Не мог же я дожидаться, пока он сходит за пиджаком.
- Вот так, - сказал Деламарш, разводя руками, будто упрекая
полицейского в недостатке знания людей, и эти его слова, казалось, внесли
полную ясность в неопределенное свидетельство Робинсона.
- Но правда ли это? - уже нерешительно спросил полицейский. - И если
правда, зачем парень говорит, что уволен?
- Надо ответить, - сказал Деламарш.
Карл посмотрел на полицейского, которому приходится улаживать отношения
чужих, думающих только о себе людей, и в какой-то мере проникся его
заботами. Он решил не врать и крепко сцепил руки за спиной.
В воротах появился приказчик и хлопнул в ладоши, давая грузчикам знак,
что пора продолжать работу. Они выплеснули гущу из кружек и молча вразвалку
потянулись во двор.
- Так мы никогда не кончим, - сказал полицейский и хотел схватить Карла
за плечо. Тот непроизвольно от. прянул назад, почувствовал свободное
пространство, открывшееся сзади после ухода грузчиков, повернулся и, сделав
для начала несколько огромных прыжков, пустился наутек. Дети все, как один,
вскрикнули и, протянув ручонки, пробежали немного следом.
- Держи его! - закричал полицейский и, то и дело повторяя этот призыв,
бросился вдогонку за Карлом бесшумными, пружинистыми, говорящими о большой
силе и тренировке прыжками по длинной, почти безлюдной улице. К счастью для
Карла, дело происходило в рабочем квартале. А рабочие с властями не заодно.
Карл бежал посреди мостовой, так как там было меньше препятствий, и видел,
как тут и там на тротуарах останавливаются рабочие и спокойно наблюдают за
ним, в то время как полицейский с криком "Держи его!" все время указывал
дубинкой на Карла и бежал, держась именно тротуара. Шансов у Карла было
мало, и они совсем почти исчезли, когда полицейский, приблизившись к
поперечным улочкам, где наверняка тоже патрулировали полицейские, разразился
прямо-таки оглушительным свистом. Единственным преимуществом Карла была его
легкая одежда; он летел, вернее, несся по идущей все более под уклон
мостовой; от усталости он плохо себя контролировал и часто делал слишком
высокие, отнимающие время, бесполезные скачки. Кроме того, полицейский бежал
не задумываясь, цель все время была у него перед глазами, для Карла же бег
был, по сути, делом второстепенным, прежде всего он должен был обдумывать
свой путь, выбирать одну из многочисленных возможностей, снова и снова
принимать решение. Пока что его несколько отчаянный план заключался в том,
чтобы избегать переулков, неизвестно ведь, на что таи можно нарваться, вдруг
угодишь прямиком в полицейский участок; до поры до времени он решил
держаться этой хорошо обозримой улицы, которая лишь далеко внизу выбегала на
мост, теряющийся в испарениях и солнечной дымке. Решив так, он приготовился
ускорить бег и побыстрее миновать ближайшую поперечную улицу, как вдруг
увидел впереди, совсем близко, полицейского, который, подкарауливая его,
прижался к темной стене лежащего в тени дома, чтобы, улучив подходящий
момент, броситься на беглеца. Теперь выручить мог только переулок, и, когда
из этого переулка Карла вдобавок еще и окликнули - ему, правда, сначала
показалось, что он ослышался, потому что в ушах уже давным-давно шумело, -
он без колебаний, резко, чтобы захватить полицейских врасплох, свернул в
этот переулок.
Не успел он сделать и двух прыжков - что его звали по имени, он уже
опять забыл, ведь и второй полицейский тоже засвистел, и сил у этого
блюстителя порядка явно хоть отбавляй, прохожие в переулке словно бы
прибавили шагу, - не успел он сделать и двух прыжков, как чья-то рука
высунулась из входной двери и со словами "Тише! Тише!" втащила его в темный
подъезд. Это был Деламарш - запыхавшийся, разгоряченный, волосы слиплись от
пота. Халат он сунул под мышку и был в одной рубашке и кальсонах. Дверь,
которая, собственно говоря, была не парадной, а просто невзрачным боковым
входом, он сразу же закрыл и запер.
