сама виновна в преступлении. Даже если бы ей пришлось исповедоваться, она
знала, что не совершала ничего противозаконного. Она хотела выстоять,
найти приемлемый путь ослабить контроль Конгресса и убедить его подождать.
Или, если понадобиться напугать их. Но она не была глупой. Она не хотела
сопротивляться им, пока не будет уверена, что ее защита сработает
наверняка, и это будет выгодно для ее народа. Она была хорошим Правителем,
Эндер знал это. Она с благодарностью принесет в жертву свою гордость, свою
репутацию, свое будущее, все отдаст для спасения народа.
Он остался один на прассе. Все ушли, пока он разговаривал с
Боскуинхой. Эндер чувствовал себя как старый солдат, стоящий на поле давно
минувшей битвы, но все еще слышащий гром канонады и стоны раненных
товарищей.
- Не дай им отключиться от ансибла.
Голос, раздавшийся в его ушах, заставил его вздрогнуть. Он в тот же
миг узнал его.
- Джейн.
- Я сымитирую, что ты отключился от ансибла, но если ты действительно
сделаешь это, я не смогу тебе помочь.
- Джейн, - сказал он, - это ты сделала, правда? Иначе как они бы
смогли заметить то, что сделали Майро с Аундой. Только ты могла обратить
их внимание!
Она не отвечала.
- Джейн, прости меня, что тогда я отключил тебя, я никогда больше...
Он знал, и она знала, что он хотел сказать; он никогда не заканчивал
предложений, обращаясь к ней. Она не отвечала.
- Я больше никогда не отключу...
Зачем заканчивать предложения, если она все и так понимает. Она до
сих пор не простила его, или таким образом отвечает ему, чтобы он
прекратил тратить попусту ее время. Но он не мог удержаться от еще одной
попытки добиться ее ответа.
- Я проглядел тебя, Джейн, я недооценил тебя.
Она снова промолчала. Она сказала, что хотела, что необходимо
поддерживать связь с ансиблом, и это все. На сегодня. Эндер не стал больше
ждать. Этого было достаточно, чтобы знать, что она рядом, слышит каждое
его слово. Он не один. Эндер удивился, почувствовав слезы на щеках. Слезы
облегчения, подумалось ему. Это невообразимо. Моя речь, кризис,
человеческие жизни рвутся в клочья, под сомнение поставлено существование
целой колонии. А я плачу от радости, что мятежная компьютерная программа
вновь вышла со мной на связь и заговорила.
Эла ждала его в предоставленном ему домике. Ее глаза были красны от
слез.
- Здравствуйте, - сказала она.
- Я сделал то, что ты хотела? - спросил он.
- Я не догадывалась, - произнесла она. - Он совсем не был нашим
отцом. Я должна была знать это.
- Не думаю, что тебе удалось бы узнать.
- Что мне было делать? Позвать вас Говорить от имени моего отца - от
имени смерти Макрама. - Она снова начала всхлипывать. - Секреты матери - я
думала, что знала их. Я думала, они скрыты в ее файлах - я думала, она
ненавидит Лайбо.
- Все, что я сделал, это открыл окна и впустил немного свежего
воздуха.
- Скажите об этом Майро с Аундой.
- Подумай немного, Эла. Они все равно открыли бы это рано или поздно.
Это ужасно, что они не знали об этом долгие годы. Теперь, когда они знают
правду, они найдут способ выхода из ситуации.
- Такой же, как мать? Только это будет еще хуже прелюбодеяния.
Эндер положил руку ей на голову и погладил по волосам. Она приняла
его жест, как поддержку. Он не мог вспомнить, гладили ли его по голове его
отец и мать. Они должны были гладить. Иначе откуда он мог знать об этом
жесте?
- Эла, ты поможешь мне?
- Помочь в чем? Вы же выполнили свою работу, разве нет?
- Это не связано с речью от имени смерти. В течение часа я должен
знать как работает, и что происходит при десколаде.
- Вам лучше спросить у матери - она лучше знает.
- Не думаю, что ей захочется говорить со мной.
