воин применяет 7 основных принципов искусства сталкинга ко всему, что он
делает, начиная с самых тривиальных поступков до ситуаций жизни и смерти.
Применение этих принципов приводит к трем результатам. Первый тот, что
сталкер выучивается никогда не принимать самого себя всерьез. Он
выучивается смеяться над самим собой. Если он не боится быть дураком, он
может одурачить другого. Второй тот, что сталкер выучивается иметь
бесконечное терпение, он никогда не спешит, никогда не дрожит. И третий
тот, что сталкер выучивается иметь бесконечные способности к импровизации.
Флоринда поднялась. Мы сидели, как обычно, в ее жилой комнате. Я
немедленно заключил, что наш разговор окончен. Она сказала, что у нее есть
еще одна тема, с которой она хочет меня познакомить прежде, чем
попрощаться. Она провела меня на другую веранду ее дома. Я никогда раньше
не был в этой части ее дома. Она мягко позвала кого-то и из комнаты вышла
женщина. Сначала я не узнал ее. Женщина назвала меня по имени и только тут
я сообразил, что это была донья Соледад. Ее перемена была потрясающей. Она
стала намного моложе и сильнее. Флоринда сказала, что Соледад провела в
ящике пересмотра 5 лет и что орел, приняв ее пересмотр вместо ее
осознания, отпустил ее на свободу. Соледад подтвердила это движением
головы. Флоринда резко прервала нашу встречу, сказав, что мне пора
уходить, потому что у меня не осталось больше энергии.
После этого много раз бывая в доме Флоринды, я каждый раз видел ее
лишь несколько секунд. Она сказала мне, что решила не учить меня больше,
потому что мне выгоднее иметь дело только с доньей Соледад.
Мы с доньей Соледад встречались несколько раз, но то, что происходило
между нами во время этих встреч, осталось чем-то абсолютно непонятным для
меня. Каждый раз, когда мы были вместе, она усаживала меня у двери ее
комнаты лицом на восток. Сама она садилась справа, касаясь меня. Затем мы
останавливали вращение стены тумана и оставались оба в ее комнате лицом к
югу.
Я уже научился с Гордой останавливать вращение стены. Донья Соледад,
казалось, помогала мне понять другой аспект этой способности восприятия я
правильно заметил с Гордой, что лишь какая-то часть останавливает стену,
как-будто я внезапно делился надвое. Часть всего меня смотрела вперед и
видела неподвижную стену справа, тогда как другая, более крупная часть
более цельного меня, поворачивалась на 90 $ вправо и смотрела на стену.
Каждый раз, когда мы с доньей Соледад останавливали стену, мы оставались
смотреть на нее, но никогда не входили в пространство между параллельными
линиями, как я делал множество раз с женщиной-нагваль и Гордой. Донья
Соледад заставляла меня каждый раз вглядываться в туман, как если бы он
был отражающим стеклом. Каждый раз я при этом испытывал крайне необычное
нарушение ассоциаций. Это было так, как если бы несясь на
головокружительной скорости, я мог видеть осколки ландшафта, формирующиеся
в тумане, и внезапно оказывался в другой физической реальности. Это был
горный район, каменистый и неприветливый. Там всегда была донья Соледад в
компании с милой женщиной, которая громко смеялась мне.
Моя неспособность запомнить, что мы делали после этого момента, была
еще более острой, чем моя неспособность помнить, что женщина-нагваль,
Горда и я делали в районе между параллельными линиями. Казалось, что мы с
доньей Соледад входили в другую область сознания, неизвестную мне. Я уже
был в том состоянии, которое считал самым острым, однако было что-то еще
более острое.
