Наполеон или Цезарь.
- Мы пытаемся спасти мир, а не лить живительный бальзам на раненные
сердца. Ты слишком жалостливый.
- Генерал Леви лишен жалости к кому-либо. Все видеозаписи
свидетельствуют в пользу этого. Но не обижай напрасно этого ребенка.
- Ты шутишь?
- Я имел в виду не обижай больше того, что уже сделано.
Во время обеда Элай сел напротив Эндера.
- Я наконец выяснил, как ты послал то сообщение. Ну с именем
Бернарда.
- Я? - изумленно спросил Эндер.
- Придуриваешься, что ли, кто еще? Определенно не Бернард. И Шен тоже
не слишком увлечен компьютером. И я точно знаю, что это не я. Кто еще?
Ладно, не важно. Я понял как ты создал каталог с именем Бернард - пустое
пространство, Б-Е-Р-Н-А-Р-Д-пробел. Таким образом компьютер не отбрасывает
и не отвергает, как повторение того имени, которое уже есть в системе.
- Звучит так, как будто может сработать, - согласился Эндер.
- Да, да. Все работает. Но ты сумел это сделать еще в первый день.
- Или кто-нибудь еще. Возможно Ден, чтобы хоть чуть-чуть подавить
влияние Бернарда.
- Я обнаружил еще кое-что. Я не могу проделать эту процедуру с твоим
именем.
- Да?
- Везде, где я пытаюсь создать хоть что-нибудь с именем Эндер, ничего
не получается. Система сбрасывает все попытки. Я так же не смог прочитать
информацию в твоих файлах. Ты создал собственную систему защиты?
- Все может быть.
Элай удовлетворенно хмыкнул.
- Я тут влез и перетряхнул кое-чьи файлы. Он как раз собирался
устроить крах моего каталога. Мне нужна защита, Эндер. Нужна твоя система
защиты.
- Но если я дам тебе свою систему, ты сможешь войти в мои файлы и
организовать крах мне.
- И это ты говоришь обо мне? - спросил Элай с напускной обидой. - Я
твой самый надежный и преданный друг.
Эндер рассмеялся.
- Ладно, я сделаю тебе такую систему.
- Сейчас?
- Можно хотя бы доесть?
- Ты никогда не кончишь есть.
И это было правдой. На подносе Эндера всегда оставалась еда после
трапезы. Эндер внимательно осмотрел тарелки и решил, что сыт.
- Ладно, пошли.
Войдя в спальню, Эндер сел на койку и сказал:
- Достань свой компьютер и принеси сюда, я покажу, как это делается.
Но когда Элай подошел к кровати Эндера, тот все так же неподвижно
сидел на кровати, шкафы были закрыты.
- Что с тобой? - спросил Элай.
Вместо ответа Эндер приложил ладонь к пластиковому индикатору.
"Попытка несанкционированного доступа", - появилось яркое сообщение.
Все осталось по-прежнему закрытым.
- Кто-то попрыгал у тебя на голове, - произнес Элай, - съел твое
лицо.
- Ты уверен, что все еще хочешь заиметь мою систему защиты? - спросил
Эндер, вставая и отходя от кровати.
- Эндер, - позвал Элай.
Он обернулся. Элай держал в руках маленький кусочек бумаги.
- Что это?
Элай внимательно посмотрел на него.
- Разве ты не знаешь? Это было на твоей кровати. Ты сидел на нем.
Эндер взял листок.
Эндер Виггин.
Приписан к Армии Саламандра
Командир Бонзо Мадрид
Приступить к службе немедленно
Код зеленый зеленый коричневый
Имущество выносу не подлежит.
- Ты сообразительный и умный, Эндер, но в комнате баталий ты не лучше
меня.
Эндер покачал головой. Господи, как же глупо, думал он, продвигать
его именно сейчас. Никто не получает повышения раньше восьми лет. Эндеру
не было и семи. Обычно новобранцы передаются армиям все вместе, многие
армии пополняются детьми одновременно. Ни на одной кровати больше не было
переводных карточек.
Как раз тогда, когда все вошло в свое русло, когда Бернард стал
наравне со всеми, даже с Эндером. Тогда, когда Эндер по настоящему
подружился с Элаем. Тогда, когда жизнь стала вполне сносной и даже
приятной.
