спать.
К обеду пришел человек в военной форме, с наброшенным на плечи халатом -
вероятно, оперативник.
- Ну, что можешь сказать, - наклонившись ко мне, спросил он, - по факту
своего избиения? Ты запомнил, кто тебя бил в бане?
Что я мог ему ответить? По тюремным законам выдавать товарища считалось
западло, я об этом прекрасно помнил.
- Меня никто не бил. Поскользнулся, упал...
Оперативник, видимо, уже привыкший к подобным объяснениям, не удивился.
- Ну-ну, - сказал он, - выбирай, парень, свою судьбу сам. Как дальше-то
жить будешь?
- Молча, - выдавил я.
- Ладно, - похлопал меня по плечу оперативник, - в камеру мы тебя другую
определим - в прежнюю больше не вернешься. А поскольку ты претензий не
имеешь, тогда подпиши, - и он протянул листок, на котором было написано
следующее: "Я, такой-то, к тюремной администрации претензий по факту своего
избиения в бане не имею". Не проронив больше ни слова, я взял у оперативника
ручку и расписался.
В больничке я провалялся три недели. Когда синяки сошли, меня выписали и
перевели в другую камеру.
Через два дня меня ждал большой сюрприз. Утром в окошке появилась морда
конвоира, который прокричал мою фамилию и добавил:
- На свидание!
Я вышел - за все время, пока я сидел здесь, - это было мое первое
тюремное свидание.
Собрав группу людей примерно из шестнадцати человек, конвоиры привели нас
в комнату для свиданий и поместили всех в специальные камеры - так
называемые стаканы. Затем группа была разделена на первую смену, на вторую и
третью в соответствии с очередностью, свидание длилось где-то около часа. Я
был во второй смене. Наконец очередь дошла до меня, и я оказался в небольшой
комнате, разделенной на две половины каменной стеной, в которую были
вмонтированы телефонные аппараты. Получалось что-то вроде будок, разделенных
надвое сеткой и толстым стеклом. Таких приспособлений я насчитал в комнате
семь штук. С одной стороны сетки должен был находиться заключенный, а с
другой посетитель. И с той и с другой стороны стоял стул и маленький столик.
Только после окончания разговора посетитель выходил на волю, а за
заключенным снова захлопывалась дверь камеры. Ужасно было сознавать, что от
свободы меня отделяет лишь тонкая сетка и стеклянная перегородка.
Я понятия не имел о том, кто бы мог меня навестить. Вряд ли это были
родственники с Дальнего Востока - откуда им было знать, что я попал в
передрягу. Может быть, пришел кто-нибудь из нашей братвы, да некому - Вадик
убит. Славка сам, наверное, в отсидке. Я подумал, что, может быть, пришла
Вера, но тут же отогнал эту мысль - вряд ли, зачем ей нужны лишние хлопоты,
у нее и своих хватает. Сейчас самое лучшее для нее - найти нормального
мужика, который мог бы о ней заботиться, а мне еще неизвестно, сколько
придется тут сидеть.
Наконец раздался звонок, дверь с той стороны открылась, и в комнату вошли
человек восемь посетителей, среди которых я увидел Веру. Заметив меня, она
заулыбалась, послала воздушный поцелуй, затем взяла трубку, и я услышал до
боли знакомый голос:
- Шурик, как ты, дорогой? - тихо спросила она.
- Ничего, нормально, - соврал я. - Я не думал, что ты придешь!
- Ты удивлен? - насмешливо спросила она.
- Конечно. Как ты меня нашла?
- Ребята подсказали. Все тебе кланяются. -
Вера перечислила имена ребят из дальневосточной бригады.
- Как они? - поинтересовался я, хотя и сам знал, что дела у ребят обстоят
хреново.
- Вадик... Вадика убили, - сказала Вера - А вчера Славку... Но он тебе
письмо оставил. Когда выйдешь, я тебе его передам. Письмо очень важное.
- Кто его убил? Он же в тюрьме должен быть!
