административным решениям может благоприятствовать экономия
на масштабах" (52, с. 537).
Исследовательская стратегия теоретиков прав собственности
обычно сводится к сравнению альтернативных механизмов
координации экономической деятельности и объяснению
нетрадиционных видов деловой практики вариациями в
трансакционных издержках. Упор на сопоставительном анализе
связан с тем, что, по общему признанию, трансакционные
издержки не поддаются прямому измерению. Единственную
попытку количественно оценить их уровень на материале
экономики США предприняли Дж. Уоллис и Д. Норт (66).
Основой анализа является введенное ими различение между
"трансформационными" (связанными с физическим воздействием
на предмет) и трансакционными издержками: "Трансформационные
издержки есть издержки, связанные с превращением затрат в
готовую продукцию, издержки по осуществлению
трансформационной функции" (66, с. 97). И трансформационные,
и трансакционные издержки признаются производительными. Их
поведенческое подобие предполагает, что экономические агенты
стремятся минимизировать общую сумму тех и других издержек,
а значит, не делают между ними различия. И функция
трансформации, и функция трансакции требует реальных затрат:
"Трансакционные издержки зависят от затрат труда, земли,
капитала и предпринимательского таланта, которые
используются в процессе рыночного обмена" (66, с. 97). В
определенных пределах две эти категории издержек
взаимозаменяемы.
Для определения издержек трансакции Дж. Уоллис и Д. Норт
пользуются следующим критерием: с точки зрения потребителя,
этими издержками являются все его затраты, стыоимость
которых не входит в цену, уплачиваемую им продавцу; с точки
зрения продавца, этими издержками являются все его затраты,
которые он не нес бы, если бы "продавал" товар самому себе.
Например, при покупке дома трансакционные издержки
покупателя будут определяться наймом юриста, временем,
затраченным на осмотр домов, сбором информации о ценах,
уплатой пошлины при юридическом оформлении сделки и т. д.
Для продавца такие издержки будут состоять из расходов на
рекламу, найм агента по продаже недвижимости, затрат времени
при показе дома и т. д. При этом акт купли-продажи может
вызывать вторичные сделки и на стороне покупателя, и на
стороне продавца: скажем, найм юриста или найм агента по
продаже недвижимости. Поэтому в составе трансакционных
издержек авторы выделяют рыночный компонент. Ту часть
издержек, которая получает явную стоимостную оценку на
рынке, они называют "трансакционными услугами".
На этой основе ими был произведен расчет динамики доли
трансакционного сектора в экономике США (табл. 1).
Таблица 1
Доля трансакционного сектора в валовом национальном продукте
США, 1870--1970 гг. (%%)*
Годы Частный трансак- Государственный трансак- Всего
ционный сектор ционный сектор
1870 22,49 3,60 26,09
1880 25,27 3,60 28,87
1890 29,12 3,60 32,72
1900 30,43 3,67 34,10
1910 31,51 3,66 35,17
1920 35,10 4,87 39,98
1930 38,19 8,17 46,35
1940 37,09 6,60 43,69
1950 40,30 10,95 51,25
1960 41,30 14,04 55,35
1970 40,80 13,90 54,71
----------
*/ Общий объем трансакционных издержек складывается из двух
частей. Во-первых, это услуги "трансакционного сектора" (в
его состав включаются отрасли, "продукция" которых
рассматривается как целиком имеющая трансакционное
назначение -- оптовая и розничная торговля, страхование,
банковское дело и т. д.). Во-вторых, это трансакционные
услуги, но оказываемые внутри "трансформационного сектора".
Для их стоимостной оценки авторы воспользовались величиной
фонда компенсации труда непроизводственных работников
соответствующих отраслей. (Условно говоря, это затраты на
"аппарат управления" в промышленности, сельском хозяйстве и
других подразделениях "тррансформационного комплекса".)
Граница между двумя выделенными секторами проводится
авторами скорее гадательно, чем исходя из каких-то ясных
критериев, что, впрочем, признают и они сами. Достаточно по-
иному решить вопрос об отнесении какой-либо группы отраслей
(например, включить транспорт в состав "трансакционного
сектора"), чтобы результаты анализа резко изменились.
Источник: (66, с. 121).
Согласно полученным оценкам, доля трансакционных услуг,
оказываемых частным сектором, в ВНП США увеличилась с 23% в
1870 г. до 41% в 1970 г., оказываемых государством -- с 3,6%
в 1870 г. до 13,9% в 1970 г., что в сумме составило рост с
26,1% до 54,7%. Часть этого роста в течение столетия была
отражением передвижки трансакционных затрат из внерыночной
сферы на рынок, но друга часть представляла реальное
инвестирование ресурсов.
Расширение трансакционного сектора Дж. Уоллис и Д. Норт
называют "структурным сдвигом первостепенной важности" (66,
с. 123). Дело в том, что снижение трансакционных издержек в
расчете на одну сделку (т. е. их удельного уровня) открывает
путь дальнейшему углублению специализации и разделения
труда: "...ресурсы общества, направляемые на спецификацию и
защиту прав собственности, были настолько эффективны, что
это сделало возможным гигантский расцвет контрактных форм,
которые заполнили нашу современную экономику и которые
являются ключом к объяснению контраста между высокоразвитыми
странами и странами "третьего мира" (66, с. 122).
Дж. Уоллис и Д. Норт выделяют три фактора, лежавших в основе
повышения удельного веса трансакционного сектора в экономике
США: "С нашей точки зрения,.. трансакционный сектор рос по
трем главным причинам: углубление специализации и разделения
труда; технический прогресс в промышленности и транспорте,
сопровождавшийся увеличением размера фирм, и усиление роли
правительства в его отношениях с частным сектором" (66, с.
