выращивали
аскаму, можно было добраться по обеим винтовым лестницам. Геометрия
поворотов лестницы была рассчитана так, что свет не мог проникнуть на дно.
В каждом конце комнаты было по двери, но одна открывалась в каменную
стенку, а следовавшая за ней дверь была смещена немного в сторону.
- Как ты думаешь, что лежит в медальоне? - наконец обратился Поль к
резлану. - Какая сила может одновременно и создать, и разрушить мир?
- Я не знаю, Поль. Об этом ничего не говорится в Книге Пророчеств.
- Как ты думаешь, это все выдумки?
Резлан положил руку на плечо Поля и они продолжили путь.
- Возможно, Поль, тебе надо искать доказательства не в религии.
Возьми и рассмотри дилемму, стоящую перед геологом. Как показали
исследования вьюна, Восточные горы - самые древнейшие скальные
образования. Итак, кто посадил там самые первые вьюны? И как это было
осуществлено? - Резлан приподнял брови. - Вспомни, мы же находимся на
двенадцать тысяч футов выше поверхности планеты.
Историки стоят перед аналогичной загадкой. Почему время рождения
Восточных гор предшествует истории? А разве не то же самое мы имеем в
случае с замком Чалмет? Открой книги по истории на первой странице, к
этому времени замок уже полностью построен.
Резлан убрал руку с плеча Поля и опустил ее на перила. Дождинки
ударяли его по руке, но, казалось, он этого не замечал.
- Ранние годы спрятаны от нас. Я думаю, преднамеренно. - Он посмотрел
на Поля.
- Я думаю, что медальон может оказаться той самой ниточкой, которая
могла бы соединить нас с теми годами.
Поль кивнул головой в знак согласия с замечаниями резлана. Голова
Поля была переполнена мыслями о том, как много произошло за столь короткое
время. Он еще раз обдумал все приготовления, которые они провели с Илладом
перед его завтрашним путешествием. Интересно, не забыли ли они
чего-нибудь. Все так быстро сплелось в один клубок после его встречи с
Арнуном. Арнун!
- Я должен тебе кое-что показать, - воскликнул Поль, неожиданно
вспомнив о наброске, который он сделал и сунул в карман своей рубашки. Они
подошли к фонарю.
- Рисунок был голубым и белым, и вышит он был на плаще Арнуна. По
краям были какие-то хитрые линии, но я был слишком далеко, чтобы
разглядеть их. А это вот рисунок, который был в центре.
Резлан внимательно рассматривал набросок, сделанный Полем.
- Может оказаться, что у нас с Арнуном есть нечто общее, - наконец
произнес он. - Мы оба резланы.
- Он резлан?
Он - один из немногих, которые ездят по селениям лесорубов на
полуострове. Резлан покусал губы. Это тяжкая жизнь.
Поль вспомнил, каким худым показался ему Арнун.
- Ну что ж, это обнадеживает.
- Что?
- То, что он резлан.
- ???
- Видишь ли, я всегда считал, что те, кто посвятил свою жизнь
толкованию Книги Пророчеств и умеющие рассудить, где добро, а где зло, ну,