- Секундочку. - Деламарш, тяжело дыша, прислонился высоко поднятой
головой к стене, Карл буквально повис у него на руках и, почти теряя
сознание, припал лицом к его груди.
- А они бегут, - сказал Деламарш и, прислушиваясь, указал пальцем в
сторону двери. Действительно, полицейские пробежали мимо, их топот гулко
отдавался в пустом переулке.
- А ты совсем обессилел, - сказал Деламарш Карлу, который все еще
задыхался и не мог вымолвить ни слова. Деламарш бережно усадил его на пол,
опустился рядом на колени и несколько раз отер рукою его лоб.
- Уже лучше, - выдохнул Карл и с трудом встал.
- Тогда пошли, - сказал Деламарш, снова надел свой халат и двинулся в
путь, подталкивая перед собой Карла, который от слабости головы не мог
поднять. Время от времени Деламарш встряхивал Карла, стараясь его
приободрить.
- Неужто устал? - спросил он. - Ты-то мог мчаться на просторе, словно
рысак, а мне пришлось гнать через эти треклятые дворы и переходы. Но, к
счастью, я тоже неплохо бегаю. - Он самодовольно хлопнул Карла по спине. -
Иногда полезно этак посоревноваться с полицией.
- Я устал еще до того, как кинулся бежать, - сказал Карл.
- Для плохого бега нет оправданий, - сказал Деламарш. - Если бы не я,
они тебя давным-давно бы сцапали.
- Согласен. Я вам очень обязан.
- Еще бы, - сказал Деламарш.
Они шли по узкому длинному коридору, вымощенному темными гладкими
плитками. То справа, то слева открывался вход на лестницу или другой
коридор, побольше. Взрослых почти не было видно, только дети играли на
ступеньках. В одном месте у перил стояла маленькая девочка и плакала, так
что все ее лицо блестело от слез. Заметив Деламарша, она, жадно хватая ртом
воздух, взбежала по лестнице и успокоилась только на самом верху, когда,
обернувшись несколько раз, убедилась, что никто ее не преследует и
преследовать не собирается.
- Я ее давеча сбил с ног, - засмеялся Деламарш и погрозил ей кулаком,
после чего она с визгом кинулась еще выше.
Дворы, которыми они проходили, тоже были почти сплошь безлюдны. Лишь
кое-где толкал перед собой двухколесную тележку рассыльный да женщина
наполняла у колонки кувшин, мерным шагом пересекал двор почтальон, старик с
седыми усами сидел, скрестив ноги, у застекленной двери и курил трубку,
выгружали ящики перед экспедиционной конторой, праздные лошади мотали
головами, человек в рабочем халате, с бумагами в руке наблюдал за выгрузкой;
в какой-то конторе было открыто окно, и служащий, сидя за столом, обернулся
и задумчиво поглядел на проходивших мимо Карла и Деламарша.
- Более спокойного местечка нельзя и пожелать, - заметил Деламарш. -
Вечером тут часок-другой бывает очень шумно, но днем всегда тишина и
порядок.
Карл кивнул, тишина показалась ему чрезмерной.
- Я не смог бы жить в другом месте, - продолжал Деламарш, - так как
Брунельда совершенно не выносит шума. Ты знаешь Брунельду? Ну да ничего,
сейчас увидишь. На всякий случай предупреждаю, веди себя как можно тише.
Когда они подошли к лестнице, ведущей в жилище Деламарша, автомобиль
уже уехал, а парень с изъеденным носом, ничуть не удивившись возвращению
Карла, сообщил, что отнес Робинсона наверх. Деламарш только кивнул ему в
ответ, словно парень был его слугой, выполнившим свою естественную
обязанность, и потащил за собой Карла, нерешительно оглядывавшегося на
солнечную улицу.
- Сейчас придем, - повторял Деламарш, поднимаясь по ступенькам, но его
обещание никак не хотело сбываться, лестничные марши тянулись один за
другим, только неприметно меняли направление. Один раз Карл даже остановился
- не от усталости вообще-то, но в отчаянии от лестничной бесконечности.
