Бородач достал фотографию и выложил ее на стол.
- Знаешь ли ты этого человека? И если знаешь, то когда и где его видел?
На фото был изображен Александр Солоник. Я его узнал сразу, но говорить о
своем знакомстве с киллером у меня не было никакого желания. Я покачал
головой:
- Я его не знаю. Кто он?
- Будто не знаешь? - усмехнулся голубоглазый оперативник. - Разве
Сильвестр не вызывал его из Кургана?
- Не знаю, - ответил я. - Сильвестр со многими встречался, всех не
упомнишь. И на многих встречах я сидел в машине, не видел, с кем он говорил,
и не знаю, о чем.
- Значит, ты не знаешь киллера Александра Солоника, который завалил
Глобуса, Барона и многих других авторитетов? - жестко спросил бородатый.
- Нет, я его не знаю, - снова ответил я.
- Что ж, мы проверили твою искренность... - несколько разочарованно
протянул голубоглазый. - Ладно, Саня, иди в камеру и думай. Захочешь с нами
поговорить - вызовешь, позвонишь конвоиру, скажешь, чтобы люди с Петровки
пришли, из нашего отдела, - оперативник назвал номер отдела, - и мы придем.
Или через следователя это сделаешь. Разочаровал ты нас, Санек, очень
разочаровал! - добавил на прощание опер. - Мы считали, что ты думающий
человек, - помолчав, сказал он, показывая, что допрос окончен.
Меня снова отконвоировали в камеру.
Оставшись в одиночке, я стал раздумывать над всем тем, что услышал от
оперов. Неужели действительно Сильвестр жив? Эта мысль не давала мне покоя.
Неужели он провернул такой трюк? - Может быть, Сильвестр завел двойника?
Действительно, в последнее время некоторые встречи, как я начал припоминать,
проходили в его отсутствие. Он как будто умышленно оставлял меня в машине,
уходя на встречи с какими-то людьми. По-моему, несколько раз он встречался с
какими-то артистами... Может, тогда он и завел себе двойника? Тогда логично
будет предположить, что именно двойник взорвался в тот злополучный день, а
настоящий Сильвестр отдыхает сейчас в полном здравии где-нибудь на морском
побережье. А в это время меня подозревают во всех смертных грехах, включая
убийство Сильвестра и похищение общаковских денег. Ничего себе шутки!
Практически всю ночь я не сомкнул глаз. Меня волновала и моя будущая
судьба, и судьба Веры. Я не переставал прокручивать в голове все события
последних дней и пришел к выводу, что Сильвестр, возможно, действительно
жив.
На следующее утро меня снова выдернули на допрос. На этот раз к
следователю приехал и мой адвокат. Допрос был совершенно неинтересным,
следователю, по-моему, вообще было наплевать, кто я, что натворил, какое
отношение имею к Сильвестру, да и к криминалу в целом. Его интересовало
только оружие - где купил, кто стрелял... Было видно, что следователь
работал по узкой теме, выявлял то, что было связано с конкретным уголовным
делом, по которому я проходил, - незаконное ношение оружия.
- А что мне светит? - обратился я к адвокату.
- По твоей статье - до трех лет, - перехватив инициативу, сказал
следователь. - Кстати, вот, - он показал листок, - предъявляю вам санкцию
прокурора на ваш арест, в связи с обвинением в незаконном хранении и
перевозке оружия. Сейчас твое оружие направлено на экспертизу. Скоро мы
узнаем, стреляли ли из твоего пистолета и есть ли у этого "ствола"
определенная биография. А поскольку санкция прокурора получена сегодня, то
сегодня тебя переведут в тюрьму.
- В какую? - спросил я.
- Не знаю, - пожал плечами следователь. - Это не в моей компетенции.
Какая будет свободна.
- А что, есть свободные тюрьмы? - поинтересовался я.
- Я имею в виду свободные места в камерах, - сухо объяснил следователь.
