ошибается и что кроме ее прикосновения нет ничего, что
действительно имело бы значение. Его смерть говорит: "Но я же
еще не коснулась тебя!"
***
Если воин что-то решил, он идет до конца, но при этом он
непременно принимает на себя ответственность за то, что он
делает. Что именно воин делает - значения не имеет, но он
должен знать, зачем он это делает, и действовать без сомнений и
сожалений.
***
В мире, где за каждым охотится смерть, нет времени на
сожаления или сомнения. Время есть лишь на то, чтобы принимать
решения, И не важно, в чем будут заключаться эти решения. Ничто
не является более или менее серьезным и важным, чем что-то
другое. В мире, где смерть - это охотник, нет больших или малых
решений. Единственное решение заключается в том, что воин
должен встретиться лицом к лицу со своей неотвратимой смертью.
***
Воин должен учиться быть доступным и недоступным на
поворотах пути. Для воина бессмысленно непреднамеренно
оказываться доступным в любое время, точно так же, как
совершенно бессмысленно прятаться, когда все вокруг знают, что
сейчас он прячется.
***
Для воина быть недоступным - значит прикасаться к
окружающему его миру бережно. Съесть не пять перепелов, а
одного. Не калечить растения лишь для того, чтобы сделать
жаровню. Не подставляться без необходимости силе ветра. И,
превыше всего, - ни в коем случае не истощать себя и других. Не
пользоваться людьми, не выжимать из них все до последней капли,
особенно из тех, кого любишь.
***
Беспокойство неизбежно делает человека доступным, он
непроизвольно раскрывается. Тревога заставляет его в отчаянии
цепляться за что попало, а зацепившись, он уже обязан истощить
либо себя, либо то, за что зацепился. Охотник-воин, с другой
стороны, знает, что в его ловушки еще не раз попадет дичь,
поэтому он не беспокоится. Беспокоиться - это значит
становиться доступным, неосознанно доступным.
***
Быть недоступным - вовсе не означает прятаться или
скрываться. И не означает, что нельзя иметь дело с людьми.
Охотник-воин недоступен потому, что не выжимает из своего мира
все до последней капли. Он слегка касается его, оставаясь в нем
ровно столько, сколько необходимо, и затем быстро уходит, не
оставляя никаких следов.
***
Быть воином-охотником - значит не просто ставить ловушки.
Охотник добывает дичь не потому, что устанавливает ловушки, и
не потому, что знает распорядки своей добычи, но потому, что
сам не имеет никаких распорядков. И в этом - его единственное
решающее преимущество. Охотник не уподобляется тем, на кого он
охотится. Они скованы жесткими распорядками, путают след по
строго определенной программе, и все причуды их легко
предсказуемы. Охотник же свободен, текуч и непредсказуем.
***
Для обычного человека мир кажется странным своим свойством
либо нагонять скуку, либо быть с ним не в ладах. Для воина мир
странен, потому что он огромен, устрашающ, таинствен,
непостижим. Воин должен с полной ответственностью отнестись к
своему пребыванию здесь - в этом чудесном мире, сейчас - в это
чудесное время.
***
Воин должен научиться отдавать себе отчет в каждом
действии, сделать каждое действие осознанным. Ведь мы пришли
сюда ненадолго, и времени, которое нам отпущено, слишком мало,
действительно слишком мало для того, чтобы прикоснуться ко всем
чудесам этого странного мира.
***
Поступки обладают силой. Особенно когда тот, кто их
совершает, знает, что это - его последняя битва. В действии с
полным осознанием того, что это действие может стать для тебя
последней битвой на земле, есть особое всепоглощающее счастье.
***
Воин должен сосредоточить внимание на связующем звене
между ним и его смертью, отбросив сожаление, печаль и тревогу.
Сосредоточить внимание на том факте, что у него нет времени. И
действовать соответственно этому знанию. Каждое из его действий
становится его последней битвой на земле. Только в этом случае
каждый его поступок будет обладать силой. А иначе все, что
человек делает в своей жизни, так и останется действиями
глупца.
***
"Смерть ожидает нас, и то, что мы делаем в этот самый миг,
вполне может стать нашей последней битвой на этой земле. Я
называю это битвой, потому что это - борьба. Подавляющее
большинство людей переходит от действия к действию без борьбы и
без мыслей. Воин-охотник же, наоборот, тщательно взвешивает
каждый свой поступок. И поскольку он очень близко знаком со
своей смертью, он действует рассудительно, так, словно каждое
его действие - последняя битва. Только дурак может не заметить,
насколько воин-охотник превосходит своих ближних - обычных
людей. Воин-охотник с должным уважением относится к своей
последней битве. И вполне естественно, что последний поступок
должен быть самым лучшим. Это доставляет ему удовольствие. И
притупляет страх".
***
Воин - это безупречный охотник, который охотится на силу;
он не опьянен и не безумен, у него нет ни времени, ни желания
добиваться чего-то обманом, лгать самому себе или совершать
неверные действия - ставки слишком высоки. Ставками являются
его безупречная и избавленная от излишеств жизнь, которую он
так долго укреплял и совершенствовал. Он не собирается
отбрасывать это, совершая какие-нибудь глупые просчеты или
ошибочно принимая одно за другое.
***
Человек, любой человек, заслуживает всего, что составляет
человеческую судьбу, - радости, боли, печали и борьбы. Но
природа поступков человека не имеет значения, если он действует
как подобает воину.
