меня, ты всегда относилась ко мне именно так. Я был жестоким, порочным
братом. Я был жесток с тобой, и еще более жесток с Эндером. Я не ненавижу
тебя, я люблю вас обоих, я только хотел - хотел держать все под контролем,
разве ты не догадалась? Это самая важная вещь для меня, моя великая вина,
я могу видеть слабости, знаю как пользоваться этими слабостями. Я легко
нахожу слабинки. Возможно я стану удачливым бизнесменом и когда-нибудь
создам свою мощную корпорацию; и что же, я должен сидеть сложа руки и
ждать, что это мне даст? Ничего. Я хочу управлять и властвовать, Вал. Хочу
контролировать события. Но я хочу, чтобы мой контроль хоть что-нибудь
стоил. Хочу сделать что-то полезное. Чур-чур американское всему миру!
Чтобы если кто-то еще решится посягнуть на нас после того, как мы
расправимся с баггерами, если кто-то решится на подобный шаг и надумает
уничтожить нас, они обнаружат, что мы расселились по всем уголкам
вселенной, мы пребываем друг с другом в едином мирном союзе и нас нельзя
уничтожить. Ты понимаешь меня? Я хочу спасти человечество от
самоуничтожения и саморазрушения.
Ей никогда не доводилось видеть его таким увлеченным и искренним. В
его голосе не было ни намека на иронию, ни нотки лжи. Он становился лучше.
А может он просто прикоснулся к правде, и она изменила его.
- Значит двенадцатилетний мальчик и его младшая сестра собираются
спасти мир?
- Сколько лет было Александру? Я не собираюсь изменять мир прямо
сейчас. Я собираюсь лишь начать. Если ты конечно согласна помочь мне.
- Я не верю, что все твои зверства с этими беззащитными белками лишь
часть хорошо продуманного плана. Я думаю, что ты все это проделывал,
потому что наслаждаешься своими изуверствами, безумно любишь подобные
вещи.
Внезапно Питер разревелся и закрыл лицо руками. Валентина допускала,
что Питер способен на притворство, тем не менее она была поражена. Ведь
это было вполне возможно, ведь он действительно мог любить ее. А теперь
ему предоставилась прекрасная возможность проявить себя, и он умышленно
хочет казаться слабее, чтобы добиться ее любви. Он просто манипулирует
мной, думала она, но это совсем не значит, что он притворяется, он может
быть искренним в своих намерениях. Он отвел руки, на нее глянуло мокрое от
слез лицо брата, глаза опухли и покраснели.
- Я знаю, - наконец сказал он, - это именно то, чего я так боялся. Ты
думаешь, что я - чудовище. Я никогда не хотел быть убийцей, но ничем не
могу помочь себе.
Она не видела его еще таким беззащитным и слабым. Ведь ты такой
умный, Питер. Ты сохранил свои слабости, чтобы затем заставить меня
действовать и влиять на меня. И это действительно подстегнуло ее к
действию. Потому что если все правда, даже частично, тогда Питер - точно
никакое не чудовище, и она может удовлетворить свою любовь к власти,
аналогичную страсти Питера, абсолютно не опасаясь самой превратиться в
чудовище. Она знала, что Питер всегда все просчитывает наперед, даже
теперь, но она верила, что за всеми этими расчетами стоит правда.
Возможно, она глубоко спрятана, но он должен обнаружить ее, чтобы добиться
ее доверия.
- Вал, если ты не поможешь мне, я просто не знаю, кем могу стать, во
что превратиться. Но если ты будешь рядом, станешь моим партнером во всех
начинаниях - ты сможешь удержать меня от падения, как сейчас.
Она кивнула. Ты рассчитываешь поделиться со мной властью, думала она,
на самом деле вся власть в моих руках, даже над тобой, даже если ты не
догадываешься об этом.
- Я сделаю. Я помогу тебе, Питер. Я тоже хочу этого.
