ровского общака - статус, говорящий о многом...
- Ну, то что Глобуса вальнули, так туда ему и дорога, - мужчина с за-
лысинами пошевелил татуированными пальцами. - Где это видано, чтобы
"правильный" вор по беспределу заряжал? "Бригаду" себе завел, пацанов
своих подставлял, на чужих коммерсантов наезжал... - Несомненно, гово-
ривший был по-своему прав: в понимании уголовников "старой" формации за-
конник не имеет права стоять во главе "бригады". Другое дело - служить
третейским судьей, разводить "рамсы" краями и держать братву собственным
авторитетом, а не самолично заниматься "наездами". - "Косяков" напорол,
врагов себе нажил... Сам и виноват.
Он тяжело вздохнул.
- Да не в Глобусе тут дело, - возразил худой пахан с изможденным ли-
цом. - Если бы он один такой был. А Калина, земля ему пухом, что, тоже,
по-твоему, "косяков" напорол? Не было у Калины врагов - кому этот чело-
век мог мешать? Помнишь его похороны? Сколько людей с ним проститься
пришли? Он умел даже "Чичиков", кровников между собой мирить. На кладби-
ще чеченцев вдвое, втрое больше было, чем русских. - Пахан неожиданно
зашелся в сухом кашле - туберкулез он заработал во время последней "ход-
ки", которую от звонка до звонка провел в Коми АССР. - Ну а Отарик кому
мог помешать? - послышалось сквозь лающий кашель.
- Завалили, значит, было кому мешать, - подал голос один из кавказ-
цев. - А вообще на подставу похоже... Тут, получается, менты нас с вами
хотят разделить и стравить. Дескать, кавказские воры - это одно, русские
- совсем другое. Будто мы с вами обязательно враждовать должны.
- Да знаю я про такое... Не в этом суть, - старый вор, взяв кочергу,
принялся ворошить поленья в камине. - Дело в том, что за всеми этими за-
валами явно кто-то стоит. Руководящая и направляющая сила есть, единый
почерк угадывается, вот что. Как вы сами считаете - кто это может быть?
Присутствующие передернули плечами. Может быть, они и догадывались,
кто может стоять за планомерными киллерскими отстрелами, но высказы-
ваться не торопились, и по вполне понятным причинам. Во-первых, из сооб-
ражений своеобразной этики, во-вторых, памятуя о том, что любое молчание
- золото... В последнее время холодок отчуждения чувствовался даже в от-
ношениях воров.
- Знаете, сколько фирм да банков под Длугачем было? - спросил пожи-
лой, усаживаясь вполоборота к камину. На фоне огня лицо его приобрело
необычайно хищное выражение. - Много, очень много. Я по своим каналам
пробил, что с этими фирмами потом сделалось. Часть, естественно, под Бо-
бона ушла - он у Глобуса на подхвате был. А остальные... - вор выдержал
непродолжительную паузу, обводя присутствовавших тяжелым взглядом. - А
остальные подписались под одну странную охранную фирму. Отстегивают ей,
как и положено, вроде довольны, и никто на них не наезжает.
- И что за фирма? - спросил обладатель золотой цепи.
- Неизвестно. Посылал я туда своих пацанов - глухо, ничего не выясни-
ли. Попытались на тех, кто под нее перешел, осторожно наехать - пацаны
говорят, что через пять минут камуфлированные какие-то подъехали, что-то
вроде СОБРа, - насилу удрали. Хозяин той фирмы - божий одуванчик, явно
подставное лицо. Правда, удалось пробить одну вещь: вроде бы настоящий
шеф той конторы - бывший или теперешний комитетчик, генерал или чтото
вроде того. Теперь понятно?
Впрочем, пахан мог и не задавать этого вопроса. Присутствующие были
людьми неглупыми и потому догадывались о несомненной причастности рос-
сийских спецслужб к отстрелам своих коллег. И уж им, имевшим за плечами
не одну "командировку", знавшим Уголовный и Уголовно-процессуальный ко-
дексы не хуже самых опытных судей и прокуроров, было понятно, что осу-
ществлять отстрелы напрямую "контора" не в состоянии: время уже не то,
да и опасно, не дай Бог, просочится информация куда не надо...
