ожидаемого. Поднимется ли он и низвергнет ли сатану? Разгорится ли борьба,
подобная апокалипсису Св.Джона?
Говорящий стоял перед микрофоном и дожидался тишины. Он был очень
высок и моложав, но белизна кожи носила оттенок болезненности по сравнению
с тысячами оттенков коричневой кожи луситанцев. Благодарение богу. Все,
наконец, угомонились, и он начал речь.
- Его знали под тремя именами. Первое записано в официальных
документах: Махрос Мария Рибейра. Официальные данные его биографии.
Родился в 1929. Умер в 1970. Работал на сталелитейном заводе. Имел хороший
послужной список. Жена, шестеро детей. Образцовый гражданин, поскольку не
совершал проступков и не попадал в сводки правонарушений.
Многие из слушавших испытали мимолетное разочарование. Они ожидали
блеск ораторства, а в голосе Говорящего не было ничего примечательного. В
его словах не было привычной сухости религиозных речей. Речь была простой
и доходчивой, почти задушевной. Только немногие заметили, что простота его
слов и простодушие голоса делали его речь очень правдоподобной. Он не
козырял правдой, он говорил правду, говорил так, что ни у кого не
возникало мысли усомниться в его словах, они звучали как само собой
разумеющиеся. Епископ Перегрино тоже заметил это и почувствовал себя
неловко. Этот Говорящий будет грозным противником, не из тех, кто сжигает
алтари.
- Второе имя - Макрам. Большой Макрос. Потому что он был гигантским
человеком. Он достиг своих взрослых размеров еще в раннем детстве. Сколько
ему было лет, когда его рост достиг двух метров? Одиннадцать? Он был
вызывающе высоким в двенадцать лет. Его рост и сила сделали его ценным
работником завода, где выплавки стали настолько небольшие, что весь
процесс управляется фактически вручную. Человеческие жизни зависели от
силы Макрама.
На прассе мужчины с завода одобрительно закивали. Они могли
поклясться друг другу, что не разговаривали с этим неверующим фрамлингом.
Вероятно, кто-то проговорился, и теперь даже очень хорошо, что Говорящий
все правильно понял и узнал, как им запомнился Макрам. Каждый из заводчан
захотел стать тем, кто рассказал Говорящему о Макраме. Они даже не
догадывались, что Говорящий и не пытался заговорить с ними. Уже долгие
годы Эндрю Виггин узнавал о многом, не задавая вопросы.
- Его третье имя было Рам. Собака.
О, да, думали луситанцы. Именно этого и следовало ожидать от
Говорящего от имени Мертвых. У них нет уважения к Мертвым, им неведомо
приличие.
- Именно так вы его называли, когда слышали, что у его жены, Новинхи,
снова синяк под глазом, что она с трудом ходит, что у нее опять разбита
губа. Он был животным, поступая так с ней.
По какому праву он говорит такое? Ведь человек умер! Но под внешним
гневом другая причина скребла сердца луситанцев. Они вспомнили, что каждый
из них когда-то произносил точно такие же слова. Невежливость Говорящего
как раз состояла в том, что он публично высказал то, о чем они шептались,
когда Макрам был еще жив.
- Никто из вас не любил Новинху. Эта гордая женщина никогда ни разу
не пожелала вам доброго утра. Но она была хрупкой и маленькой по сравнению
с ним, и она была матерью его детей, поэтому, когда он ее бил, он
заслуживал имя Рам.
Тяжелый вздох и ропот прокатились по прассе. Те, кто сидел рядом с
Новинхой, уставились на нее, горя желанием увидеть ее реакцию на слова, с
болью сознавая, что Говорящий был прав, они действительно не любили ее,
они боялись и жалели ее одновременно.
- Скажите, разве не этого человека вы знали? Проводящего все свое
время в барах, не имеющего друзей, жадного до выпивки. Вы даже не могли
определить, много ли он выпил. Он был угрюмым и замкнутым до принятия
рюмки, таким же он оставался и когда все было уже выпито. Никто не слышал,
чтобы он с кем-нибудь дружил, никто не радовался встрече с ним. Именно
этого человека знало большинство из вас. Рам. Едва ли он был человеком.