Эндер подошел и поднял Элая с кровати.
- Так или иначе от Армии Саламандры все равно никуда не деться, -
произнес Элай.
Эндер был так зол и расстроен несправедливостью перемещения, что не в
силах был сдержать слезы. Я не должен, не должен плакать, твердил он себе.
Элай увидел слезы, но сделал вид, что ничего не заметил.
- Они бездушные, бессердечные солдафоны, Эндер, они все равно не
позволят сделать тебе хоть что-нибудь по собственной воле.
Эндер криво усмехнулся и не заплакал, навернувшиеся слезы исчезли.
- Как ты думаешь, мне стоит раздеться и идти голым?
Элай рассмеялся.
Повинуясь какому-то импульсу, Эндер обнял Элая и сжал в объятьях, но
не сильно, будто рядом была Валентина. Он даже подумал о Валентине и снова
захотел домой.
- Я не хочу туда идти, - сказал он.
Элай тоже обнял его.
- Я понял их, Эндер. Ты лучший из нас. Может они торопятся быстрее
научить тебя всему.
- Они не хотят учить меня всему, - сказал Эндер. - Сейчас я больше
всего хочу научиться тому, как дружить и что значит иметь друзей.
Элай печально кивнул.
- Ты всегда будешь моим другом. Лучшим из моих друзей, - сказал он.
Затем хмыкнул. - Давай, кроши баггеров!
- Да, - Эндер улыбнулся в ответ.
Элай вдруг подскочил и поцеловал Эндера в щеку, затем прошептал прямо
в ухо: "Шалом." Затем, покраснев, он отвернулся и бросился к своей койке в
дальнем конце комнаты. Эндер полагал, что поцелуи и слова в некотором роде
запрещены. Возможно, сказалось давление религии. Или это слово имеет для
Элая очень личностное магическое значение. Чтобы оно не означало для Элая,
Эндер знал, что оно было святым; Элай как бы обнажил себя перед ним так
же, как когда-то сделала мать Эндера. Тогда она была еще очень молодой и
перед тем, как ему поместили на шею монитор, она ночью, думая что он
крепко спит, положила ему на голову руки и помолилась, затем благословила
его. Эндер никому не рассказывал об этом, даже матери, но память сохранила
этот эпизод, как прикосновение к святости, как доказательство огромной
материнской любви, заставившей ее благословить его тогда, когда об этом не
знает и не видит ни одна душа. Теперь Элай дает ему аналогичное
благословение; такой святой дар, что даже Эндеру не дано понять, что
означает напутственное слово.
После происшедшего не о чем было говорить. Элай дошел до своей
кровати, но повернулся и посмотрел на Эндера. Их глаза встретились, они
поняли друг друга без слов. Спустя мгновение Эндер вышел.
В этой части школы не было кода зеленый зеленый коричневый; ему
предстояло отыскать эту цветовую гамму в общественных местах. Другие скоро
кончат обедать; ему не хотелось встречаться с ними. Комната игр должна
быть сейчас пустой.
Он находился в таком состоянии, что ни одна игра не шла на ум. Но он
все равно подошел к полкам с компьютерами и вызвал свою личную игру. Он
быстро добрался до Страны Чудес. Гигант был мертв, когда он появился на
поляне. Он осторожно взобрался и прошелся по столу, затем спрыгнул на
ножку опрокинутого стула, еще прыжок и он на земле. Он увидел полчища
крыс, с жадностью поедающих тело Гиганта. Но Эндер убил одну из них
булавкой от рубахи Великана и они с визгом разбежались.
Тело Гиганта почти разложилось. Все что могут оторвать и растащить
маленькие могильщики, было растащено и съедено. Черви и личинки
расправились с органами, превратив их в зловонное месиво. Зубы обнажились
в мертвом окостеневшем оскале, глазницы опустели, пальцы скрючились. Эндер
вспомнил, как он вползал, сверлил живой, злобный, умный глаз. Озлобленный
и подавленный, как сейчас, он бы с радостью повторил убийство заново. Но
Гигант перестал быть действующим лицом, он превратился в часть декорации,
поэтому ярость было излить не на кого.
