неуправляемый порыв заставил меня подняться и побежать к этой группе
людей.
У меня в это время было два совершенно разных чувства относительно
одного и того же события. Меньшим был просто ужас. Другое, большее -
полное безразличие: я больше ни о чем не беспокоился.
Когда я поравнялся с этой группой, я осознал, что дон Хуан был прав:
это не реальные люди. Только четверо из них имели какое-то сходство с
человеком, но они тоже не были людьми: это были странные существа с
огромными желтоватыми глазами. Другие были просто формами, которые
управлялись четверкой, напоминавшей людей.
Я почувствовал чрезвычайное огорчение за этих существ с желтоватыми
глазами. Я попытался коснуться их, но не мог их найти. Какого-то рода
ветер унес их.
Я поискал дона Хуана и Хенаро. Их не было. Опять стало предельно
темно. Я выкрикивал снова и снова их имена. Несколько минут я барахтался в
темноте. Дон Хуан подошел ко мне и испугал меня. Хенаро не было видно.
- Пойдем домой, - сказал он. - нам еще далеко идти.
Дон Хуан отметил то, как хорошо я выполнил задание на месте
погребения древних видящих, особенно в последней части нашего столкновения
с ними. Он сказал, что сдвиг точки сборки сопровождался изменением
освещенности: в дневное время свет становился мрачным, а ночью темнота
замещалась сумерками. Он добавил, что два сдвига я выполнил сам с помощью
лишь одного животного страха. Единственное, что он считал недостойным -
это мое потакание своему страху, особенно после того, как я осознал, что
воину нечего бояться.
- Откуда ты знаешь, что я осознал это? - спросил я.
- Потому что ты освободился: когда исчезает страх, все, связывающее
нас, исчезает, - сказал он. - олли уцепился за твою ногу, так как был
привлечен твоим животным ужасом.
Я сказал ему, что сожалею, что не смог придерживаться своего
сознания.
- Не утруждай себя этим, - засмеялся он. - ты знаешь, что такими
осознаниями можно пруд прудить: они ничего не добавляют в жизни воина,
поскольку вычеркиваются при одном сдвиге точки сборки.
То, чего хотели добиться мы с Хенаро, так это сдвинуть тебя поглубже.
На этот раз Хенаро был там только для того, чтобы приманить древних
видящих. Он делал это уже однажды, и ты вошел так далеко налево, что для
того, чтобы это вспомнить, тебе придется попотеть. Вчера твой страх был
таким же интенсивным, как и в первый раз, когда видящие и их олли
следовали за тобой до этой комнаты, но твое твердое первое внимание не
позволило тебе тогда осознать это.
- Объясни мне, что случилось на месте погребения древних воинов? -
попросил я.
- Олли вышли, чтобы видеть тебя, - ответил он. - ну, а поскольку у
них был очень низкий уровень энергии, он всегда нуждается в помощи людей:
четверо видящих собрали двенадцать "союзников".
Поля мексики, а также некоторые города полны опасностей. То, что
случилось с тобой, могло случиться с любым мужчиной и женщиной. Если они
натолкнутся на эту гробницу, то могут даже увидеть видящих и их олли, если
они достаточно податливы, чтобы позволить своему страху сдвинуть точку
сборки. Но одно очевидно: они могут умереть от страха.
- Но ты действительно веришь, что эти толтекские видящие живы до сих
пор? - спросил я.
Он засмеялся и покачал головой в знак недоверия.
- Как раз настало время, чтобы сдвинуть чуть-чуть твою точку сборки,
- сказал он. - я не могу беседовать с тобой, когда ты находишься в своем
идиотском состоянии.
Он слегка ударил меня ладонью по трем точкам: как раз по выступу
ребер справа от подвздошной кости, по центру спины, пониже лопаток, и по
верхней части правой грудной мышцы.
У меня сразу загудело в ушах. Струя крови потекла из правой ноздри и
что-то внутри открылось, как пробка. Было так, как если бы поток энергии
был блокирован, а затем, неожиданно, преграду убрали.