Да, думали они. Он был таким. Первоначальный шок неприличия
постепенно угас. Они привыкли к мысли, что Говорящий и не думает
приукрашивать или смягчать историю. Хотя им до сих пор было не по себе.
Чувствовалась нотка иронии, но не в его голосе, она пронизывала его слова.
"Едва ли он был человеком", - сказал он, конечно же, он был человеком, но
они смутно чувствовали, что Говорящий понимает, что они думают о Макраме,
но не совсем соглашаются с этим.
- Другая часть людей, работающих с ним на заводе в Байрро дас
Фабрикадорас, знали его как сильную руку, на которую можно положиться. Он
никогда не хвастал, что сделает больше, чем мог, и всегда выполнял то, о
чем обещал. Они могли рассчитывать на него. Внутри стен завода вы уважали
его. Но когда вы выходили после смены, вы забывали о нем, как о всяком
другом, - не замечали и не думали о нем.
Снова ирония в словах. Хотя в его голосе не было намека на насмешку -
такая же доступная и простая речь, с какой он начал - те, кто работал
вместе с ним, почувствовали словно внутри себя: мы не должны были
игнорировать его. Если бы мы его очень ценили и уважали на заводе,
возможно, мы бы оценили его вне его стен.
- Некоторые из вас помнят еще кое-что, о чем никогда не рассказывают.
Вы дали ему прозвище Рам много лет назад, задолго до того, как он заслужил
его. Вы были десяти-двенадцатилетними детьми. Он вырос очень высоким. Вы
стыдились быть с ним рядом. И боялись, потому что чувствовали себя
слабыми.
Дон Кристиан прошептал своей жене:
- Они пришли за сплетнями, а он заставил их почувствовать
ответственность.
- Таким образом вы стали обходиться с ним так, как обходятся с любым
человеком, который больше, чем все, - сказал Говорящий. - Вы объединились
против него. Подобно охотникам, желающим загнать мамонта. Подобно
тореадорам, стремящимся измотать быка, чтобы затем убить его. Тычки,
насмешки, оскорбления. Вы окружали его. Он не знал, откуда поступит
следующий удар. Вы кололи его острой соломой, и занозы застревали в его
коже. Он слаб от боли, сходил с ума. Вы проделывали все только потому, что
он был больше и выше вас. Вы хотели заставить его кричать, убегать от вас,
плакать. Правда? Он был слабее вас всех вместе.
Эла была зла. Она думала, что он будет обвинять Макрама, а не
оправдывать его. То, что у него было по-своему трудное детство, еще не
давало ему права унижать мать.
- Я не упрекаю вас. Вы были детьми, а все дети жестоки, не понимая
того. Сейчас вы бы так не поступили. Но теперь, когда я напомнил вам, вы
быстрее отыщете ответ. Вы называли его собакой, и он стал ей. На всю
оставшуюся жизнь. Издевался над слабыми. Бил жену. Так грубо и зло
выговаривал своему сыну Майро, что он убегал из дома. Он вел себя так, как
вы обращались с ним, и постепенно стал тем, кем вы его дразнили.
Это же глупо, думал епископ Перегрино. Если человек реагирует тем же
способом, каким люди обращаются с ним, то некого винить. Если в ваших
грехах виновны не вы, как можно сокрушаться?
Словно услышав доводы епископа, Говорящий поднял руку и изменил свои
слова.
- Но наиболее легкий ответ не всегда правильный. Ваши издевки и уколы
не сделали его ярым насильником, они сделали его замкнутым. И когда вы
выросли от мучений, он вырос от ненависти к вам. В нем не было вечной
злобы и зависти. Его гнев остыл и превратился в подозрения. Он знал, что
вы презираете его и научился жить без вас. В мире с собой.
На мгновение Говорящий замолчал, затем задал вопрос, который мучил
всех.
- Каким образом он стал таким жестоким? Подумайте. Кто испробовал его
жестокость сполна? Его жена. Его дети. Некоторые люди избивают жен и
детей, так как их распирает желание насилия, но они слишком слабы или
глупы, чтобы утвердить свою силу другим способом. Беззащитные жена и дети,
связанные с таким человеком нуждой и обычаями, реже любовью, единственные
жертвы для расправы, с которыми у него достаточно силы.