Этот аспект второго внимания, который донья Соледад, очевидно,
показывала мне, был более сложным и недоступным, чем все, с чем я
встречался до сих пор. Все, что я мог вспомнить, это чувство большого
количества движений - физическое ощущение, подобное тому, когда пройдешь
пешком несколько миль или вернешься с горной прогулки. У меня также была
ясная телесная уверенность, хотя я и не мог сказать, почему, что донья
Соледад, эта женщина и я обменивались словами, мыслями, чувствами, но я не
мог вспомнить их.
После каждой встречи с доньей Соледад, Флоринда немедленно
выпроваживала меня. Словами донья Соледад передавала минимальную часть
информации. Мне показалось, что нахождение в состоянии такого повышенного
сознания оказало на нее столь глубокое воздействие, что она едва могла
говорить. Было что-то такое, что мы видели в этой горной местности, помимо
той милой женщины, или что-то такое, что мы делали там вместе, что
оставляло нас буквально бездыханными. Она не могла ничего вспомнить, хотя
и пыталась.
Я попросил Флоринду разъяснить природу моих путешествий с доньей
Соледад. Она сказала, что часть ее последних занятий состояла в том, чтобы
заставить меня войти во второе внимание так, как это делают сталкеры, и
что донья Соледад была более способна, чем она сама, вталкивать меня в
пространство сталкеров.
На той встрече, которая должна была быть нашей последней, Флоринда,
так же как она делала в начале наших занятий, ожидала меня в холле. Она
взяла меня за руку и провела в жилую комнату. Мы сели. Она предупредила
меня, чтобы я пока не пытался осмысливать свои путешествия с доньей
Соледад. Она объяснила, что сталкеры в своей основе отличаются от
сновидящих в том, как они используют мир вокруг себя, и что донья Соледад
занималась тем, что пыталась помочь мне повернуть голову.
Когда дон Хуан описывал концепцию поворота головы воина для того,
чтобы увидеть новое измерение, я понял это как метафору, под которой
подразумевал изменение установки. Флоринда сказала, что описание верно, но
это не метафора. Сталкеры действительно поворачивают головы, но делают это
не для того, чтобы видеть новое направление, а для того, чтобы по-другому
взглянуть на время. Сталкеры повернуты навстречу наступающему времени.
Обычно мы смотрим на время, уходящее от нас. Только сталкеры могут менять
направление и поворачиваться лицом к набегающему времени. Флоринда
объяснила, что поворачивание головы не означает, что смотришь в будущее;
это означает, что видишь время как нечто конкретное, хоть и непонятное,
поэтому для меня было излишне пытаться обдумывать то, что мы делали с
доньей Соледад. Все это будет иметь смысл, если я смогу воспринять
целостность самого себя и буду иметь в таком случае энергию, необходимую
для того, чтобы разрешить загадку. Флоринда сказала мне тоном человека,
вручающего награду, что донья Соледад является сталкером экстра-класса;
она назвала ее величайшей из всех них. Она сказала, что донья Соледад
может пересекать параллельные линии в любое время. Более того, никто из
воинов партии Хуана Матуса не был способен сделать то, что сделала она.
Она благодаря своей безупречной технике сталкинга нашла свое параллельное
существо.
Флоринда объяснила, что все, что я испытал с нагвалем Хуаном Матусом,
или Сильвио Мануэлем, или Зулейкой, или Хенаро, было лишь мельчайшей долей
второго внимания; то, что помогала испытать мне донья Соледад, было еще
одной мельчайшей, но совсем другой долей. Донья Соледад не только
заставила меня повернуться к набегающему времени, но она привела меня к
своему параллельному существу. Флоринда определила существо как
противовес, который имеют все живые твари благодаря тому факту, что они
являются светящимися существами, наполненными необъяснимой энергией.
Параллельное существо любой личности - это другая личность того же пола,
которая тесно и нераздельно соединена с первой. Они существуют в мире в
одно и то же время. Два параллельных существа являются как бы концами
одной и той же палки. Воину почти невозможно найти свое параллельное
существо, потому что в его жизни слишком много отвлекающих факторов и
других первостепенных вещей, но тот, кто способен выполнить эту задачу,
найдет в своем параллельном существе, как это сделала донья Соледад,
бесконечный источник молодости и энергии.
