-- Так,-- кивнул Конан.
-- Надеюсь, ты понимаешь, это не совсем обычная роль.
Охрана, слуги...-- все это, конечно всегда присутствует на всех
уровнях власти, но твоя работа немного выпадает из привычной
схемы,-- Лотиан опять задумался, подбирая слова, чтобы как
можно болеет осторожно продолжить эту тему.-- Власть короля
представляют местные правители. Конечно, сам он никогда не
бывает в таком отдаленном от центра княжестве, как наше, но тем
не менее его шпионы кишмя кишат повсюду, поэтому его власть
остается абсолютной даже здесь.
-- Как? -- удивленно спросил Конан.-- Бароны и король
Ласло не очень-то жалуют друг друга?
Советник опять пробежал глазами по своим записям.
-- Ну, это не простой вопрос,-- неуверенно произнес он.--
Мы все заботимся о благе и процветании королевства. Но люди не
всегда любят местных правителей, которые лично должны
обеспечивать порядок, сбор налогов, воинскую повинность и тому
подобные не всегда приятные обязанности. Им намного легче
любить лидера, который правит издали, которого они и в глаза-то
не видели, но рассказывают друг другу легенды о его доброте и
справедливости. Иногда он действительно угождает народу,
издавая какой-нибудь указ, незначительным образом
ограничивающий впасть местной аристократии. Но бароны, конечно,
борются за то, чтобы усилить свою независимость. Поэтому вместо
того, чтобы бороться друг с другом за расширение своих
владений, они объединяются, стараясь укрепить свое влияние при
дворе. Это помогло Немедии за последние годы превратиться в
сильное и процветающее государство.
-- А что если бароны решат восстать против короля? --
спросил Конан, озабоченный на самом деле лишь тем, как бы
поудобнее усесться на непривычно мягком и низкой диване,
обложенный со всех сторон морем подушек.-- Или наоборот?
Лотиан решительно помотал головой:
-- Нет, это маловероятно. В, них слишком сильно уважение к
благородней крови и королевскому званию. Но тут есть другая
опасность. Из-за твердой позиции, занятой бароном Бальдром
относительно дисциплины граждан, а также из-за неправильных
представлений об интересах короля к местным делам постепенно
стало расти повстанческое движение, направленное против
правления барона. Ты, наверное, слышал об этом во время твоего
недавнего... пребывания под стражей? -- Советник осторожно
взглянул на Конана.
Конан пожал плечами.
-- Да, я слышал, что происходят какие-то беспорядки, но
толком ничего об этом не знаю. Большинство повстанцев и
бунтовщиков содержались внизу, в камерах пыток. Иногда кое кого
приводили в нашу камеру -- точнее сказать, приносили,-но они
были уже не в состоянии что-либо говорить, тем более
произносить подстрекательские речи.
-- Да,-- задумчиво кивнул Лотиан.-- Бунтарский дух на
самом деле не очень силен в простонародье, просто среди них
всегда бродят какие-нибудь смутьяны, которые сами по себе не
представляют реальной угрозы. Но, как говорит советник
Своретта,-- каждый мелкий воришка -- это будущий грабитель,
каждый драчун -- мятежник, а каждый болтун из таверны -тайный
распространитель опасных для власти идей. Барон и так
подозрителен, а Своретта еще постоянно нашептывает ему на ухо
подобные мысли.
Советник задумался, но тут услышал, как слуга за дверью
загремел посудой, и вздрогнув, молча напомнил себе о
необходимости соблюдать осторожность. Глаза и уши мастера
Своретты были везде. Лотиан взглянул на приоткрытую дверь
теперь уже с чувством сожаления. Конан с интересом наблюдал за
ним.
-- Как бы то ни было,-- откашлявшись, произнес
Лотиан.-Бунтовщики, похоже, верят, что если они свергнут
тирана, то в благодарность получат от короля Ласло контроль над
Динандаром. Конечно, это пустая болтовня, но она очень опасна,
поскольку подрывают веру народа в справедливость правления рода
Эйнарсонов
-- А правда, что Эйнарсоны считают свою родословную от
какого-то божественного предка? -- спросил Конан.-- Я слышал,
как Бальдр что-то говорил об этом.