В этот же вечер меня посадили в "автозак" и повезли в Бутырку. В машине
находились еще несколько заключенных. Ехали молча. Казалось, от Петровки до
Бутырки рукой подать, но везли нас почемуто очень долго. Наконец машина
въехала во дворик. Передо мной медленно открылись похожие на шлюзы ворота
тюрьмы.
Сначала я попал на сборку. Это помещение, где находятся люди до
направления их в конкретные камеры, - что-то вроде карантина.
На сборке я пробыл около недели. Время пролетело быстро, ничего
особенного не происходило. На сборке народ сидел разный. Поскольку почти все
"попали в следственный изолятор впервые, то был какой-то своеобразный обмен
информацией - кто что знает о правилах и законах тюремной жизни. Я молча
слушал этот треп, стараясь, однако, не встревать в разговоры. Из болтовни я
узнал некоторые подробности, важные для предстоящего мне пребывания в
тюрьме. Теперь я был в курсе того, что существует так называемая общая
камера, где содержится большая часть заключенных, и спецы - - спецкамеры,
где сидит криминальная элита - воры в законе и авторитеты. Подобных камер в
тюрьме было мало, в них сидело по 10 - 16 человек, и условия там были вполне
сносные. Иногда в спецкамеры попадали люди, не принадлежащие к элите
криминального мира, но такое случалось крайне редко.
Я немного страшился того, что могу не адаптироваться к тюремным законам,
не ужиться, так сказать, с коллективом. Вскоре меня, выражаясь тюремным
языком, выдернули. Прокричав вечером перед отбоем несколько фамилий, в числе
которых была и моя, конвоир сказал:
- С вещами на выход!
Это означало, что названных людей-переводят в камеры. Мы долго шли по
коридорам. Время от времени открывались двери какой-нибудь камеры и туда
вталкивали новоприбывшего. Наконец я остался с конвоиром один на один. Я
вопросительно посмотрел на него. Это был молодой парень, лет двадцати трех.
- А меня куда? - поинтересовался я.
- Как куда? В камеру, - ухмыльнулся тот.
- В какую? В общую?
- А ты что, хотел на спец, что ли? - с иронией спросил конвоир. - Что-то
ты на крутого не тянешь, чтобы тебя на спец тащить! В общей будешь сидеть!
Камера нормальная, не волнуйся!
- Сколько человек-то? - допытывался я.
- Тридцать, по стандарту, - отрезал конвоир.
Вскоре мы остановились у металлической двери, на которой красовался номер
"162".
- Давай заходи! - сказал мне охранник, открывая дверь камеры.
Я вошел внутрь. Камера была действительно небольшая, рассчитанная на
тридцать человек, только на самом деле людей там оказалось в три раза
больше. Кто-то из них спал, кто-то ходил, разминая затекшие от постоянного
сидения конечности. Стоял несмолкающий гул от разговоров и нескольких
работающих телевизоров.
Я стоял у входа, не зная, что делать дальше. Никто не обращал на меня ни
малейшего внимания. Вдруг какой-то паренек, сидящий ближе всех ко входу,
подошел ко мне и спросил:
- Чего, новенький, что ли?
Я молча кивнул головой.
- Давай садись пока ко мне на нары, ночь просидишь у меня. Тебе повезло,
братуха, завтра будет этап, многие места в камере освободятся, так что,
может, повезет и какая-нибудь шконка тебе перепадет.
Всю ночь я просидел молча рядом с этим парнем. Спать сидя я не привык, к
тому же стоял оглушительный храп и воздух был настолько спертый, что
практически нечем было дышать.
Утро в камере началось с восьми часов, по обычному тюремному распорядку.
Вошли несколько конвоиров и оперативники. Всех выстроили в одну шеренгу.
Началась перекличка. У оперативника был список. Он называл фамилию, человек
повторял фамилию, имя, отчество, говорил номер статьи, по какой сидит. После
проверки я сделал вывод, что москвичей в камере было процентов шестьдесят,
остальные - приезжие. Основной массе заключенных было от двадцати до
тридцати пяти лет. Небольшая прослойка молодежи - до восемнадцати лет - и
несколько человек около сорока. Последние практически все были бомжами,
какими-то доходягами, иными словами - залетные. Братва тусовалась вместе.
