- Около сорока, долларов примерно...
- Нормально, - резюмировал Иваныч и велел ехать к Белорусскому вокзалу, в
сторону 3-й Тверской-Ямской улицы. У дома номер шесть мы притормозили.
Сильвестр взглянул на часы - было около семи. ". - г
Около банка на серебряном "Мерседесе" Сильвестра уже ждали курганцы. С
ними был и Андрей.
- А что Андрюха-то там делает? - удивился Сильвестр. Выйдя из машины,
онспросил у него: - Андрюха, ты что, теперь с этими ребятами работаешь?
- Да что вы, Сергей Иванович, - стал оправдываться Андрей, - как можно! Я
работаю только с вами! Мы просто приехали вместе, я у них вроде гида - они ж
люди приезжие и наши московские закоулки плохо знают.
- Ладно, - сказал Сильвестр, - о чем базар? О чем говорить будем?
Пока Иваныч беседовал с курганцами, я отогнал машину и припарковал ее
недалеко от здания банка. Неожиданно из серебряного "Мерседеса" курганцев
вылез шофер, подошел ко мне и сказал:
- Ну как тачка, ничего бегает?
- Да ты что?! Отличная тачка! "Шестисотый", спортивный вариант... -
похвастался я.
- Ну-ка, дай я погляжу! - сказал водила, и не успел я глазом моргнуть,
как он уже сидел в машине Сильвестра, внимательно разглядывая внутреннюю
отделку и беспрестанно что-то трогая руками.
- Что ты делаешь? - попытался остановить его я.
- Тачку рассматриваю, не видишь, что ли, - ответил водила, добавив: -
Хорошая машина...
- Ладно, давай вылезай. Шеф не любит, когда чужие в его машине руками
шарят, - не выдержал я.
- Да мы же не чужие, мы свои! Братуха, ты чего?! - обиженно сказал
курганец.
Я тничего не ответил, сел в салон и стал дожидаться возвращения
Сильвестра.
С курганцами он разговаривал еще минут десять, потом взглянул на часы:
- Все, мне пора к банкиру. Ждите меня здесь. Минут через
пятнадцать-двадцать выйду.
Вскоре Иваныч скрылся за массивными дверями банка. Курганцы уезжать не
торопились - видимо, тоже ждали возвращения Сильвестра.
Сильвестр в последнее время стал активно заниматься бизнесом - алмазами,
золотом, недвижимостью, инвестировал автомобильныеиредприятия. Особенно
большое внимание он уделял нефтяному бизнесу, и в АКБ "БАР" он приехал
именно для. консультации по поводу положения в нефтеперерабатывающей
промышленности. Дело в том, что в этом банке у Иваныча был свой человек, к
которому он постоянно обращался с вопросами подобного рода.
Сильвестр пробыл в банке, как и обещал, не больше двадцати минут. Выйдя
оттуда, он вновь подошел к курганским, они снова стали беседовать. Разговор,
на мой взгляд, был совершенно идиотским. Курганские приглашали Сильвестра
куда-то отдыхать, Иваныч отказывался, курганцы настаивали.
Неожиданно Олег похлопал Сильвестра по плечу испросил:
- Ну как здоровье? От всех болезней вылечился, которые у проституток
получил?
Сильвестр, сплюнув через плечо, ответил:
- Да ладно, ребята! Все нормально!
Наконец они распрощались, и Иваныч направился к машине. Курганцы все еще
стояли на тротуаре. Наклонившись ко мне - я сидел на водительском месте, -
Сильвестр сказал:
- Шурик, пересядь на другое место, я сяду за руль.
Я послушно вылез из машины, Иваныч занял место водителя, тут же подогнав
кресло под свой рост. Я уселся на заднее сиденье, не переставая думать о
дурацком разговоре Сильвестра с курганцами. Иваныч завел машину. Как только
он повернул ключ зажигания, раздался телефонный звонок, но кто звонил,
узнать Сильвестру было не суждено, так как в то же мгновение машина
взорвалась.
Меня спасло то, что я не успел захлопнуть дверцу. Моя собственная
оплошность спасла мне жизнь, если бы не это, то я уже давно разговаривал бы
с ангелами. Взрывной волной меня выбросило из машины на тротуар. Я сильно
ударился о металлическую ограду, отделяющую тротуар от двора, и на несколько
секунд потерял сознание.