Но самое главное, чекисты никогда бы не осмелились впрямую переадре-
совывать "налог на охранную деятельность" на себя. И эта самая загадоч-
ная фирма, о которой только что рассказал хозяин дома, вне сомнения, бы-
ла своеобразным буфером...
Говорили недолго и предельно лаконично. На подобных встречах, каждое
произнесенное слово расценивалось на вес золота, и любая двусмысленность
могла быть истолкована против говорящего.
Как и положено на сходняках, высказались все, кто был - по очереди,
сообразно неписаной "табели о рангах". Мнение было единодушным: следует
во что бы то ни стало выйти на этого загадочного киллера, - только от
него можно узнать, кто же дает отмашку на отстрелы.
- Тут я слышал про такого Александра Македонского, - осторожно вста-
вил в конце беседы один из, "пиковых", - не про полководца, в смысле, а
про киллера... "Погоняло" у него такое. Вроде бы сейчас с шадринской
"бригадой" тусуется, но пробить его тяжело - шифруется сильно.
- Мусоров подключайте, прокуратуру, - сквозь зубы цедил старый вор. -
За что мы им, гнидам, лавье ссыпаем? Пусть своих следаков, оперов напря-
гают, пусть отслеживают... Делото серьезное. Не сегодня-завтра...
Председательствующий не закончил фразы, но тем не менее был прекрасно
понят - Никто из участников малого сходняка не мог дать гарантии, что не
сегодня-завтра неизвестный киллер будет смотреть на него через перек-
рестье оптического прицела...
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Memento more - помни о смерти.
Это латинское изречение, часто встречающееся у блатных в виде татуи-
ровок, как нельзя лучше отражало состояние наемного убийцы.
Он живет с чужой смертью - стало быть, по всем законам, должен пом-
нить и о том, что смертей сам; может быть, куда в большей степени, чем
другие живущие на земле люди. Наемный убийца не может знать, когда ум-
рет, не может сказать, какую именно смерть примет: от ножа, пули, удав-
ки, гранаты. Будет ли он сбит большегрузным автомобилем, сброшен в шахту
лифта, расчленен ножовкой, отравлен газом или закопан живьем в каком-ни-
будь подмосковном лесу...
Выпускник специального центра подготовки прекрасно знал: жертвы тре-
буют искусства, и искусство это обоюдоострое, оно всегда может быть нап-
равлено и против него.
Смерть может таиться везде - ее может принести и почтальон, которого
он видит чуть ли не каждый день в подъезде, и бомж, одиноко мерзнущий
около мусорки, и водопроводчик из жэка, и сержант-гаишник, остановивший
его машину за какое-то нарушение...
Memento more - помни о смерти.
А если так, то хочется поскорей насладиться жизнью, испытать все удо-
вольствия, которые она только может предоставить; хочется многого, не-
медленно и самого лучшего.
Если машина - то самая престижная и скоростная; если квартира, то ши-
карная, если женщина, то самая нежная, ласковая и красивая...
За свою относительно короткую жизнь Александр Солоник имел множество
женщин, но все они, глупые животные, были тупы, невежественны и корыст-
ны: привычно расставляли ноги, привычно двигали бедрами и, после оконча-
ния великого таинства любви и венца ее, отвернувшись к стене, засыпали.
А наутро он выгонял их без всякого сожаления, забывая о каждой уже через
минуту.
Ни к кому из них - даже к двум предыдущим женам - он не прикипел ду-
шой. Никому не хотелось сказать что-то ласковое, участливое, ни с кем не
хотелось просто лежать под одеялом, ощущая тепло родного тела, ни о ком
не хотелось заботиться, никого из них не хотелось целовать по утрам...
А ведь он так мечтал встретить в жизни такую женщину - не глупую, ко-
рыстливую б...ь, а человека, с которым можно было бы посоветоваться, ко-
торому хотелось бы верить, который бы, как точно бы он знал, никогда и
ни при каких обстоятельствах не предаст и не забудет его, несмотря даже
на то, что он, профессиональный киллер, должен постоянно, ежесекундно
помнить о смерти...
С Аленой он познакомился случайно. Впрочем, случайно происходят все
или почти все важные знакомства в жизни.