- А мне как спросить об этом? Добрый вечер, мама, только что тебя на
весь Милагр объявили прелюбодейкой, которая всю жизнь обманывала своих
детей. Но если ты не возражаешь, я задам тебе пару научных вопросов.
- Эла, это связано с существованием колонии Луситания. Не забывай о
своем брате, Майро. - Он подошел и включил компьютер. - Войди в систему, -
сказал он.
Она ввела пароль, но реакции не последовало. Компьютер не узнавал ее
имени. - Меня исключили из системы. - Она смотрела на него в полной
растерянности. - Почему?
- Не только тебя, всех.
- Это не крах системы, - сказала она. - Кто-то лишил нас доступа к
файлам!
- Конгресс Межзвездных Путей вычистил всю локальную память. Все
пропало. Мы рассматриваемся, как мятежная колония. Майро и Аунду должны
арестовать и отправить в тюрьму, в Трондейм. Пока я не смогу убедить
епископа и Боскуинху поднять настоящий мятеж. Ты понимаешь? Если твоя мать
не захочет рассказать о десколаде, Майро и Аунда будут отброшены на
двадцать два световых года. Это равносильно смерти. Мы все умрем, или
будем дряхлыми стариками к тому времени, когда они смогут вернуться.
Эла задумчиво уставилась в стену.
- Что вы хотите узнать?
- Я хочу знать, что обнаружит Комитет, когда откроет ее файлы. О том,
что происходит во время десколады.
- Да, - сказала Эла. - Для спасения Майро она сделает это. - Она
внимательно посмотрела на него. - Она любит нас, я знаю. Ради одного из
своих детей она сама расскажет вам обо всем.
- Хорошо, - сказал Говорящий. - Будет лучше, если она придет сама. В
апартаменты епископа, через час.
- Хорошо, - произнесла Эла. На мгновение она застыла, сидя и глядя в
одну точку. Наконец что-то щелкнуло в ней, она встала и поспешила к
выходу.
У дверей она остановилась, повернулась и снова подошла к нему. Она
поцеловала его в щеку.
- Спасибо, что обо всем рассказали. Я рада, что узнала все и больше
нет секретов.
Он поцеловал ее в лоб и направил к двери. Когда дверь закрылась за
ней, он лег на кровать и уставился в потолок. Он думал о Новинхе, пытаясь
представить ее чувства. Неважно, что произошло, Новинха, твоя дочь сейчас
торопится домой в полной уверенности, что несмотря на боль и страдания ты
забудешь о себе и сделаешь все ради сына. Я обменяю все твои страдания,
Новинха, на доверие одного твоего ребенка, который поверит мне как сейчас.
16. ИЗГОРОДЬ
Великий раввин стоял и поучал народ на базарной площади. Случилось
так, что этим же утром муж обнаружил доказательства неверности своей жены,
и толпа притащила ее за волосы на площадь, чтобы забить камнями насмерть
падшую женщину. (Это знакомая версия известной истории, но мой друг,
Говорящий от имени Мертвых, рассказал мне еще о двух раввинах,
столкнувшихся с подобной ситуацией. Именно его версию я и хочу
рассказать).
Раввин вышел вперед и остановился перед женщиной. В уважении толпа
расступилась перед ним, и люди застыли с готовыми к броску камнями.
- Есть здесь хоть один, - обратился он к народу, - кто не желал бы
жену другого человека или мужа другой женщины?
Ропот прокатился по толпе и они сказали:
- Все мы имели такое желание. Но, раввин, никто из нас не решился на
грех.
Раввин сказал:
- Тогда встаньте на колени и воздайте хвалу Господу, что он дал вам
сил устоять перед соблазном.
Он взял женщину за руку и вывел ее с площади. Перед тем, как
отпустить ее, он прошептал:
- Расскажи верховному судье, кто спас его любовницу. Тогда он узнает,
что я преданный слуга.
Женщина осталась жить, так как общество было слишком развращенным и
продажным, чтобы уберечь себя от нарушения законов.
Другой раввин, другой город. Он подошел к ней и остановил толпу, так
же как и первый, затем сказал:
- Кто из вас не имеет грехов? Пусть бросит камень первым.