- Его выпустили за недоказанностью обвинения, а через три дня приехали с
Дальнего Востока какие-то то ли кровники, то ли крестники - как там,
по-вашему... в общем, какие-то уголовники приехали, ужасно страшные! Я их
видела. Славка забежал в ларек письмо мне оставить и выскочил. Потом его
убили... - голос Веры задрожал.
- Откуда знаешь? - спросил я, не желая верить в смерть второго близкого
друга.
- Ребята приходили - Макс, Олег, ну помнишь, которые нас с тобой тогда
подвозили до дому - ну, когда ты меня в ресторан водил? Они-то мне все и
рассказали. Если бы не ребята, я бы до сих пор не знала, куда ты пропал, -
они мне сообщили, что ты здесь. А еще ребята просили передать, что часть
бригады уехала, а часть в Москве осталась. Кто куда примкнул" к разным
структурам. Тебе все большой привет передают. В отношении тебя, как они
сказали, волна вроде улеглась. Ходят странные слухи... Говорят, твой бывший
шеф жив...
- С чего это вдруг? - перебил я Верку.
- А помнишь Сережу Бороду, труп которого вроде бы в Яузе нашли, еще в
начале года?
- Ну? - ответил я, вспомнив Сережу Бороду, одного из хороших товарищей
Сильвестра, который таинственно исчез из "Метрополя".
- Так вот, он оказался жив - сам свою смерть инсценировал. Теперь по
Москве поползли слухи, что и твой Сильвестр тоже жив.
"Час от часу не легче", - подумал я. Внезапное воскрешение Бороды меня,
надо сказать, поразило. Предполагаемому же оживлению Сильвестра я мог только
радоваться.
- А поточнее узнать, жив он или нет, ты не можешь? - спросил я Верку.
- Вряд ли. Даже ребята ничего толком сказать не могут. Ходят слухи, и
все, - ответила Верка.
То, что сказала Вера, меня несколько насторожило. Я даже поймал себя на
мысли о том, что начинаю ее подозревать в связи с ментами, которые еще
совсем недавно разговаривали со мной на эту же тему. Однако верить в то, что
Верка подослана, мне совсем не хотелось, и, послав все свои подозрения на
три буквы, я продолжил разговор.
Остаток времени мы беседовали на личные темы. К сожалению, час,
отведенный на свидание, пролетел очень быстро. Когда настала пора прощаться
- Верка разревелась и, размазывая тушь по щекам, пообещала дождаться моего
возвращения из тюрьмы. Как мог, я попытался ее успокоить, но отговаривать ее
почему-то мне не хотелось.
Я почти не спал ночью, вспоминая каждую деталь прошедшего свидания. В эти
часы я много чего бы отдал, только бы снова стать свободным.
Через два дня вы посетили меня, сказав, что скоро состоится судебный
процесс. И что на нем будет разбираться не уголовное дело, а вопрос по
изменению меры пресечения.
Суд, как вы знаете, состоялся через неделю. На "автозаке" меня и еще
нескольких людей, которых, видимо, тоже ждало подобное разбирательство,
повезли куда-то в Центр. Вскоре нас привезли в Тверской суд на Цветном
бульваре. Именно в этом суде обычно рассматривались все дела, связанные с
содержанием, а также с преступлениями, совершаемыми на территории Бутырки.
Мое дело слушалось тогда одним из первых. Судья - молодой мужик лет
тридцати - безразлично полистал мое уголовное дело и предоставил слово вам -
моему адвокату. Вы стали доказывать, что никакого оружия у меня в тот
злополучный день с собой не было, что до сих пор экспертиза по этому оружию
ничего не показала и, наконец, самое главное, - вы специально сделали
большую паузу, чтобы привлечь внимание участников судебного заседания, - что
сроки содержания меня под стражей нарушены, так как два месяца уже прошло, а
по закону нельзя держать столько времени без санкции прокурора о продлении
срока. Судья стал снова рассеянно пролистывать бумаги, ища документы,
подтверждающие просрочку моего содержания под стражей. Но ничего не нашел и
лишь раздраженно объявил:
- Суд удаляется на совещание.