Лотиан вновь осторожно взглянул на дверь.
-- Да, они считают, что так,-- кивнул он.-- Может быть,
здесь есть зерно правды, а может быть, просто красивая легенда,
передающаяся в семье от поколения к поколению. Но это не так уж
важно. Если бы я был бароном, то не слишком бы рассчитывал на
это предание, когда хотел бы укрепить свое правление. Искусная
политика куда важнее.
-- И хорошие мечи, так?
-- Нет, не так, дитя мое,-- покачал головой советник.--
Меч может быстро превратить человека в прах. Только умная
политика может привести к процветанию государства, а не оружие!
Лотиан снова углубился в свои записи. Ему уже не казалось
слишком тяжелым учить необразованного дикаря основам
государственного управления. Чужеземец, похоже, довольно
послушный и не такой уж тупой ученик. Советник откашлялся и
продолжил урок.
-- Теперь рассмотрим, как происходят некоторые
установленные законом ритуалы...
@***=
Пока советник продолжал монотонно бубнить, Конан, утопая в
подушках, думал о Лидии. Перспектива продолжения тайных
свиданий с ней отодвинула на второй план его намерение сбежать
из дома барона при первой же удобной возможности. В конце
концов, почему бы не остаться в доме еще на какое-то время,
чтобы восстановить силы, а заодно и разжиться деньгами? Ах, до
чего же хороши, однако, эти южные девушки! Предавшись
воспоминаниям о прелестях Лидии, Конан погрузился в сладкий
сон.
Внезапно что-то острое кольнуло его, и он мгновенно
проснулся. Резко вытянув руку вперед, Конан схватил то, что
могло представлять для него угрозу еще до того, как его
затуманенный взгляд сфокусировался на неизвестном противнике.
Наконец, он увидел, что в руке, которую он крепко схватил, так,
что она едва не хрустнула, было зажато всего лишь обыкновенное
гусиное перо для письма.
Копан поднял глаза и увидел склонившееся над ним
испуганное и негодующее лицо Лотиана, своего учителя. Ученик
осторожно разжал стальную хватку на тонком старческом запястье
и, немного смутившись, откинулся назад.
-- Советник тоже отступил назад, потирая и массируя руку,
но тут же вновь вспомнил о своей роли учителя:
-- Ах вот как, спать во время урока! Хорошо же, юный
невежа, будь уверен, что завтра я тебя основательно погоняю по
тем знаниям, которые ты сегодня получил. Потом заново изучим те
вопросы, во время, которых ты сладко спал. А теперь иди!
Конан поднялся с дивана, вышел из комнаты и направился в
нижние помещения дома. Спускаясь по ступеням винтовой лестницы
он думал о том, что несмотря на то, что ему не пришлось
испытать никаких физических нагрузок, урок Лотиана вымотал его
основательно.
Упражнения с оружием, напротив, скорее стали нравиться ему
с тех пор, как за его обучение взялся маршал Дарвальд. И уроки
верховой езды тоже стали вполне приемлемыми под ненавязчивым
наблюдением кузнеца Арга. После напряжения первых дней Конан
начал чувствовать себя спокойнее среди немедийцев, поначалу
казавшихся ему непонятными и противными вместе со всеми своими
обычаями и привычками.
Прежде чем войти в коридор нижнего этажа, он осторожно
заглянул через арочный проем. У него было ощущение, что за ним
наблюдают.
Войдя на кухню, Конан помог нести обед для слуг, а затем
помог его съесть. Слуги уже начали привыкать к чужеземцу и даже
симпатизировали ему, особенно толстый грубоватый старший повар
Велда. Еще он явно нравился хитрющему мальчишке с волосами как
пакля по имени Глин и поваренку Локи, на лбу у которого
красовалась вмятина от удара ослиного копыта, полученного в
детстве, отчего бедняга был не вполне нормальным.