Они резко контрастировали с остальной массой заключенных, благодаря
ухоженному виду идорогой одежде.
Телевизоры в камере работали круглосуточно, отключались только ночью на
два-три часа, когда не работала ни одна программа. Братва с большим упоением
смотрела любимую программу "Криминал" и женскую гимнастику. Очень любили
смотреть музыкальные программы, репортажи с различных дискотек, музыкальные
клипы.
Криминальных программ по телевизору показывали достаточно много, но самой
любимой была оперативная программа, идущая по ТВ-6, - "Дорожный патруль".
Благодаря ей заключенные узнавали последние новости об убийствах и крупных
преступлениях в Москве.
Однажды, когда мой сосед смотрел телевизор, до меня долетели слова
диктора о том, что накануне возле подъезда своего дома был убит
предприниматель с Дальнего Востока. Я подскочил к телевизору как раз в тот
момент, когда показывали человека с простреленной головой, лежащего в луже
крови. В убитом я с ужасом узнал Вадима. Через день показали задержание и
арест предполагаемого убийцы. Я поразился да глубины души, когда на экране
появилось изображение Славки. "Нет, этого не могло быть! - подумал-я. -
Значит, кто-то дал команду на отстрел и ликвидацию дальневосточной бригады".
4 октября произошло сенсационное событие. Все телевизионные программы
показывали кадры, запечатлевшие перестрелку на Петровско-Разумовской, в
результате которой погибли несколько милиционеров. Но самое интересное - был
схвачен киллер. В течение всего дня я периодически видел на телеэкране
портрет этого киллера, которым оказался не кто иной, как Александр Солоник.
Народ в камере обсуждал исключительно этот случай. Принялись снорить о
том, кто такой Солоник и откуда он взялся. Когда же прошла новая информация
о его причастности к убийству ряда авторитетов, в том числе Глобуса и
Барона, я с ужасом узнал, что в камере сидят три человека из Басманной
группировки, которые стали активно доказывать, что правильнее и честнее
вора, чем Глобус, и круче авторитета Барона в Москве они не знали и не
знают. Теперь у меня была одна мысль - только бы они не пронюхали, кто я!
Только бы не произошло утечки информации!
Через два дня произошло новое событие... Неожиданно меня выдернули на
допрос. Было около восьми вечера - в это время адвокатоб на беседы с
подзащитными уже не допускали. Значит, меня будут допрашивать или
следователь, или оперативники и наверняка по какому-то срочному делу. Не
будут же они тревожить меня в такое время из-за дела, связанного с
незаконным хранением оружия!
Вел меня на допрос не обычный конвоир-вертухай и даже не корпусной,
который постоянно дежурил на этаже, гце находились камеры, а какой-то
оперативный работник, в накинутом бушлате без погон, должность и звание
которого были скрыты. Оперативник шел молча, открывая ключом-вездеходом
двери и отсеки.
Наконец мы вошли в широкий коридор со сводчатыми потолками. Это были
следственные кабинеты Бутырки. Дежурного, который обычно сидел и вызывал
заключенных к следователям или адвокатам, на его привычном месте"за столом
не оказалось. Более того, практически все следственные кабинеты были открыты
и тщательно вымыты шнырями - зеками, которые оставлялись для уборки
помещений. Мы подошли-к одной из дверей. Оперативник приоткрыл ее и слегка
подтолкнул меня внутрь.
В следственном кабинете горела тусклая лампочка. За столом сидел мужчина
в пальто, в темной водолазке, в черной кепке. Я всмотрелся в его лицо и с
удивлением узнал Андрея.
- Андрей, ты?! Какими судьбами! Что ты здесь делаешь? - бросился я к
человеку, который еще совсем недавно был правой рукой Сильвестра.
Андрей медленно поднялся.
- Садись, Санек, - сказал он, - базар есть.
Я понял, что что-то произошло.