Если дух его разрушен, ему нужно просто укрепить его -
очистить и сделать совершенным. Укрепление духа- единственное,
ради чего действительно стоит жить. Не действовать ради
укрепления духа - значит стремиться к смерти, а стремиться к
смерти - значит не стремиться ни к чему вообще, потому что к
ней в лапы каждый из нас попадает независимо ни от чего.
Стремление к совершенствованию духа воина - единственная
задача, достойная нашего времени, достойная нас как
человеческих существ.
***
Нет в мире ничего более трудного, чем принять настроение
воина. Бесполезно пребывать в печали и ныть, чувствуя себя
вправе этим заниматься, и верить, что кто-то другой что-то
делает с нами. Никто ничего не делает ни с кем, и менее всех -
с воином.
***
Воин - прежде всего охотник. Он учитывает все. Это
называется контролем. Но, закончив свои расчеты, он действует.
Он отпускает поводья рассчитанного действия, и оно совершается
как бы само собой. Это - отрешенность. Воин никогда не
уподобляется листу, отданному на волю ветра. Никто не может
сбить его с пути. Намерение воина непоколебимо, его суждения -
окончательны, и никому не под силу заставить его поступать
вопреки самому себе. Воин настроен на выживание, и он выживает,
выбирая наиболее оптимальный образ действия.
***
Воин - всего лишь человек, просто человек. Ему не под силу
вмешаться в предначертания смерти. Но его безупречный дух,
который обрел силу, пройдя сквозь невообразимые трудности,
несомненно способен на время остановить смерть. И этого времени
достаточно для того, чтобы воин в последний раз насладился
воспоминанием о своей силе. Можно сказать, что это - сговор, в
который смерть вступает с тем, чей дух безупречен.
***
Воспитание не имеет никакого значения. То, что определяет
наш путь, называется личной силой. Личность человека - это
суммарный объем его личной силы. И только этим суммарным
объемом определяется то, как он живет и как умирает.
***
Личная сила - это чувство. Что-то вроде ощущения удачи или
счастья. Можно назвать ее настроением. Воин - это охотник за
силой. На нее необходимо охотиться и накапливать ее в течение
целой жизни борьбы.
***
Воин действует, как если бы он знал, что он делает, даже
когда на самом деле он не знает ничего. Обычный человек
по-разному действует в отношении того, что считает правдой, и
того, что считает ложью. Воин действует безупречно в обоих
случаях.
***
Воин не испытывает угрызений совести за что-либо
содеянное, так как оценивать собственные поступки как низкие,
отвратительные или дурные означает приписывать самому себе
неоправданную значительность.
Весь смысл заключается в том, чему именно человек уделяет
внимание. Мы либо делаем себя жалкими, либо делаем себя
сильными - объем затрачиваемых усилий остается одним и тем же.
***
Люди говорят нам с момента нашего рождения, что мир
такой-то и такой-то и все обстоит так-то и так-то. У нас нет
выбора. Мы вынуждены принять, что мир именно таков, каким его
нам описывают.
***
Искусство воина состоит в сохранении равновесия между
ужасом быть человеком и чудом быть человеком.
КОММЕНТАРИИ
К тому времени, когда я писал "Путешествие в Икстлан",
вокруг меня воцарилась самая загадочная атмосфера. Дон Хуан
Матус принял в отношении моего повседневного поведения
определенные чрезвычайно прагматичные меры. Он очертил
некоторые принципы деятельности и хотел, чтобы я неукоснительно
следовал им. Он поставил передо мной три задачи, имеющие самое
отдаленное отношение к моему миру обыденной жизни - или к
какому-либо миру вообще. Он хотел, чтобы в обычной жизни я
любыми доступными способами старался стирать свою личную
историю. Затем он потребовал, чтобы я отбросил свои привычные
действия, а в завершение сказал, что мне нужно расстаться с
чувством собственной важности.
- Как мне добиться всего этого, дон Хуан? - спросил я его.
- Не представляю, - ответил он. - Никто из нас не имеет
никакого представления о том, как сделать это прагматично и
эффективно. И все же, начиная действовать, мы делаем это, даже
не понимая, что именно нам помогло.
- Сейчас ты столкнулся с тем же затруднением, с каким в
свое время встретился я сам, - продолжал он. - Уверяю тебя, что
это затруднение вызвано полным отсутствием в нашей жизни
представления о том, что заставляет нас меняться. Когда учитель
поставил передо мной эту задачу, мне потребовалось для ее
решения только одно: понимание того, что это можно сделать. Как
только я понял это, у меня все получилось - сам не знаю, как
именно. Я бы посоветовал тебе поступить точно так же.
Я принялся высказывать самые надуманные жалобы, ссылаясь
на то, что занимаюсь изучением общественных наук и привык к
обоснованным практическим указаниям, которые опираются на
практические методы, а не на нечто туманное и основанное на
магических приемах.
- Говори, что хочешь, - смеясь, ответил дон Хуан, - а
когда твой поток жалоб иссякнет, забудь о сомнениях и делай то,
о чем я тебя попросил.
Дон Хуан был прав. Все, что было необходимо мне - вернее,
все, что было неявно необходимо какой-то загадочной части меня,
- уловить саму идею. Тому "я", которого я знал всю свою жизнь,
было нужно нечто намного большее, чем просто идея: ему
требовалась подготовка, понукания и руководство. Однако успехи
настолько заинтриговали меня, что выполнение задачи стирания
привычных действий, потери чувства собственной важности и
отказа от личной истории превратились в подлинное удовольствие.
- Ты стоишь прямо перед путем воинов, - походя сказал дон
Хуан, поясняя мне эти таинственные успехи.
Он медленно и методично направлял мою осознанность ко все