Флоринда резко поднялась и отвела меня в комнату доньи Соледад.
Возможно потому, что я знал, что это наша последняя встреча, я был охвачен
странной тревогой. Донья Соледад улыбнулась мне, когда я сказал ей, что
мне только что рассказала Флоринда. Она сказала с истинным, по-моему,
смирением воина, что она не учит меня ничему, что все, что она надеялась
сделать, так это показать мне свое параллельное существо, потому что
именно туда она отступит, когда нагваль Хуан Матус и его воины покинут
этот мир. Однако случилось что-то еще, что было вне ее внимания. Флоринда
объяснила ей что мы увеличивали энергию друг друга, а это заставило нас
встретить наступающее время не в малых дозах, как планировала для нас
Флоринда, а невосприемлемыми глотками, как того хотела моя беспорядочная
натура.
Результат нашей последней встречи был еще более ошеломляющий. Донья
Соледад, ее параллельное существо и я оставались вместе в течение необычно
долгого времени. Я видел каждую черту лица параллельного существа. Я
чувствовал, что она пытается сказать мне, кто она такая. Она, казалось,
тоже знала, что это наша последняя встреча. В ее глазах было
всепобеждающее чувство слабости, затем сила, подобная ветру, унесла нас
прочь во что-то такое, что не имело для меня значения.
Внезапно Флоринда помогла мне встать. Она взяла меня за руку и повела
меня к двери. Донья Соледад пошла с нами. Флоринда сказала, что мне трудно
придется, вспоминая все, что произошло, потому что я потакал своей
рассудительности - состояние, которое может только ухудшиться, потому что
они скоро уйдут и не останется никого, кто помог бы мне сместить уровни
сознания. Она добавила, что мы с доньей Соледад еще встретимся опять в
мире повседневной жизни. Тогда я повернулся к донье Соледад и попросил
вывести меня из моего потворства себе. Я сказал ей, что если это ей не
удастся, то пусть она убьет меня. Я не хочу жить в путах своей
рассудительности.
- Неправильно так говорить, - сказала Флоринда. - мы - воины, а у
воинов в уме только одна мысль - их свобода. Умереть и быть съеденным
орлом - это не вызов. С другой стороны, проскочить мимо орла и стать
свободным - исключительная доблесть.
15. ОПЕРЕННЫЙ ЗМЕЙ
Закончив все, что было определено правилом, дон Хуан со своей партией
воинов были готовы к своей конечной задаче - покинуть мир повседневной
жизни. Все, что оставалось Горде, другим ученикам и мне - это быть
свидетелями их ухода. Оставалась только одна проблема - что делать с
учениками. Дон Хуан сказал, что они должны были бы уйти вместе с ним,
влившись в их группу, но они не были готовы. Те реакции, которые они
проявили, пытаясь пересечь мост, продемонстрировали ему, в чем были их
слабости.
Дон Хуан сказал, что выбор его бенефактора ожидать годами, прежде чем
собрать партию воинов, был мудрым выбором и дал положительные результаты,
тогда как его собственное решение быстро свести меня с женщиной-нагваль и
моей группой чуть не оказалось для нас фатальным. Я понял, что он говорит
это не как выражение сожаления, а как подтверждение свободы воина выбирать
и принимать свой выбор. Более того, он сказал, что серьезно думал, не
последовать ли примеру своего бенефактора и что если бы он так сделал, то
довольно скоро обнаружил бы, что я не такой же нагваль, как он сам, и
никто другой, кроме меня, не продвинулся бы дальше этой точки. Пока же
Лидия, Роза, бениньо, Нестор и Паблито имеют серьезные недостатки; Горде и
Жозефине нужно время, чтобы усовершенствовать себя; только с Соледад и
