я проскочу мимо Орла,
чтобы стать свободным.
***
Намного легче двигаться в условиях максимального стресса,
чем быть безупречным в обычных обстоятельствах.
***
Человеческие существа разделены надвое. Правая сторона,
которую называют тональ, схватывает все, что может воспринимать
интеллект. Левая сторона - нагваль - царство, черты которого
неописуемы, мир, который невозможно заключить в слова. Левая
часть до какой-то степени воспринимается (если это можно
назвать восприятием) всем нашим телом, - отсюда его
сопротивление концептуализации.
***
Все способности, возможности и достижения шаманизма, от
самых простых до самых немыслимых, заключены в самом
человеческом теле.
***
Сила, правящая судьбой всех живых существ, называется
Орлом. Не потому, что это орел или что-то еще, имеющее нечто
общее с орлом либо как-то к нему относящееся, а потому, что для
видящего она выглядит как неизмеримый иссиня-черный Орел,
стоящий прямо, как стоят орлы, высотой уходя в бесконечность.
***
Орел пожирает осознание всех существ, мгновение назад
живших на земле, а сейчас мертвых. Они летят к клюву Орла, как
бесконечный поток мотыльков, летящих на огонь, чтобы встретить
своего хозяина и причину того, что они жили. Орел разрывает эти
маленькие осколки пламени, раскладывая их, как скорняк шкурки,
а затем съедает, потому что осознание является пищей Орла.
***
Орел - сила, правящая судьбой живых существ, - видит всех
этих существ сразу и совершенно одинаково. Поэтому у человека
нет никакого способа разжалобить Орла, просить у него милости
или надеяться на снисхождение. Человеческая часть Орла слишком
мала и незначительна, чтобы затронуть целое.
***
Хотя Орла и не волнуют обстоятельства жизни любого живого
существа, каждому из них он сделал дар.
По-своему, своими собственными средствами, каждое из них,
если пожелает, имеет власть сохранить силу осознания, силу не
повиноваться зову смерти и тому, чтобы быть пожранным. Каждому
живому существу была дарована сила, если оно того пожелает,
искать проход к свободе и пройти через него. Для того видящего,
который видит этот проход, и для тех существ, которые прошли
сквозь него, совершенно очевидно, что Орел дал этот дар для
того, чтобы увековечить осознание.
***
Проскочить к свободе не означает вечной жизни в том
смысле, как обычно понимается вечность - как непрерывная
бесконечная жизнь. Воин просто сохраняет осознание, обычно
распадающееся в момент умирания. В момент перехода тело во всей
его полноте озаряется знанием. Каждая клетка мгновенно осознает
себя и целостность всего тела.
***
Дар Орла, свобода, - это не награда, не подарок, это шанс
иметь шанс.
***
Воин никогда не бывает осажденным. Находиться в осаде
означает, что имеешь какую-то личную собственность, которую
могут подвергнуть осаде. У воина же ничего в мире нет, кроме
его безупречности, а безупречности ничто угрожать не может.
Однако в битве за собственную жизнь воин должен стратегически
использовать все допустимые средства.
***
Первым принципом искусства сталкинга является то, что воин
сам выбирает место для битвы. Воин никогда не вступает в битву,
не зная окружающей обстановки.
***
Отбрасывать все лишнее - второй принцип искусства
сталкинга. Воин ничего не усложняет. Он нацелен на то, чтобы
быть простым.
***
Всю имеющуюся в его распоряжении сосредоточенность он
применяет к решению вопроса о том, вступать или не вступать в
битву, так как каждая битва является для него сражением за свою
жизнь - это третий принцип искусства сталкинга. Воин должен
быть готовым и испытывать желание провести свою последнюю
схватку здесь и сейчас. Однако он не делает это беспорядочно.
***
Воин расслабляется, отходит от самого себя, ничего не
боится. Только тогда силы, которые ведут человеческие существа,
откроют воину дорогу и помогут ему. Только тогда. Это и есть
четвертый принцип искусства сталкинга.
***
Встречаясь с неожиданным и непонятным и не зная, что с
этим делать, воин на какое-то время отступает, позволяя своим
мыслям бродить бесцельно. Воин занимается чем-то другим. Тут
годится все что угодно. Это - пятый принцип искусства
сталкинга.
***
Шестой принцип искусства сталкинга: воин сжимает время,
даже мгновения идут в счет. В битве за собственную жизнь
секунда - это вечность, которая может решить исход сражения.
Воин нацелен на успех, поэтому он экономит время, не теряя ни
мгновения.
***
Чтобы применять седьмой принцип искусства сталкинга,
необходимо использовать все остальные принципы, - он сводит
воедино предыдущие шесть: сталкер никогда не выдвигает себя на
первое место. Он всегда выглядывает из-за сцены.
***
Применение этих принципов приводит к трем результатам.
Первый - сталкер обучается никогда не принимать самого себя
всерьез, уметь смеяться над собой. Если он не боится выглядеть
дураком, он может одурачить кого угодно. Второй - сталкер
приобретает бесконечное терпение. Он никогда не спешит и
никогда не волнуется. Третий - сталкер бесконечно расширяет
свои способности к импровизациям.
***
Сталкеры обращены лицом ко времени наступающему. Обычные
люди смотрят на время, уходящее от нас. Только воины могут
менять направление и поворачиваться лицом к надвигающемуся на
нас времени.
***
У воинов только одна цель - их свобода. Умереть и быть
съеденным Орлом - это не вызов. С другой стороны, проскочить
мимо Орла и стать свободным - исключительная доблесть.
***
Когда воины говорят о времени, они не имеют в виду что-то
такое, что измеряется движением часовой стрелки. Время является
сущностью внимания, из времени состоят эманации Орла, и, по
существу, когда входишь в любой аспект "другого я", то
знакомишься со временем.