Придя в себя, я, сначала не понял, где нахожусь, затем, резко вспомнив,
что произошло, я взглянул в сторону машины. "Мерседес" пылал, Сильвестр
остался внутри. Около меня валялся какой-то предмет, в котором я признал
радиотелефон Сильвестра. Видимо, его тоже выбросило из машины взрывной
волной.
Я сидел на тротуаре словно пьяный. Голова раскалывалась от боли,
казалось, что внутри застряли осколки. У меня еще хватило сил поглядеть в
сторону, где несколько минут назад тусовались курганцы. Они как раз в
спешном порядке сели в свой "мере" и рванули с места происшествия с
небывалой скоростью. Никто не собирался оказывать помощь ни Сильвестру, ни
мне.
Я с трудом поднялся и подошел к горящей машине. Вокруг уже начали
собираться люди. Кто-то выбежал из банка, кто-то - из ближайших жилых домов.
Люди что-то кричали, показывая на пылающую машину. Мне страшно было
заглядывать внутрь, но я пересилил себя и посмотрел в окошко машины.
Сильвестр находится внутри, и он горел. Этой картины я не забуду никогда в
жизни, звук лопающейся от огня кожи и треск горящей плоти до сих пор снится
мне в кошмарах.
- Парень, отовди от машины! Сейчас рванет! - крикнул мне кто-то из толпы.
Я отскочил от машины и, не обращая ни на кого внимания, бросился прочь.
Посреди улицы догорал "шестисотый" "Мерседес" с телом Сильвестра, моего
всесильного босса, крестного отца... Помочь ему не мог уже никто.
Тело Сильвестра, обгоревшее до черноты, потом опознали по личным вещам,
сам он обгорел до неузнаваемости. Так закончилась жизнь всесильного
авторитета, который держал на коротком поводке состоятельных бизнесменов и
финансистов, крутейшего мафиози, которого побаивались даже бесстрашные
чеченцы. Иваныч погиб так же, как и жил, умер, так сказать, в новом стиле -
отправился на небеса в новехоньком "шестисотом" "Мерседесе"...
Глава 22
ХОВАНСКОЕ КЛАДБИЩЕ
Москва, 17 сентября 1994 года, 12.00
В день похорон Сильвестра я не находил себе места. Вадим и другие ребята
из дальневосточной бригады запретили мне принимать участие в похоронах,
ссылаясь на то, что со мной могут произойти непредвиденные разборки, так как
многие в Орехове считают, что именно я повинен в гибели Сильвестра.
Я ходил по комнате своей квартиры взад и вперед, поглядывая на часы. Вот
сейчас идет отпевание Сильвестра в церкви... Кто там находится? Кто
про-водит его в последний путь? Конечно, три года, проведенные вместе с
Иванычем, давали о себе знать. Я уже привык к нему, считал свою работу
стабильной, гарантированной мне на долгие годы. Накануне гибели Сильвестр
говорил, что даже если он переедет за границу, то, как только получит
израильское гражданство, сразу же вызовет к себе меня. И вот, теперь
оставаться ему навечно в московской земле.
Друзья предупредили меня, что страсти в бригаде уже накалились до
предела. Какие-то определенные "косяки" пошли в мою сторону. Конечно,
напрямую в убийстве - меня никто не обвинял. Мало кто думал, что я
собственноручно подложил в машину бомбу и взорвал ее. Меня обвиняли в том,
что я не досмотрел или умышленно способствовал совершению этого покушения.
Я посмотрел на часы. Стрелка подползала к двенадцати. Сейчас уже
заканчивается отпевание... Я понял, что больше прятаться не могу, что я
должен быль там, участвовать в похоронах. Быстро одевшись, я спустился вниз,
сел в машину и поехал в сторону Юго-Запада.
Хованское кладбище находилось в конце Денинского проспекта, точнее, за
кольцевой дорогой, на Киевском шоссе. Оно состояло из двух частей - старой,
где уже давно никого не хоронили, и новой, где предстояло упокоиться
Сильвестру.
Еще на подъездах к кладбищу я увидел огромное количество иномарок, на
которых прибыли авторитеты, присутствующие на похоронах Сильвестра.