Да, думала Эла, смотря на мать. Именно этого я и ожидала. Поэтому я и
пригласила Говорящего рассказать от имени Смерти Отца.
- Существует немало подобных людей, - продолжил Говорящий. - Но
Махрос был не из их числа. Задумайтесь. Вы когда-нибудь слышали, чтобы он
поднял руку на своих детей? А кто работал с ним - замечали ли вы, чтобы он
унижал вас? Кажется возмутительным, что факты говорят против? Макрам не
был слабым и злым человеком. Он был сильной личностью. Он хотел любви,
признания.
Епископ Перегрино презрительно улыбнулся. Путь дуэлянта ожидает
любого слабого противника. Ты идешь ложным путем, Говорящий, ты бродишь в
потемках вокруг правды, притворяясь, что нашел ее. А когда ты поймешь и
восстанешь, твоя рука будет мертва. Эти люди пришли на развлечение, а
оказались твоей мишенью, ты пронзаешь их до самого сердца.
- Некоторые, наверное, еще помнят случай. Макраму тогда было
тринадцать, как и вам. Вы насмехались и дразнили его за школой, на холме.
Вы нападали на него более злобно, чем обычно. Вы швыряли в него камнями,
забрасывали травой. Вы слегка поцарапали его, у него выступила кровь, но
он вынес это. Он пытался убежать от вас. Просил вас прекратить. Затем один
из вас сильно пнул его в живот, это причинило ему такую боль, какую вы не
предполагали. Потому что уже тогда он был болен той болезнью, которая
привела к его гибели. Он не мог справиться с охватившей его болью и
сознанием собственной хрупкости. Боль для него была подобна смерти. Он был
загнан в угол. Вы убивали его. И он бросился на вас.
Как он узнал? - думали десятки мужчин. - Это было так давно. Кто
рассказал ему? Это не укладывалось в голове. Мы не хотели ничего такого.
Когда он размахнулся, его огромный кулак, как копыто кабры - он собирался
ударить меня...
- Кто-то из вас упал на землю. Вы знали, что он сильнее, чем вы
опасались. Это пугало вас больше всего, хотя вы знали, что заслуживаете
наказания. Струсив, вы позвали на помощь. А когда подошли учителя, что они
увидели? Один маленький мальчик лежал на земле, плача и истекая кровью.
Другой громадный ребенок с ссадинами и царапинами лепетал: "Извините, я не
хотел..." А остальные сказали, что он только что ударил его. Что он начал
убивать его безо всяких причин. Мы пытались остановить его, но Рам такой
большой. Он всегда обижает маленьких.
Маленький Грего вклинился в речь.
- Лгуны! - закричал он. - Они лгали.
Люди вокруг захихикали. Квора шикнула на него.
- Было так много свидетелей, - сказал Говорящий. - Учителям ничего не
оставалось, как поверить всему сказанному. Пока одна девочка, проходившая
мимо, не вмешалась и спокойно не рассказала, как все происходило. Макрос
защищался от абсолютно необъяснимых, жестоких и злых нападок мальчиков,
которые вели себя как собаки. Ее объяснение приняли за единственную
правду. Еще бы, она была дочерью Ос Венерадос.
Грего посмотрел на мать глазами, полными гордости, затем подпрыгнул и
прокричал рядом сидящим людям:
- О, мамочка! Мама спасла его!
Люди рассмеялись и оглянулись на Новинху. Но ее лицо ничего не
выражало. Они разочарованно отвернулись.
- Новинха, - продолжил Говорящий. - Ее холодность и яркий ум сделали
ее таким же изгнанником, как и Макрама. Никто из вас не вспомнит даже
дружелюбного жеста в сторону людей. Но именно Новинха выручила Макрама.
Да, вы знали правду. Она не хотела спасать Макрама - она препятствовала
вам совершить проступок.
Они закивали и важно заулыбались, те люди, чью дружбу она отвергала.