***
Воин не может больше плакать, и единственным выражением
боли является дрожь, приходящая откуда-то из самых глубин
Вселенной, как если бы одна из эманаций Орла была болью, и,
когда она достигает воина, дрожь воина бесконечна.
КОММЕНТАРИИ
Изучение высказываний, извлеченных из "Дара Орла", вызвало
у меня весьма примечательное ощущение. Я мгновенно ощутил
проявившееся с невиданной силой жесткое кольцо намерения
шаманов Древней Мексики. Тогда я без тени сомнений понял, что
изречения из этой книги подчиняются их колесу времени. Более
того, я осознал, что это относится ко всему, что я сделал в
прошлом, включая создание книги "Дар Орла", и в не меньшей
степени сказывается на том, что я делаю сейчас, в том числе и
на создании этой книги.
Поскольку мне очень трудно описать это яснее, остается
только одна возможность: принять этот факт с полным смирением.
Шаманы Древней Мексики действительно разработали иную систему
познания и, исходя из элементов этой системы познания, все еще
способны воздействовать на меня сегодня самым благотворным и
воодушевляющим образом.
Благодаря усилиям Флоринды Матус, которая вовлекла меня в
изучение наиболее изощренных вариантов стандартных шаманских
техник, разработанных шаманами древности, - например,
перепросмотра, - мне удалось, к примеру, увидеть полученный с
помощью дона Хуана опыт с такой силой, какую я никогда не мог
бы даже вообразить. Книга "Дар Орла" стала результатом такого
нового видения дона Хуана Матуса.
Для дона Хуана Матуса перепросмотр означал повторное
переживание и полный пересмотр событий жизни во всей их
целостности. Он никогда не тратил время на мелкие подробности
изощренных вариантов этой древней техники. Флоринда, напротив,
отличалась придирчивой дотошностью. В течение долгих месяцев
она готовила меня к переходу к тем аспектам перепросмотра,
которые я вплоть до настоящего времени не в состоянии описать.
- То, что ты чувствуешь, - обширность воина, - поясняла
она. - Есть техники. Их очень много. Однако важнее всего тот
человек, который ими пользуется, и его стремление пройти с их
помощью до самого конца.
Перепросмотр личности дона Хуана в понятиях Флоринды
привел к возникновению новых взглядов на дона Хуана с самыми
мучительными подробностями и пониманием. Это было нечто намного
более сильное, чем беседы с самим доном Хуаном. Именно
прагматизм Флоринды обеспечил мне изумительные прозрения в
отношении тех практических возможностей, которые ни в малейшей
степени не волновали нагваля Хуана Матуса. Будучи настоящей
прагматичной женщиной, Флоринда не питала в отношении самой
себя ни иллюзий, ни мании величия. Она говорила, что является
тем пахарем, который не может позволить себе упустить ни
единого поворота на пути.
- Воин должен двигаться очень медленно, - советовала она,
- и извлекать прок из всего, что встречается на пути воинов.
Одним из самых примечательных достоинств является способность с
непоколебимой силой сосредоточивать свое внимание на
переживаемых событиях - этой способностью обладаем все мы как
воины. Воины могут сосредоточивать это внимание даже на тех
людях, с которыми никогда не встречались. Конечный результат
такой глубокой сосредоточенности всегда оказывается одним и тем
же: воину становится доступной вся полнота стилей поведения, от
давно забытых до совершенно новых. Попробуй сам.
Я последовал ее совету и, разумеется, сосредоточился на
доне Хуане. Я вспомнил все, что происходило в каждый миг. Я
вспомнил такие подробности, каких вообще не должен был помнить.
Благодаря трудам Флоринды я смог восстановить огромный пласт
своего общения с доном Хуаном, а также чрезвычайно важные
детали, которых прежде совершенно не замечал.
Дух изречений из "Дара Орла" стал для меня таким
потрясением, благодаря им мне открылось то глубокое внимание,
какое дон Хуан уделял предметам этого мира на пути воинов,
являющемся воплощением максимума человеческих возможностей. Эта
движущая сила пережила его самого и не потеряла ни капли своей
энергии. У меня возникло искреннее ощущение, что дон Хуан
никуда не уходил, и я дошел до того, что действительно слышал,
как он ходит по дому. Я обратился с вопросом об этом к
Флоринде.
- О, это пустяки, - сказала она. - Это означает только то,
что пустота нагваля Хуана Матуса дотягивается и прикасается к
Ее ответ еще больше озадачил и заинтриговал меня,
одновременно повергнув в еще большее уныние. Хотя Флоринда была
самым близким человеком для нагваля Хуана Матуса, она выглядела
совершенно не похожей на него. Единственной их общей чертой
являлась пустота. Они уже не были людьми. Дон Хуан вообще не
существовал как личность: вместо личности существовал набор
историй, каждая из которых уместно подходила к обсуждаемой в
данный момент ситуации, - набор поучительных историй и шуток,
несущих на себе приметы его трезвости и умеренности.
Флоринда была такой же - одна история следовала за другой,
однако ее истории были связаны с людьми. Они были похожи на
высшую форму сплетен, или на слухи, поднявшиеся благодаря ее
обезличенности до непостижимых высот эффективности и
занимательности.
- Мне хотелось бы, чтобы ты изучил одного человека,
невероятно похожего на тебя самого, - сказала она мне однажды.
- Я хочу, чтобы ты перепросмотрел этого человека так, как будто
знал его всю свою жизнь. Этот человек занимал выдающееся место
в образовании нашей линии. Его звали Элиас - нагваль Элиас. Я