Произошло это в спорткомплексе. Саша часто ходил в бассейн, располо-
женный неподалеку от французского посольства. Тренажеры, солярий, сауна
- все это стоило немалых денег (годовой членский билет в клубе равнялся
стоимости средней иномарки), и, естественно, контингент тут был соот-
ветствующий: правительственные чиновники, банкиры, бизнесмены, бандиты
уровня выше среднего, а также их жены и любовницы. Странно, но женщин,
желающих поддерживать форму, приходило сюда, как правило, в несколько
раз больше, чем мужчин.
Солоник хорошо запомнил тот день - седьмого марта, накануне Междуна-
родного женского праздника. Оставил машину на стоянке, через, промозглую
весеннюю оттепель прошел в тренажерный зал, привычно потягал железо, а
затем, желая расслабиться, двинулся в бассейн. Тело наливалось приятной
усталостью, но Саша знал: расслабляться нельзя, потому что сегодня по
плану были еще и гантели, и штанга, и контрольный заплыв на километр.
Набрал полные легкие воздуха, оттолкнулся от стартовой тумбочки - трени-
рованное тело пропороло гладь бассейна.
Когда, отфыркиваясь, он вынырнул, то сразу забыл и о тренажерах, и о
железе, и о многом другом...
В нескольких метрах от него, в воде, рядом с бортиком бассейна, пла-
вали две девушки. Подплыв к бортику, они обернулись и Саша едва не наг-
лотался воды.
Та, что была ближе, выглядела настоящей красавицей: по-восточному
миндалевидный разрез черных глаз, строгие и правильные, как у статуи ан-
тичной богини, черты лица. Она была не просто красива - Солоник видел
много женщин, не менее привлекательных внешне. В незнакомке было нечто
такое, чего не было ни в одной из всех виденных им женщин - что-то до-
машнее, уютное и вместе с тем трогательное, беззащитное...
Саша понял: это она - та самая, которая ему снилась, которую он всю
жизнь ждал и которая непременно должна быть рядом.
Наверняка эта девушка была завсегдатаем спорткомплекса - слишком уж
непринужденно она себя тут вела.
Конечно, с ней можно было познакомиться и в другой раз...
- Нет: здесь и сейчас, - сказал себе Солоник, что было вполне в его
характере.
Зачем ждать? Кто может сказать, что случится с ним завтра или даже
сегодня?
Memento more...
А неизвестная красавица о чем-то щебетала с подругой, не обращая на
пловца никакого внимания. Спустя несколько минут они вышли из воды и,
продолжая беседовать, двинулись в сауну. Увидев ее фигуру, Саша, словно
движимый магнитом, вышел из бассейна, направляясь следом.
В сауне полыхал хлебный жар. Горячий ветер шибал в лицо, обжигал кожу
до озноба. Клубы белого пара делали фигуры почти незаметными, и Саша не
сразу нашел глазами девушек. Сидя на нижней полке и прикрывшись клубным
полотенцем - одним на двоих - они продолжали начатый в бассейне разго-
вор. Осторожно подсев рядом, Солоник отвернулся, напустив на себя скуча-
ющий вид, но тем не менее старался не пропустить ни одного слова из то-
го, что говорила неизвестная красавица...
О чем могут разговаривать две женщины, к тому же, судя по всему,
близкие подруги?
Естественно, о мужчинах. Красавица, которую звали Алена, с горечью
делилась с приятельницей семейными неприятностями: она была замужем, но,
судя по рассказу, семейная жизнь не приносила ей радости - скорее наобо-
рот.
Муж был злым, жестоким, глупым, а главное - ревнивым. Сцены, устраи-
ваемые им чуть ли не ежедневно, доводили Алену до слез.
- Он ревнует меня даже к незнакомым людям. Говорят: "ревнует значит
любит", но я этому не верю. Если бы он меня любил, то никогда не поднял
бы на меня руку. Даже не знаю, что мне делать, - с невыразимой горечью
закончила девушка.
- Простите... - Саша осторожно кашлянул и, взглянув красавице в гла-
за, продолжил: - Извините за нескромность, но я случайно стал свидетелем
вашей беседы... Конечно же, подслушивать чужие разговоры нехорошо, но