Зверский аппетит Конана не представлял угрозы никому из
сотрапезников, поскольку в нижней части дома еды всегда
имелось в изобилии, так же как она по-королевски расточалась и
наверху, где проживали господа аристократы. Как обычно, во
время обеда Лидия весело подшучивала над киммерийцем, а он так
же весело завораживал своих слушателей разными героическими
легендами и небылицами о северных великанах и троллях.
Наконец, все разошлись спать, и Конан после недолгого, но
нетерпеливого ожидания в своем закутке, осторожно прокрался к
Лидии... Они обнялись и зашептались, тесно прижимаясь друг к
другу.
-- Даже в Немедии время от времени случается, что девушка
из низших слоев может понравиться благородному господину, и он
возьмет ее себе в жены,-- ворковала Лидия о своих сокровенных
мечтах.-- Вот в некоторых других южных землях правят королевы и
жрицы, и мужчина там должен стараться добиться какого-то
положения. Но у нас, если женщина красива и сильна духом, то
тоже может подняться высоко. Как госпожа Хильда!
-- Да, и удача ей будет сопутствовать до тех пор, пока не
окончится ядом в пироге или ножом в спине,-прошептал в ответ
Конан.
-- Я прислуживаю у барона за столом, Конан,-- продолжала
Лидия, не обращая внимания на его колкость.-- И заметила, что
молодой господин Фавиан заглядывается на меня. Он пылкий юноша
и уже достиг того возраста, в котором можно жениться.
-- Хочу предупредить тебя, что он даже слишком пылкий и к
тому же здорово злоупотребляет вином.
-- Ну и что? -- отозвалась девушка.-- Благородных господ
нельзя судить той же мерой, что простых людей. Звание и
ответственность -- это тяжелая ноша, так что иногда можно и
позволить себе немного лишнего.
-- Ах вот как? Ну если ты так хочешь высоко подняться, то
почему бы тебе тогда не окрутить самого старика? Тут ты уже
попадешь на самую вершину, а Фавиану станешь дорогой
мамочкой,-- Конан приглушенно рассмеялся, но в его тоне
прозвучали нотки цинизма.
-- О нет, Конан! -- совершенно серьезно возразила
Лидия.-Есть одна государственная тайна, правда, она хорошо всем
известна -- Бальдру не нужны женщины. В последней бритунийской
пограничной войне, незадолго до того, как родился Фавиан, барон
получил два тяжелых ранения -- одно в лицо, а другое намного
ниже, вот здесь! -- И рука Лидии тут же выразительно поползла
вниз.-- Что за опасный обычай у немедийских аристократов --
носить юбки! Вот почему он так трясется за Фавиана, как за
последнего отпрыска рода Эйнарсонов.
-- Понятно,-- процедил Конан.
-- Но я понимаю, ты конечно, шутил, когда предложил мне
выйти замуж за барона,-- Лидия нежно коснулась щеки Конана.--
Ведь Бальдр уже старик и скоро выживет из ума, да и внешне он
по сравнению с Фавианом просто урод! А Фавиан красивый, как и
ты... может, даже еще красивее. Как же быть?
Позже, ослабевший от безумных ласк, Конан бесшумно вылез
из жаркой постели. Стараясь не разбудить девушку, он оделся и,
проскользнув через зашторенный дверной проем, прошел в общую
комнату.
Но направлялся он не к своему тюфяку, набитому сеном. Он
прошел через комнату и вышел на кухню, тускло освещенную
красноватыми углями в печи. Подойдя к полуоткрытой двери в
коридор, Конан осторожно выглянул и увидел часового, стоявшего
у стены рядом с дверью, ведущей во двор.
Часовой был в полной форме, включая стальной шлем и кирасу
Солдат переминался с ноги на ногу и скорее всего, чтобы
размяться, должен был бы пройтись по коридору. Конан затаился и
стал ждать.
Вскоре он действительно услышал тяжелые шаги. Часовой
вошел в кухню, обошел ее кругом и повернул обратно. Выбрав
момент, Конан неслышно встал позади него и прошел в коридор.