Как только отец предоставил им право гражданского доступа, они с
головой окунулись в изучение подробностей. Они старались не выходить на те
сети, которые требуют указания подлинных имен. Это оказалось совсем не
трудно, поскольку настоящее имя было необходимо лишь для финансовых
расчетов и операций с деньгами. У них не было денег, они были не нужны им.
Они нуждались в признании и добивались его. Под вымышленными именами они
могли работать под кого угодно. Они могли превратиться в стариков, или
женщин среднего возраста - в любое лицо, если соблюдать достаточную
осторожность в стиле письма и обращения. Все, что видели другие люди под
именами - это слова и идеи. Любой гражданин имел для сетей равные
возможности и права.
Сначала они использовали пробные имена, а не те индивидуальные,
которые предложил Питер, рассчитывая их прославить и тем самым обеспечить
всемирное признание. Конечно, их никто не приглашал принять участие во
всемирных форумах или грандиозных национальных конференциях - они могли
лишь наблюдать за происходящим, пока не заслужат чести быть участниками.
Но они заявляли о себе и следили за реакцией, читали заключение знаменитых
людей и, главное, тщательно анализировали дебаты, разворачивающиеся на их
компьютерах.
А на менее значительных собраниях, где, как правило, обычные люди
комментировали события конференций и форумов, делились своими
впечатлениями, они стали вставлять свои замечания. Сначала Питер
настаивал, чтобы их выступления были умышленно излишне пламенными.
- Мы не сможем выяснить, как срабатывает выбранный нами авторский
стиль, пока не получим отклики, а если мы будем излишне вежливы и мягки,
нам просто никто не ответит.
Они не оказались среди мягкотелых мямлей, и им ответили. Ответы,
которые они получали по общим публичным каналам, оказались кислыми. А те
ответы, которые предназначались Питеру и Валентине лично, весьма
ядовитыми. Однако они выяснили, что их стиль принят не как детский и не
как фальшивый. Они начали еще больше стараться.
Когда Питер наконец удовлетворился вполне взрослым звучанием
авторского стиля, он уничтожил пробные имена и они начали готовиться к
настоящей борьбе за аудиторию и признание.
- Мы должны выглядеть как два абсолютно отдельных, независимых
субъекта. Мы будем писать в разное время и на разные темы, не будем
ссылаться друг на друга. Ты будешь вещать в основном по сетям западного
направления, а я южного. Будем затрагивать и региональные вопросы. Так, с
домашним заданием все ясно?
И они с жадностью набрасывались на домашние задания. Отец и мать
иногда волновались, видя Питера и Валентину постоянно вместе с
компьютерами в руках. Но они не жаловались - они хорошо учились, кроме
того Валентина так хорошо влияла на Питера. Она изменила его отношение ко
всему. Питер и Валентина теперь вместе ходили в лес в хорошую погоду, а в
дождливую прятались под навесами ресторанов и в арках домов, там они
вместе сочиняли свои политические комментарии. Питер тщательно продумал
оба персонажа, таким образом, чтобы не повторялись идеи; на всякий случай
они готовили и запасной вариант, чтобы при необходимости использовать в
качестве третьего оппонента.
- Давай позволим им найти то, что они хотят, - говорил Питер.
Однажды устав писать и переписывать написанное, пока Питер не дал
окончательного добра, Валентина расстроилась и в сердцах сказала: "Пиши
сам, как хочешь!"
- Я не могу, - ответил он, - они не могут звучать лишь похоже. Ясно?
Ты забываешь, что однажды мы станем знаменитыми, и кто-то может начать по
нам сравнительный анализ. Мы всегда должны выступать как разные люди.
И она продолжала писать. Ее главным псевдонимом для сетей стал
Демосфен - это имя выбрал Питер. Себя он назвал Локи. Оба имени звучали
как явные псевдонимы, но это тоже было частью задуманного плана.
- В любом случае они попытаются докопаться, кто мы на самом деле.