- Что же, в конце концов, представляют собой эти видящие и их
"союзники"? - спросил я.
- Ничто, - ответил он. - мы были теми, кто пришел за ними. Эти
видящие заметили, конечно, твое поле энергии еще в первый раз, когда ты их
видел. Когда ты вернулся, они собирались пообедать за твой счет.
- Ты говорил, что они живы, дон Хуан, - сказал я. - ты имел в виду,
что они живы так, как живы олли, не правда ли ?
- Точно так, - ответил он. - они, конечно, не могут быть живы так,
как ты или я. Это было бы абсурдно.
Далее он объяснил, что беспокойство древних видящих относительно
смерти заставило их рассмотреть предельно странные возможности. Те из них,
кто избрал за образец олли, стремились, безусловно, найти надежное
пристанище, и они нашли его путем фиксации позиции точки сборки в одной из
семи полос неорганического сознания. Те видящие решили, что там они в
сравнительной безопасности: в конце концов, там они отделены от
повседневного мира почти непреодолимым барьером - барьером восприятия,
поставленным точкой сборки.
- Когда эти четверо видящих увидели, что ты можешь сдвинуть свою
точку сборки, они вылетели, как летучие мыши из ада, - сказал он и
засмеялся.
- Считаешь ли ты, что я собрал один из семи миров? - спросил я.
- Нет, ты не собрал в этот раз, - ответил он. - но ты сделал это
раньше, когда видящие и их союзники гнались за тобой. В тот день ты совсем
вошел в их мир, но проблема в том, что ты любишь действовать глупо, так
что ты не помнишь этого вообще.
- Я уверен, - продолжал он. - что присутствие нагваля обуславливает
то, что ученики иногда действуют тупо. Когда нагваль Хулиан был еще в
мире, я был тупее, чем сейчас. Я уверен, что, когда меня здесь не будет
больше, ты будешь способен помнить все.
Дон Хуан объяснил, что поскольку им нужно было показать тех, кто
бросил вызов смерти, он и Хенаро выманили их на границы нашего мира. То,
что я вначале сделал, был глубокий боковой сдвиг, который позволил мне
увидеть их, как людей, но в конце я правильно сделал нужный сдвиг, который
позволил мне увидеть их так, как они есть.
На следующий день очень рано в доме Сильвио Мануэля дон Хуан вызвал
меня в большую комнату, чтобы обсудить события предыдущей ночи. Я
чувствовал себя опустошенным, мне хотелось отдыхать, спать, но дон Хуан
спешил со временем. Он сразу же начал свои объяснения. Он сказал, что
древние видящие нашли способ использования накатывающей силы для
передвижения. Вместо того, чтобы умереть под напором опрокидывающей силы,
они оседлали накат и позволили ему сдвинуть свою точку сборки до пределов
человеческих возможностей.
Дон Хуан выразил беспристрастное восхищение таким достижением. Он
признал, что ничто другое не может дать такого толчка точке сборки, как
накат.
Я попросил объяснить различие между толчком наката и толчком земли.
Он сказал, что земной толчок является силой настройки только янтарных
эманаций. Этот толчок возвышает сознание до немыслимой степени. Для новых
видящих это прорыв в неограниченное сознание, которое они называют полной
свободой.
Толчок наката, с другой стороны - это сила смерти. Под ударом наката
точка сборки смещается в новое непредсказуемое положение. Поэтому древние
видящие были всегда одиноки в своих путешествиях, хотя все предприятия,
которыми они занимались, всегда были общими, но компания других видящих в
таких путешествиях была случайной, и обычно означала борьбу за
превосходство.
Я признался дону Хуану, что интересы древних видящих, какими бы они
ни были, звучат для меня хуже, чем самые отвратительные и страшные сказки.
Он громоподобно расхохотался. Он, видимо, был доволен.
- Ты все же должен признать, как бы это ни было противно, что те
дьяволы были очень смелыми, - продолжал он. - я сам не люблю их, как ты
знаешь, но не могу не восхищаться ими. Их любовь к жизни, поистине,
непостижима для меня.