Гаишников тоже было немало: несколько патрульных машин и мотоциклов. Менты
регулировали движение, показывая, что места для парковки больше нет.
С большим трудом мне удалось пристроить свою машину в некотором удалении
от кладбища. Дальше пришлось идти пешком. На небольшой площади перед
кладбищем было столько народа, сколько не всегда собирается на митинге.
Толпа плотным кольцом окружала гроб красного дерева с телом Сильвестра.
Ближе всех к гробу стояли родственники Иваныча - его бывшая жена, двое
детей, брат Сильвестра - Володя Тимофеев, приехавший из Тверской области. Он
рыдал практически в голос, жена, наоборот, выглядела достаточно спокойной,
только изредка вытирая глаза носовым платком. Сын и дочь Иваныча, как и все
дети, еще не понимали значения смерти и потому глядели на все немного
испуганными и удивленными глазами.
Я стал пробираться через толпу, которая окружала гроб, в первые ряды.
Крышка гроба, естественно, была закрыта. Уж кто-кто, а я знал, что
обгоревшее тело, лежавшее в дорогом гробу, мало чем напоминало Сильвестра.
Мои невеселые раздумья прервал брат Иваныча, пробормотавший что-то вроде:
- Что ж ты, Серега... Я ж тебе говорил - бросай это дело, будем в деревне
рыжики собирать... - Он вновь разрыдался.
Я огляделся по сторонам. Братки стояли, разделившись на группы. Ближе
всего к гробу находились ореховские авторитеты. Они были почти в полном
составе - Культик, Двоечник, Дракон, чуть поодаль стоял близкий друг
Сильвестра Циклоп из дружественной группировки. Андрей почему-то стоял с
солнцевскими авторитетами. Остальная ореховская братва расположилась в
произвольном порядке, рассеявшись по толпе. Среди собравшихся я заметил и
жуликов, которые были представлены такими известными ворами, как Роспись,
Петрик, Захар и Цируль. Были здесь и совсем незнакомые мне люди. Чуть в
отдалении стояли одинцовские, люберецкие, балашихинские, подольские,
Измайловские и отдельной кучкой - курганские. По суровым воровским понятиям
и законам, никто в дни похорон не мог ни с кем сводить счеты, поэтому в
основном братва не обращала на курганских никакого внимания. Многие их
просто игнорировали.
Народу собралось небывалое количество - человек четыреста-пятьсот. Я
заметил, что время от времени происходящее снимают на камеру люди в
штатском. Ни у кого не вызывало сомнений, что это менты. Присутствие людей
из угрозыска на похоронах того или иного авторитета стало неотъемлемым
атрибутом. Никто из авторитетов и братвы даже не пытался отворачиваться от
камер. Наконец я глазами отыскал в толпе ребят из своей дальневосточной
бригады. Несмотря на толпу, мне удалось протиснуться к ним поближе. Увидев
меня, Вадим со Славкой были очень удивлены.
- Ты чего пришел? - спросил Вадим.
- Не мог я, братва, - сдержаться, вот и пришел. Будь что будет! Я ж не
виноват, вы ж знаете! - воскликнул я.
- Ну, смотри! - настороженно взглянул на меняВадим. - Тебе давали дельный
совет. Ты сам этот путь выбрал, сам теперь и отвечай.
Мне сейчас было вовсе не до разборок. На душе было погано как никогда -
хоть самому в гроб вместе с Сильвестром ложись.
Вскоре траурная процессия двинулась к месту будущего захоронения. Братаны
подхватили гроб Сильвестра и понесли его вперед, сзади с многочисленными
венками шли родные и близкие. Вскоре мы подошли к заранее вырытой могиле.
Гроб с отвратительным звуком стал опускаться в яму. Затем все кинули по
горсти земли. Могилу зарыли и обложили венками и цветами, которых было
великое множество.
Я присутствовал на похоронах Отари Квантришвили и видел, с какой
пышностью его провожали в последний путь, Сильвестра хоронили с неменьшими
почестями.
Вдруг я почувствовал, что меня кто-то дернул за рукав. Обернувшись, я
увидел, что передо мной стоит Андрей. Тот удивленно спросил:
