пространстве. Все его записи, финансы, все. Каждое послание, обращенное к
нему. Вы понимаете?
- И он до сих пор имеет доступ к ним... - сказал дон Кристиан.
- Он невидим для Конгресса Межзвездных Путей. Если они установят
эмбарго на все данные, входящие и выходящие из Луситании, его файлы все
равно окажутся доступны ему, потому что компьютеры не воспринимают его
информацию как данные. Для них его данные такой же родной источник, как и
их хранилища, они не чужеродны им, так как не расположены в памяти
Луситании.
- Вы хотите предложить, - сказал епископ Перегрино, - чтобы мы
преобразовали наиболее важную и секретную информацию в качестве сообщений
ему, этому неверующему чудовищу?
- Я хочу сказать, что уже сделано это. Преобразование наиболее
жизненно необходимых правительственных файлов уже завершено. Я произвела
преобразование с высшим приоритетом на сверхскорости, поэтому оно прошло
быстрее, чем копирование Конгресса. Я предлагаю вам воспользоваться своим
правом высшего приоритета и временного подавления фоновых задач. Если вы
не хотите, прекрасно - я использую свое право для перекодирования
остальной порции правительственных файлов.
- Но он может ознакомиться с нашими файлами, - сказал епископ.
- Да, естественно.
Дон Кристиан покачал головой.
- Он не будет делать этого, если его попросить.
- Вы наивны, как дитя, - продолжил епископ. - Его даже вряд ли можно
заставить вернуть нам данные обратно.
Боскуинха кивнула.
- Да, это правда. Он будет владеть всей нашей самой важной
информацией, он может вернуть ее или нет, как пожелает. Но я верю, как и
дон Кристиан, что он хороший человек и поможет нам в трудное время.
Донна Криста встала.
- Извините меня, мне хотелось бы начать экспериментальное
преобразование прямо сейчас.
Боскуинха повернулась к терминалу и установила наивысший приоритет
мэра.
- Теперь выберите классы файлов, которые вы хотите послать Говорящему
Эндрю в качестве сообщений. Я думаю вы уже обозначили их, когда печатали
информацию.
- Сколько у нас времени? - спросил дон Кристиан, в то время как донна
Криста лихорадочно помечала и преобразовывала информацию.
- Наше доступное время отражается здесь, наверху, на счетчике. -
Боскуинха показала пальцем на маленькое цифровое табло в верхнем углу
изображения.
- Не переводи то, что мы уже распечатали, - сказал дон Кристиан. - Мы
всегда сможем восстановить это. Хотя этого действительно мало.
Боскуинха повернулась к Епископу.
- Я знала, что вам будет трудно решиться.
Епископ иронически усмехнулся.
- Трудно.
- Я надеюсь, вы все тщательно взвесите, прежде чем отвергать это
предложение...
- Отвергать! - воскликнул епископ, - вы считаете меня глупцом. Я могу
ненавидеть псевдорелигию Говорящих, но сейчас Бог посылает нам
единственный шанс спасти жизненно важные записи Церкви, и я превращусь в
слугу Дьявола, если не воспользуюсь им. Наши файлы еще не отобраны, но это
займет несколько минут. Я думаю Дети Разума оставят нам достаточно
времени, чтобы провести преобразования.
- Как вы думаете, сколько времени вам понадобится? - спросил дон
Кристиан.
- Немного. Десять минут от силы.
Боскуинха была удивлена и в тоже время благодарна. Она опасалась, что
епископ будет настаивать на скорейшем преобразование в первую очередь его
информации, воспользовавшись своим верховным положением по церковной
иерархии.
- Благодарю вас, - произнес дон Кристиан, целуя протянутую руку
епископа.
Епископ холодно посмотрел на Боскуинху.
- Не стоит удивляться. Дети Разума работают и используют знания,
накопленные межмировым опытом. Они больше зависят от межмировых
компьютеров. Материнская Церковь проповедует творения Духа, поэтому мы
используем память компьютеров только для служебных, административных
целей. А что касается Библии - в этом мы не отстали от люда и скопили в
хранилище Собора достаточно печатной литературы. Конгресс Звездных Путей
никогда не сможет добраться до нашего собрания Учения Господа. - Он
улыбнулся. Ехидно, естественно. В ответ Боскуинха послала самую радушную
улыбку.
- Маленькая загвоздка, - сказал дон Кристиан. - После того, как мы
восстановим информацию обратно из файлов Говорящего, что помешает
Конгрессу повторить свою акцию снова? А потом еще и еще раз?
- Это трудный вопрос, - сказала Боскуинха. - Все зависит от того,
какие цели преследует Конгресс. Может, они вообще не намерены разрушать
нашу информацию. Может, они заново восстановят ее, продемонстрировав нам
свою силу. Я не имею понятия, чем вызвано подобное наказание, поэтому не
могу предположить, как далеко зайдет их акция. Если они оставят нам
возможность действовать в рамках закона, тогда мы не будем ничего
предпринимать и подождем отмены наказания.
- Но если существует веская причина и они решили покарать нас, как
повстанцев?
- Хорошо, если произойдет худшее, мы скопируем все в локальную
память, а затем отключим ансибл.
- Господь поможет нам, - произнесла донна Криста, - мы будем в полной
изоляции.
На лице епископа Перегрино появилась досада.
- Что за абсурд, Сестра Дитестай о Пекадо. Или вы думаете - Христос
зависит от ансибла? Или у Конгресса достаточно сил, чтобы заставить
замолчать Святых?
Донна Криста покраснела и вернулась к свой работе. Секретарь епископа
протянул ему бумагу со списком файлов.
- Вы можете исключить из списка мою личную корреспонденцию, - сказал
епископ, - я уже отослал свои сообщения. Пусть Христос решает, стоит ли
хранить мои письма. Для меня они не имеют значения.
- Епископ, мы закончили, - сказал дон Кристиан. Сразу же его жена
встала из-за терминала, а секретарь занял ее место.
- Между прочим, - сказала Боскуинха, - я думаю, вам будет интересно.
- Говорящий объявил, что сегодня вечером, на прассе, он будет Говорить от
имени смерти Махроса Рибейры. - Боскуинха взглянула на часы. - Уже Очень
скоро, правда?
- Почему, - сказал епископ с обидой, - вы думаете это волнует меня?
- Я полагаю, вам следует послать представителя.
- Спасибо, что предупредили, - сказал дон Кристиан, - я думаю лично
присутствовать. Я хочу услышать Речь человека, которые Говорил от имени
смерти Сан Анджело. - Он повернулся к епископу. - Если вы хотите, мы
запротоколируем каждое его слово.
Епископ откинулся назад и скупо улыбнулся.
- Спасибо, один из моих секретарей будет присутствовать.
Боскуинха вышла из офиса епископа, спустилась по ступеням и вышла за
ворота Собора. Она шла к себе домой, поскольку, что бы не замышлял
Конгресс, она первая получит их сообщение.
Она не стала обсуждать свои догадки с религиозными лидерами, это не
входило в сферу их деятельности. Но она была уверена в главном, она почти
знала, почему Конгресс предпринял подобную акцию. Пункты, по которым
Конгресс мог объявить Луситанию мятежной колонией были тесно связаны с
ограничением контактов со свиноподобными.
Вероятно, зенологи допустили грубейшую оплошность. Хотя Боскуинха не
знала ни о каких нарушениях, это должно было быть что-то очень крупное,
очевидность которого была обнаружена сателлитами. Только их подробные
отчеты шли прямо в Конгресс и не попадали в руки Боскуинхи. Боскуинха
пыталась предположить, что же сделали Майро с Аундой - разожгли пожар?
Рубили деревья? Развязали войну между родами свиноподобных? Все, о чем она
думала, звучало более чем абсурдно.
Она пыталась связаться и поговорить с ними, но их, конечно же, не
было. Они находились за калиткой в лесу и, безусловно, продолжали свою
деятельность, обусловившую возможность ликвидации Колонии. Боскуинха
напомнила себе, что они еще слишком молоды, поэтому ошибка может оказаться
смехотворно детской.
Но они не были детьми, они представляли два блестящих ума колонии,
которая взрастила многих талантливых людей. Было хорошим делом, что
правительствам, руководимым Конгрессом Межзвездных Путей, было запрещено
использовать инструменты наказания и орудия пыток. Теперь, впервые в
жизни, Боскуинха была настолько зла, что непременно воспользовалась ими,
если бы имела. Я не знаю, что вы хотели сделать, Майро и Аунда. Я не знаю,
что вы добивались, что сделали, но каковы бы не были ваши цели, нашему
сообществу придется дорого заплатить за ваши игры. И если существует
справедливость, я заставлю и вас поплатиться.
Многие твердили, что не пойдут слушать никаких Говорящих - разве они
не добропорядочные католики? Разве не говорил им епископ, что Говорящий
разговаривает голосом Сатаны?
Но и другие тоже шепталось по углам с самого момента появления
Говорящего. Конечно, это были только слухи, ведь Луситания - очень
маленький городок, где слухи плодились как грибы. Молва не имела значения,
пока в нее не начинали верить. Ходили сплетни, что меньшая дочь Макрама
Квора молчала с момента его смерти, а сейчас стала настолько болтливой,
что в школе всерьез забеспокоились. А Олхейдо, плохо воспитанный мальчик с
отталкивающими металлическими глазами, вдруг стал очень любезным и
приветливым, веселым до маниакальности. Возможно, одержимым. Молва
шептала, что руки Говорящего могут исцелять, но у него нехороший,
дьявольский глаз, его благословение может осчастливить, а его проклятье
накликать смерть, его слова заставляют замирать в почтении. Безусловно, не
каждый слышал об этом, и не каждый, слышавший, верил в слова. Но за четыре
дня пребывания Говорящего все население Луситании решило, безо всяких
объяснений, что пойдет на митинг и будет слушать речь Говорящего, несмотря
на запреты епископа.
Это было ошибкой епископа. Воспользовавшись своим преимуществом
называть Говорящего отродьем сатаны и отодвигать его от себя и
добропорядочных католиков: Говорящий один составил оппозицию всему
сообществу. Но для тех, кто не верил слепо теологической софистике, Сатана
был таким же могущественным и пугающим, как и Бог. Они понимали извечную
борьбу добра и зла, как учил их епископ, но они куда больше интересовались
другой вечной борьбой - силы и слабости. Именно это противоборство
встречали они каждый день. В этой борьбе они были слабы, а Бог, сатана,
епископ обладали реальной силой. Епископ, не желая того, возвысил
Говорящего до себя, до человека, наделенного реальной силой. Поэтому люди
приготовились верить чудесам, предсказанным сплетнями.
И хотя объявление о митинге прозвучало всего за час до его начала,
прасса была заполнена до отказа все ведущие к ней улицы и аллеи были
переполнены народом. Мэр Боскуинха - как того требовал закон - снабдила
Говорящего небольшим микрофоном, который она использовала во время редких
народных собраний. Люди сориентировались на платформу, где должен стоять
Говорящий, затем стали оглядываться по сторонам, выискивая знакомых и
представителей властей. Почти все присутствовали здесь. Конечно, семья
Макрама, конечно же, мэр. К удивлению, здесь были дон и донна Кристианы. И
много других священников. Доктор Найвио. Вдова Пайпо, старая Концейзамо,
архивариус. Вдова Лайбо, Брузинха, с детьми. Они надеялись, что
когда-нибудь Говорящий расскажет от имени смерти Пайпо и Лайбо.
И, наконец, когда Говорящий поднялся на платформу, невероятная весть
облетела прассу: епископ Перегрино тоже пришел на митинг. Но не в своих
одеждах, а в простой рясе монаха. Епископ самолично пришел услышать
богохульство Говорящего! Многие почувствовали слабый трепет и щекотливость