Эндер всегда проходил к замку Королевы Сердец через мост, обычно
здесь он погибал, но теперь никто из врагов не препятствовал ему. Он
обошел вокруг трупа и пошел вдоль ручья вверх по течению, туда, где он
берет начало среди лесов. Там располагалась площадка для игр, горки и
обезьяньи баррикады, качели и карусели. На ней играли и веселились дети.
Эндер вышел к ним и тут обнаружил, что в игре он превратился в ребенка,
хотя обычно его экранная фигурка в играх была фигуркой взрослого. Кроме
того, в этой игре его фигурка оказалась меньше, чем остальные дети.
Он встал в очередь на горку. Другие дети игнорировали его
присутствие. Он взобрался по лестнице на вершину и увидел как его
предшественник вихрем несется по спиралевидному спуску. Как только он
достиг земли, Эндер сел и начал спуск.
Однако он не скользил, затем резко провалился прямо сквозь спуск и
брякнулся на землю. Склон горки не держал его.
Аналогично и обезьяньи баррикады. Он мог взобраться на нее, но в тот
же миг баррикада рассыпалась, как песчаная горка. Он мог удобно устроиться
на сиденьи качелей, но тут же сваливался на землю. На каруселях во время
движения как бы он не держался, с какой бы силой не хватался за перила,
центробежная сила неизбежно выбрасывала его.
Другие дети - их обидный противный смех звучал надтреснуто и хрипло.
После каждой неудачи они окружали его, тыкали пальцами и подолгу смеялись
отвратительным хохотом, затем спокойно возвращались к прежним играм.
Эндеру хотелось побить их, сбросить в ручей. Вместо этого он
направился к лесу. Он отыскал тропинку, которая вскоре превратилась в
старую мощеную дорогу. Она была запущена и поросла сорняками, но все еще
хорошо просматривалась. Вдоль обеих сторон помещалось множество указателей
различных игр, но Эндер не поддался соблазну. Он хотел увидеть куда
выведет неведомая дорога.
Она вывела к поляне. В центре поляны находился колодец, на нем
красовалась надпись: "Выпей, путник." Эндер подошел ближе и стал
рассматривать колодец. Тотчас он услышал приглушенный рык. Из леса вышла
дюжина голодных волков с человеческими лицами. Эндер сразу узнал их - это
были дети, играющие на детской площадке. Только теперь их зубы готовы были
разорвать его в клочья. Безоружный Эндер был быстро проглочен.
Во второй попытке его фигурка появилась в той же ситуации и была
мгновенно съедена заново, хотя Эндер пытался залезть в колодец и укрыться
там.
Следующее появление вернуло его на детскую площадку. Дети снова стали
смеяться над ним. Смейтесь сколько угодно, думал Эндер. Теперь я знаю, кто
вы такие. Он толкнул одну из девочек. Та разозлилась и последовала за ним.
Эндер вел ее к горке. Конечно, он провалился сквозь склон, но она почти
наступала ему на пятки, поэтому тоже рухнула вместе с ним. Стукнувшись о
землю, она тут же превратилась в волка, но так и осталась лежать на земле,
оглушенная ударом или мертвая.
Одного за другим он заманивал их в ловушки. Но он еще не успел
разделаться с последним, как волки стали оживать, они так и не
превратились обратно в детей. Эндер опять оказался разорванным на части.
На этот раз, вздрагивая и взмокнув от пота, он появился на столе
Гиганта. Я должен взять себя в руки, я должен идти в расположение своей
армии.
Но он лишь спрыгнул со стола, обошел смердящее тело Гиганта и
уверенно направился к детской площадке.
Теперь как только дети плюхались на землю и превращались в волков, он
оттаскивал их к ручью и топил там. Каждый раз тела издавали шипение,
словно в ручье текла не вода, а кислота. Волчьи тела растворялись,
оставляя после себя лишь зловонное темное облачко дыма, которое мгновенно
подхватывалось ветром и уносилось прочь. Детей оказалось довольно просто
разъединить, хотя они преследовали его вдвоем, а иногда и втроем. Наконец