Люди пришли в замешательство; перебирая в памяти свои грехи, они
забыли о том, зачем пришли на площадь. Когда-нибудь, думали они, мы тоже
можем оказаться на месте этой женщины, и мы так же будем молить о прощении
и предоставлении возможности загладить свою вину. Я должен наказать ее
так, как сам бы хотел быть наказанным.
А когда они разжали пальцы и камни выпали на мостовую, раввин поднял
один из них, нацелился в голову женщины и бросил со всей своей силой.
Камень разбил ей голову и мозги брызнули на мостовую.
- Я тоже не без греха, - обратился он к народу. - Но если мы позволим
только безупречным людям приводить в исполнение законы, законы скоро
умрут, как и сам город.
Женщина погибла, поскольку общество было слишком непреклонным к ее
ошибке.
Известная версия этой истории достойна внимания, потому что она очень
редко встречается в жизни. Многие сообщества постоянно колеблются между
разложением и излишней строгостью морали, и когда они слишком далеко
отклоняются в ту или другую сторону, они погибают. Только один раввин
хотел удержать нас на грани баланса, чтобы мы могли добросовестно
исполнять законы и в то же время прощать отклонения от него. Но, конечно
же, мы убили его.
Сан Анджело, Письма Начинающему Еретику,
выдержка. Эмай а Тьюдомандо Пара Кью
Деус вос Эйма Криста, 103:72:54:2
Моя сестра. Слова вновь и вновь звучали в голове Майро, пока не
слились в бессвязный шум: Аунда - моя сестра. Она - моя сестра. Его ноги
повели его прочь от прассы к поляне для игр и дальше к основанию холма.
Высочайший пик венчал Собор. Собор и монастырь нависали над станцией
зенадоров, как бдительные стражи у ворот. Ходил ли Лайбо этой дорогой,
когда шел на свидание к матери? Где они встречались, на станции? Или они
были более осторожны, встречаясь на пустыре в высокой траве, как овцы на
выгуле?
Он остановился около двери станции зенадоров и пытался придумать
причину, чтобы войти. Там нечего было делать. Он не мог написать отчет о
происшедшем сегодня, он не знал, как вообще писать об этом. Во всем была
какая-то магия. Свиноподобные пели деревьям и деревья превращались в
бревна и массу других предметов. Они были лучше, чем выполненные искусным
плотником. Аборигены оказались куда более мистическими, чем казалось
раньше. Они из всего извлекали пользу. Каждое дерево было одновременно
тотемом, памятником умершему и всемогущей фабрикой по изготовлению
лесоматериалов и товаров. Сестра. Я что-то должен сделать, но я не могу
вспомнить.
У свиноподобных более уравновешенная жизнь. Они живут как братья и
сестры, не помышляют о женщинах. Стало ли тебе легче, Лайбо, что
наконец-то открылась вся правда - нет, я должен называть тебя папа, а не
Лайбо. Жаль, что мать не разговаривала с тобой, и ты никогда не качал меня
на своем колене. Обоих старших детей сразу, Аунду на одном колене, а Майро
на другом. Мы бы гордились своим отцом, а ты нами. Мы родились в одно и то
же время, лишь два месяца разницы. Ох, и занят же ты был, дорогой папочка,
бегая от одной семьи к другой. Все жалели тебя, так как у тебя рождались
одни дочери. Некому продолжать твой род, унаследовать твое имя. Их
сожаления напрасны. У меня больше сестер, чем я предполагал. Одной сестрой
больше, чем мне хотелось бы.
Он стоял возле изгороди и смотрел на лес свиноподобных. Сегодня у
него не было ни цели, ни плана посещения свиноподобных. Ладно, пусть это
будет ненаучная и бесцельная прогулка, я хочу посмотреть, есть ли у них
комната для нового брата. Наверное, я слишком велик, чтобы разместиться на
ночлег в бревенчатом доме, хорошо, я буду спать под открытым небом. Я не
слишком пригоден для лазанья по деревьям, зато я знаю кое-что о технологии
