жалким, нудным и неудобным. Они много попотели и попыхтели, они не знали,
куда пойти и что делать. Этот вечер оставил им только воспоминания о
мелочных раздражениях и нудности. А затем внезапно все кончилось. Уже
наступила ночь.
Он пересказал историю, которую я когда-то рассказывал ему о
семидесятидвухлетнем старике, который жаловался, что его жизнь была такой
короткой, что ему казалось, будто всего день назад он был мальчиком. Этот
человек сказал мне: "я помню ту пижаму, которую я обычно носил, когда мне
было десять лет от роду. Кажется прошел всего один день. Куда ушло время?"
- Противоядие, которое убивает этот яд - здесь, - сказал дон Хуан, лаская
землю. - взгляните на вас двоих. Вы добрались до объяснения магов, но
какая разница от того, что вы знаете его? Вы более уединены, чем
когда-либо, потому что без непреклонной любви к тому существу, которое
дает вам укрытие, уединенность кажется одиночеством.
Только любовь к этому великолепному существу может дать свободу духу
воина. А свобода это есть радость, эффективность и отрешенность перед
лицом любых препятствий. Это последний урок. Он всегда оставляется на
самый последний момент, на момент полного уединения, когда человек
остается лицом к лицу со своей смертью и своим уединением. Только тогда
этот урок имеет смысл.
Дон Хуан и дон Хенаро поднялись и потянулись руками и спиной, как
если бы от сидения их тела онемели. Мое сердце начало быстро колотиться.
Они заставили меня и Паблито подняться.
- Сумерки - это трещина между мирами, - сказал дон Хуан. - это дверь
в неизвестное.
Он указал широким движением руки на утес, где мы стояли.
- Это плато находится перед дверью.
Он указал на северный край утеса.
- Там дверь. За ней - бездна. А за бездной - неизвестное.
Затем дон Хуан и дон Хенаро повернулись к Паблито и попрощались с
ним. Глаза Паблито были влажными и неподвижными. Слезы катились у него по
щекам. Я услышал голос дона Хенаро, прощавшегося со мной, но не слышал
дона Хуана.
Дон Хуан и дон Хенаро подошли к Паблито и коротко что-то шепнули ему
на уши. Затем они подошли ко мне. Но еще прежде, чем они что-либо
прошептали, я ощутил то особое чувство расщепленности.
- Мы теперь будем просто пылью на дороге, - сказал Хенаро. - может
быть, когда-нибудь она опять попадет в твои глаза.
Дон Хуан и дон Хенаро отошли в сторону и, казалось, слились с
темнотой. Паблито взял меня за руку и мы попрощались друг с другом. Затем
странный порыв силы заставил меня бежать вместе с ним к северному краю
утеса. Я ощущал его руку, когда мы прыгнули, а затем я был один.