- Квартира, конечно, расположена очень высоко, - сказал Деламарш, когда
они пошли дальше, - но в этом есть свои преимущества. На улицу выходишь
редко, целыми днями сидишь в халате - очень уютно. Да и гости на такую
верхотуру взбираться не любят.
"Откуда же эти гости возьмутся?" - подумал Карл. Наконец на площадке
перед закрытой дверью обнаружился Робинсон, - значит, добрались; лестница же
так и не кончилась, она уходила дальше в полумрак, и ничто как будто не
сулило ее скорого завершения.
- Я так и думал, - сказал Робинсон тихо, словно все еще страдал от
боли. - Деламарш его приведет! Россман, что было бы с тобой без Деламарша?!
Робинсон стоял в нижнем белье, пытаясь, насколько это было возможно,
завернуться в маленькое одеяло, с которым его выдворили из отеля; непонятно
было, почему он не вошел в квартиру, а торчал здесь с риском выставить себя
на посмешище перед возможными прохожими.
- Она спит? - спросил Деламарш.
- Не думаю, - ответил Робинсон, - но все-таки решил дождаться тебя.
- Для начала выясним, спит ли она, - сказал Деламарш и склонился к
замочной скважине. Довольно долго он вертел головой, присматриваясь и так и
этак, потом выпрямился и сказал:
- Ее плохо видно, шторы опущены. Она сидит на канапе, может быть, и
спит.
- Разве она больна? - спросил Карл, так как Деламарш словно бы просил
совета. Но тут он возмущенно бросил:
- Больна?!
- Он же не знает ее, - снисходительно сказал Робинсон.
Чуть подальше вышли в коридор две женщины, старательно вытирая фартуком
руки, они посматривали на Деламарша и Робинсона и, кажется, говорили о них.
Из другой двери выскочила совсем еще юная девушка с блестящими светлыми
волосами и, протиснувшись между женщинами, подхватила их под руки.
- Вот противные бабы, - сказал Деламарш тихо, вероятно только оберегая
сон Брунельды. - Ничего, скоро я заявлю на них в полицию и тогда отдохну от
них годик-другой. Не смотри туда, - шикнул он на Карла, который не находил
ничего дурного в том, чтобы рассматривать женщин, раз уж приходится ждать в
коридоре пробуждения Брунельды. Карл сердито тряхнул головой: дескать,
Деламарш ему не указчик - и, чтобы подчеркнуть это, хотел было подойти к
женщинам, но тут уж Робинсон со словами: "Россман, поберегись!" - оттащил
его назад, а Деламарш, и без того взбешенный поведением Карла, от громкого
смеха девчушки вконец рассвирепел и, размахивая руками, ринулся к женщинам,
но тех как ветром сдуло - каждую в свою дверь.
- Вот так мне частенько приходится очищать здешние коридоры, - сказал
Деламарш, возвращаясь медленным шагом; тут он вспомнил об ершистости Карла и
добавил: - Но от тебя я жду совершенно другого поведения, иначе тебе не
поздоровится.
Тут из комнаты вопросительно послышалось с усталыми, кроткими
интонациями:
- Деламарш?
- Да, - ответил Деламарш, добродушно взглянув на дверь, - нам можно
войти?
- О да, - ответили изнутри, и Деламарш, бросил взгляд на парочку,
стоявшую в ожидании позади него, медленно открыл дверь.
Они очутились в полной темноте. Штора на балконной двери - окон не было
вовсе - была спущена до самого пола и почти не пропускала света, вдобавок
комната была переполнена мебелью и увешана одеждой и оттого казалась еще
мрачнее. Воздух был спертый и явственно пах пылью, скопившейся в местах,
недоступных даже для старательной руки. Первое, на что Карл обратил
внимание, были три шкафа, стоявшие впритык один за другим.
На канапе лежала женщина, ранее смотревшая вниз с балкона. Ее красное
платье на спине задралось кверху и длинным хвостом свисало до полу, чуть не
до колен обнажив ее ноги, обтянутые белыми шерстяными чулками, туфель на ней
не было.
- Жарко, Деламарш, - сказала она, отвернула лицо от стены, небрежно