123).
1) Значение затрат по спецификации и правовой защите
контрактов возрастало по мере расширения рынка и усиления
процесса урбанизации. На смену личному обмену между хорошо
знающими друг друга контрагентами пришел обезличенный обмен,
который требует детального определения условий сделки и
разработанных механизмов правовой защиты. Снижение удельного
уровня трансакционныхиздержек началось в середите XIX в. в
связи с развитием сети железных дорог, что подготовило почву
для урбанизации населения и расширения рынков. Последствия
большего товарного разнообразия и ослабления личных
контактов выразилось в том, что экономические агенты
увеличили свои расходы на поиск и обработку рыночной
информации.
2) Использование капиталоемких технологий оправдано только
при достаточно значительных масштабах производства, что
требует ритмичного поступления сырья и материалов и
налаженной системы сбыта. Сокращение издержек и повышение
скорости транспортировки сделали возможным переход к таким
крупным организациям. Благодаря этому больший поток
трансакций стал осуществляться не только через рынок, но и
непосредственно внутри фирм.
3) Произошло снижение издержек по оказанию давления на
политическую власть в целях перераспределения прав
собственности, чем и было предопределено непрерывное
нарастание государственного вмешательства в экономику. (В
частности, Дж. Уоллис и Д. Норт обращают внимание на
повысившееся значение законодательных комиссий Конгресса США
и расширение полномочий исполнительной власти.) Бремя,
которое вынуждена нести экономика из-за усилившегося
государственного активизма, стало неизмеримо тяжелей.
Анализ Дж. Уоллиса и Д. Норта интересен тем, что он
вскрывает всю неоднозначность источников расширения
трансакционного сектора. Его рост может происходить: 1) при
простом перемещении трансакционных услуг из внерыночной
сферы на рынок; 2) при снижении стоимости единичной
трансакции (за счет экономии на масштабах или лучшей
спецификации и защиты прав собственности государством), если
эластичность спроса на трансакционные услуги по цене выше 1;
3) при постоянной или повышающейся удельной стоимости
трансакционных услуг, если это повышение перекрывается
экономией на идержках производства в "трансформационном"
секторе в результате научно-технического прогресса; 4) при
удорожании процесса обмена вследствие неэффективного
перераспределения прав собственности, осуществляемого
государством.
Таким образом, роль государства оказывается противоречивой:
оно способно быть причиной и упадка, и процветания нации. Но
границы его возможностей как в том, так и в другом качестве
будут неодинаковы в условиях различных правовых режимов
собственности.
teor-3
6. ТРИ СИСТЕМЫ СОБСТВЕННОСТИ
В стандартных неоклассических моделях трансакционные
издержки не присутствуют, т. е. молчаливо принимаются
равными нулю. Свою главную заслугу теоретики прав
собственности видят в отказе от этой предпосылки как
нереалистичной и введении в научный оборот идеи
положительных издержек трансакции. Согласно теореме Коуза,
именно благодаря положительным трансакционным издержкам
права собственности "имеют значение". Будучи раз
установленными, права собственности начинают определятвь
сравнительную привлекательность возможных способов
поведения, делают одни виды деятельности более
дорогостоящими, чем другие. Поскольку права собственности
уже не могут перераспределяться легко, без каких бы то ни
было затрат (как при нулевых трансакционных издержках),
обмен правами собственности будет протекать в границах, в
каких выгоды от их передачи превосходят связанные с этим
издержки. Альтернативные системы собственности предполагают
разный уровень трансакционных издержек на один и тот же вид
хозяйственной деятельности. Это приводит к неодинаковому
объединению правомочий в кластеры, к выбору разных
контрактных форм. Кроме того, альтернативные правовые режимы
требуют разных затрат на свое содержание и защиту. Чем
дешевле обходится защита прав собственности, тем эффективнее
она будет проводиться.
Одно из важнейших достижений теории прав собственности
западные экономисты усматривают в том, что, в отличие от
ортодоксального подхода, она в явной форме признала
существование альтернативных систем собственности и сделала
их предметом сравнительного анализа. В западной литературе
выделяется три основных правовых режима.
В условиях системы частной собственности собственником
является индивидуум, чье слово в решении вопросов об
использовании ресурса общество признает окончательным. Таким
образом, отдельные индивидуумы находятся в привилегированных
позициях в смысле доступа к тем или иным ресурсам: доступ
открыт только собственнику или лицам, которым он передал или
делегировал свои правомочия.
При системе государственной (коллективной) собственности
проблема решается введением правил, согласно которым доступ
к редким ресурсам регулируется ссылками на коллективные
интересы общества в целом. Это предполагает, во-первых,
установление неких правил, определяющих, в чем же именно
заключается коллективный интерес (благо общества), а во-
вторых, разработку процедур, переводящих этот общий принцип
в конкретные способы принятия решений по использованию
каждого отдельного ресурса (т. е. решается ли это
голосованием, делегированием прав профессиональным
экспертам, единоличным распоряжением верховного правителя и
т. д.). Никто в этих условиях не находится в
привилегированном положении в том смысле, что как
индивидуумы все исключены из доступа к ресурсам, поскольку
ничья ссылка на личный интерес не признается достаточной для
их использования. Совладельцы государственной собственности
не обладают единоличными исключительными, продаваемыми на
рынке правами по использованию ресурса.
При системе общей (коммунальной) собственности также никто
не находится в привилегированной позиции, но здесь,
наоборот, доступ открыт всем без исключения. Когда объем
ресурсов ограничен, регулятором становится пинцип "первым
занял, первым воспользовался" (65, с. 326--333).
По мнению западных авторов, эти три системы собственности
нигде не встречаются в чистом виде, во всех обществах они