- Когда это произойдет, нам уже не будут грозить потери и страх
разоблачения. Люди будут просто шокированы известием, что Локи и Демосфен
- два малолетних ребенка, но к тому времени они уже многое услышат из
наших уст и будут ждать новых высказываний.
Они начали сочинять план дискуссий для своих персонажей. Было решено,
что Валентина подготовит текст открытого сообщения, а Питер под
вымышленным разовым именем ответит ей. Его ответ будет очень
интеллигентным и дискуссия пройдет в миролюбивой форме, будет много умных
замечаний и масса острых политических выводов. Валентина в совершенстве
владела приемами аллитерации, что делало ее фразы крылатыми и
запоминающимися. Они поместят разыгранный диалог в сетевую систему
компьютера и специально организуют временные задержки для придания большей
правдоподобности спонтанно возникшей дискуссии. Иногда к ним
присоединялись новые респонденты. Они вносили свои комментарии, но Питер и
Валентина игнорировали их или незначительно меняли свои реплики в
зависимости от сделанных замечаний.
Питер вел скрупулезную регистрацию и анализ наиболее важных,
запоминающихся фраз дискуссий, а затем время от времени проводил подсчет и
исследования на повторение данных фраз в разных местах другими людьми.
Естественно, не все помеченные фразы, но большинство повторялось то там,
то здесь, а некоторые даже звучали в качестве цитат на весьма престижных
форумах.
- Нас читают, - радовался Питер, - а наши идеи потихоньку
просачиваются в массы.
- Во всяком случае, отдельные фразы - это просто мера. Посмотри мы
уже имеем кое-какой вес и влияние. Никто еще, правда, не цитирует нас по
имени, но они уже обсуждают те вопросы, которые мы поднимаем. Мы помогаем
им сформировать повестку дня. Мы неуклонно движемся к цели.
- Может следует попробовать свои силы в ведущих дебатах?
- Нет, подождем, пока они сами не попросят нас.
Они просуществовали всего семь месяцев, когда по западному
направлению сетей Демосфену пришло сообщение. Предложение сотрудничать с
еженедельным вестником, имеющим весьма разветвленную сеть вещания и
подписчиков.
- Но я не могу делать еженедельные обзоры и сообщения, - сказала
Валентина, - я едва справляюсь с тем, что приходится делать ежемесячно.
- Ну, это абсолютно разные вещи, - проговорил Питер.
- Но все повиснет на мне. Я до сих по еще ребенок.
- Ответь им согласием, но с условием, что, до тех пор, пока ты
предпочитаешь работать под псевдонимом, пусть платят тебе во время
непосредственной передачи данных. Организуем новый код для связи с их
корпорацией.
- А если правительство выследит меня...
- Ты будешь просто субъектом, получившим и ответившим на сетевой
запрос. Не будем больше пользоваться привилегированным доступом отца.
Интересно, чего же я не учел, что они предпочли Демосфена раньше Локи?
- Талант так или иначе пробьет себе дорогу.
Как игра это было даже забавно. Но Валентине не нравились некоторые
ядовитые суждения и выводы, на использовании Демосфеном которых постоянно
настаивал Питер. Демосфен начал проявлять себя как ярый до
параноидальности противник Варшавского Договора. Это беспокоило ее, потому
что Питер был единственным человеком, знавшим, как умело пользоваться
людскими страхами - ей все время приходилось прибегать к его помощи, чтобы
поддерживать данный стиль. Между тем его Локи последовательно следовал ее
довольно модерновому, но впечатляющему стилю. Это придавало текстам особый
шарм. Отдавая ей на откуп Демосфена, он придавал ее теме особый акцент, в
то же время не забывал под маской Локи сыграть на людских страхах. Но
главное заключалось в другом, главное было в поддержании постоянного
состояния безвыходности, и тем самым Валентина делалась зависимой от
Питера. Она уже не могла выйти из игры и использовать Демосфена для личных