- Какая же это любовь, дон Хуан? Это что-то тошнотворное, - сказал я.
- Что же еще могло толкнуть этих людей в такие крайности, как не
любовь? - ответил он. - они любили жизнь настолько, что не желали с ней
расстаться. Именно так я вижу это. Мой благодетель видел нечто другое: он
полагал, что они боялись смерти, а это не то же самое, что любовь к жизни.
Я сказал бы, что они боялись умереть потому, что любили жизнь, и потому,
что видели чудеса, а не потому, что были мелкими алчными чудовищами. Ни в
коей мере! Они заблуждались, потому что никто никогда не остановил их и
они испортились, как избалованные дети, но их смелость была безупречной, и
таким же было их мужество.
- Отправится ли кто-нибудь в неведомое из алчности? Никогда. Алчность
действует только в мире обыденных дел. Чтобы принять вызов устрашающего
одиночества, нужно нечто большее, чем алчность - нужно иметь любовь,
любовь к жизни, к авантюре, к тайне. Нужно иметь неиссякаемое любопытство
и крепкую кишку. Поэтому не говори мне этой чепухи, что тебе противно. Это
неподражаемо!
Глаза дона Хуана сияли от внутреннего смеха. Он поставил меня на
место, но смеялся и над этим.
Дон Хуан оставил меня одного в комнате, быть может, на час. Мне
хотелось разобраться в своих мыслях и чувствах, но у меня не было способа
сделать это. Я знал, вне всякого сомнения, что моя точка сборки находится
в позиции, где не преобладает рассудок, и все же мной двигало рассудочное
беспокойство. Дон Хуан сказал, что с методической точки зрения при сдвиге
точки сборки мы спим. Меня интересовало, например, находился ли я в спящем
состоянии для внешнего наблюдателя, как Хенаро был спящим для меня.
Как только дон Хуан вернулся, я спросил его об этом.
- Ты в спящем состоянии, без всякой натяжки, - ответил он. - если бы
люди в нормальном состоянии сознания увидели тебя теперь, ты показался бы
им чуточку шатающимся, даже пьяным.
Он объяснил, что во время нормального сна сдвиг точки сборки идет
вдоль любого края человеческой полосы. Такой сдвиг всегда связан со сном в
постели, а сдвиг, обусловленный практикой, происходит в среднем сечении
человеческой полосы и не связан со сном в постели, хотя сновидец находится
в состоянии сна.
- Как раз на этом стыке новые и древние видящие разделились в своем
поиске силы, - продолжал он. - древние желали иметь копию тела, но с
большей физической прочностью, так что они заставляли свою точку сборки
скользить вдоль правого края человеческой полосы. Чем глубже они уходили
вдоль правого края, тем более странным становилось их тело сновидения.
Прошлой ночью ты сам был свидетелем чудовищных результатов сдвига вдоль
правого края.
Он сказал, что новые видящие совершенно отличны в этом отношении,
потому что не удерживают свою точку сборки вдоль среднего сечения
человеческой полосы. Если сдвиг неглубок, как в состоянии повышенного
сознания, то сновидец почти таков, как и любой на улице, за исключением
некоторой уязвимости в отношении таких эмоций, как страх и сомнение.
Однако при некоторой глубине сновидец, сдвигающийся вдоль среднего
сечения, становится пузырем света. Таким образом, пузырь света - это тело
сновидения новых видящих.
Он сказал также, что такое безличное тело сновидения более
способствует пониманию и исследованию, а это лежит в основе всего, что
делают новые видящие. Слишком очеловеченное тело сновидения древних
видящих заставило их искать такие же слишком личные эгоистические ответы.
Неожиданно мне показалось, что дон Хуан подыскивает слова. - есть еще
один человек, бросивший вызов смерти, - сказал он кратко. - настолько не
похожий на тех четырех видящих, которых ты видел, что неотличим от