Минут через сорок, вернувшись, судья сказал, что все домыслы обвинения в
отношении совершения мною преступления, заключающегося в хранении оружия,
признаются необоснованными, что следствие действовало в соответствии с
процессуальными нормами, никаких нарушений с его стороны нет. Что же
касается нарушения сроков содержания под стражей, то они действительно имеют
место быть. Исходя из этого суд постановляет: изменить меру пресечения в
отношении Александра Циборовского - освободить его из-под стражи и перевести
на подписку о невыезде.
Я не верил своим ушам. Неужели скоро буду на свободе?!
Однако пока меня вернули в камеру, где я собрал свои скудные пожитки и
морально приготовился к выходу на волю. Вы в это время оформляли какието
бумаги на мое освобождение из-под стражи. Наконец засов открылся, и охранник
немного грустно сказал:
- Александр Циборовский, на выход!
Меня заставили дать подписку о невыезде, обязали являться на допросы по
требованию следователя и повели на выход.
- Повезло тебе, парень, что поручительство за тебя поступило! - сказал
мне по дороге сержант. - Хоть спасибо своей бабе скажи! Теперь она за тебя
отвечает!
У входа дожидалась Вера, с радостным криком бросившаяся мне на шею.
- Слава Богу! Все закончилось! - почта прорыдала она.
- Я бы на вашем месте не спешил с подобными выводами - дело-тэ еще не
закончено, - сказали вы. - Все зависит от результатов экспертизы.
- Какой экспертизы? - заволновалась Вера.
- Оружия, - коротко ответили вы. - Может подтвердиться, что из него
стреляли или, еще хуже, что он "мокрый". Но пока, Александр, ты свободен.
Распрощавшись с вами, мы с Верой взяли такси и поехали к ней домой.
Эпилог
Кипр, город Лимассол, 16 октября 1998 года
В Москве начались дожди, было пасмурно и холодно, к тому же адвокатская
практика за прошедшее лето оказалась чрезмерно насыщенной участием в
следствиях и в судебных процессах. К осени я окончательно вымотался, и когда
мне представилась возможность съездить на Кипр, я схватился за нее обеими
руками. Маленький курортный город Лимассол был поистине райским местечком.
Я гулял по залитой солнцем белой набережной и любовался красотами
острова. Неожиданно мимо, еле-еле вписавшись в поворот, промчался темный
"БМВ". И я вспомнил похожую машину, которая однажды напугала меня до
полусмерти. Постепенно мои мысли вернулись к событиям четырехлетней
давности.
Слухи о том, что Сильвестр жив, постепенно стали сходить на "нет". После
его таинственных появлений в Одессе, Вене и Израиле Сильвестра больше никто
не видел. Постепенно все сошлись на том, что его нет в живых.
Известный банкир Григорий Неймер обосновался в Израиле, сменив фамилию.
Затем он неоднократно принимал участие в различных аферах и вскоре был взят
под стражу в здание аэропорта и помещен в тюрьму. Сначаяа ему
инкриминировали ряд заказных убийств, а также участие в банковских аферах.
Немного позже на Центральном телевидении одна из передач программы
"Совершенно секретно" была полностью посвящена его незаурядной личности.
Между прочим, в этой передаче особо подчеркивалась связь между Григорием
Неймером и Сильвестром. В фильме также промелькнула и фиктивная жена
Сильвестра Ольга Лабинская, которая еще при жизни Тимофеева перебралась в
Израиль. Там она купила двухэтажную виллу у моря, в которой и жила
затворницей вдвоем с ребенком, лишь изредка встречаясь с Неймером, пока он
был еще на свободе.
Александр Циборовский пропал. Прошло сообщение, что он якобы погиб при
взрыве автомобиля, но подтверждения этому не было. Я узнал про
предполагаемую гибель Александра случайно, встретив одного из его земляков с
Дальнего Востока, когда его проводили по коридору Бутырской тюрьмы.
Я уже стал забывать эту историю. Но однажды, прогуливаясь по своему
обыкновению по набережной Лимассола, заглянул в маленькое, уютное кафе с
прекрасным видом на море. Мое внимание привлекла красивая открытая белая
тачка, паркующаяся неподалеку. В ней сидели какой-то бородатый здоровяк и
