(владельцы) частной фирмы имеет право на отчуждение
собственности и на остаточный доход, он может выбирать, в
какой форме ему предпочтительнее получить этот доход. Он не
обязан продавать товар только за деньги. Он может выставлять
при его продаже любые сторонние условия, расплачиваясь за
это снижением цены. Это будет его плата за получение
неденежных удовлетворений, которые ему фактически доставляет
потребитель. Продавец может продавать товар только при
условии, что в помещении магазина не будут курить или что
каждый покупатель будет дарить ему какую-то безделушку и т.
д. [18]. Чем ниже цена, тем больше дополнительных требований
может выставлять продавец. Денежная цена, таким образом,
далеко не единственное средство рационирования при
распределении товаров.
Поэтому действие режима частной собственности выражается не
в максимально высоких ценах, а в максимально широком
разнообразии денежных и неденежных компонентов оплаты.
Частный собственник может позволить себе ценовую
дискриминацию по самому широкому фронту, оплачивая
склонность к дискриминации частью своего дохода. (Эта
трактовка была развита Г. Беккером (12).) Но так как деньги
отличаются наивысшей степенью ликвидности, то товары,
принадлежащие частным лицам, будут в общем иметь тенденцию
обмениваться по расчищающим рынок (равновесным) денежным
ценам.
Отдельные члены в "командах" государственных учреждений и
предприятий (особенно -- неприбыльных) не могут притязать на
остаточный доход в денежной форме. Повышение цен на услуги
такого предприятия не увеличивает денежного дохода
участников его "команды". Поэтому государственные формы
заинтересованы в том, чтобы устанавливать заниженные цены на
свои услуги, сопровождая их дополнительными условиями,
которые обеспечиваюат членам "команды" получение неденежных
удовлетворений. Например, преподавателям колледжей легче
учить более одаренных студентов, поэтому они заинтересованыв
проведении вступительных экзаменов. Государственным
электростанциям легче иметь дело с крупными
энергопотребителями, поэтому они будут создавать им льготные
условия. В итоге цены будут в среднем ниже уровня,
необходимого для расчистки рынков. Это позволяет "командам"
государственных учреждений или предприятий прибегать к
неценовым методам рационирования: очередям, спискам,
карточкам и т. д. Поэтому при распределении ресурсов режим
частной собственности больше тяготеет к рынку, режим
государственной собственности -- к нерыночным критериям
рационирования, обеспечивающим большую свободу действий тем,
кто их устанавливает и применяет.
Потребительские кооперативы, взаимно-сберегательные банки,
неприбыльные фирмы. В организациях такого типа владельцы
капитала не имеют права (1) на присвоение остаточного
дохода. Никто из них не может капитализировать будущий
остаточный доход, превратив его в свое текущее богатство.
Поэтому и здесь качество управления не получает биржевой
оценки через курс акций. Простор для оппортунистического
поведения менеджеров оказывается достаточно широк. Вместе с
тем потребительские кооперативы и взаимно-сберегательные
банки могут рассматриваться как фирмы, где наиболее
специфическим ресурсом является ресурс под названием
"постоянный потребитель", "постоянный клиент" (8, с. 73).
Когда зависимость от постоянных потребителей становится
доминирующей характеристикой, фирмы организуются по принципу
потребительских кооперативов или взаимно-сберегательных
банков. Остаточный доход будет поэтому доставаться не
владельцам капитала этих предприятий, а их клиентуре.
Частично же он будет присваиваться оппортунистически
ведущими себя управляющими.
Как свидетельствуют эмпирические исследования, по сравнению
с частными взаимно-сберегательные банки отличаются более
медленным ростом, большим непотизмом, меньшей склонностью к
рисковым инвестициям, более высоким уровнем издержек, более
продолжительными сроками службы высших управляющих (28, с.
17--19). По оценкам Х. Фреча, при прочих равных условиях в
компаниях взаимного страхования на 45% выше текущие
издержки, на 80% дольше время обработки заявлений клиентов,
на 140% выше частота ошибок (34). Вместе с тем изъятие пая
из капитала кооперативного предприятия, например, сокращает
реальный объем ресурсов, остающихся в распоряжении остальных
членов "команды". Это отличает фирмы, организованные на
взаимных началах, от открытой корпорации и служит для них
действенным средством осуществления контроля.
Партнерство. Партнерства особенно характерны для организации
артистической, научной и других видов профессиональной
интеллектуальной деятельности, когда каждый из партнеров
владеет высокоспецифическим человеческим капиталом. Поэтому
все права с (1) по (5) должны принадлежать не одному лицу, а
всем (или основным) членам коалиции. Право (1) на остаточный
доход принимает в этом случае форму участия в прибылях, что
отчасти решает проблему оппортунизма. Вместе с тем в случае
интеллектуальной деятельности по внешним признакам
невозможно судить о том, является ли поведение какого-нибудь
члена "команды" оппортунистическим или нет. Взаимный
контроль оказывается в такой ситуации эффекктивнее, чем
специализация одного из членов команды на выполнении этой
функции. Однако подобные контрактные установления
жизнеспособны лишь для "команд" с небольшим составом
участников. При увеличении их численности на каждого будет
приходиться незначительная доля потенциальных потерь от
оппортунистического поведения и, следовательно, стимулы к
такому поведению будут резко возрастать (6, с. 790).
Самоуправляющиеся фирмы югославского типа. По существу такие
предприятия представляют пример распространения формы
партнерства на большие "команды". Право (1) на долю
остаточного дохода получают все члены "команды" независимо
от того, владеют они общими или специфическими ресурсами. В
фирме югославского типа все работники: 1) наделены правом на
остаточный доход, 2) имеют право на найм и увольнение членов
коалиции, включая директора, 3) но не имеют права на
передачу предыдущих правомочий по взаимно согласованной
рыночной цене: "..по югославскому законодательству, никто из
индивидуумов не имеет никаких прав собственности на
капитальное имущество фирмы, а лишь право на использование
этого капитала" (35, с. 1155). Данное обстоятельство
является решающим: право на участие в прибылях жестко
обусловлено продолжением работы на предприятии. Это приводит
к тому, что при делении прибыли рабочие оказываются
заинтересованы в том, чтобы большую часть получать в полное
личное распоряжение (в виде повышенной зарплаты) и меньшую
направлять на инвестиционные цели. Рабочим предпочтительнее
вложить свою долю прибыли в недвижимость, сокровища или
поместить в банк, чем оставить ее в фондах предприятия.
Такая структура правомочий будет иметь негативные
последствия для занятости и накопления капитала. Во-первых,
члены "команды" будут избегать дальнейшего увеличения ее
состава. Во-вторых, будет наблюдаться "голод" на
инвестиционные ресурсы. Дело в том, что в фирмах
югославского типа горизонт времени при принятии
инвестиционных решений укорачивается (он будет зависеть от
среднего предполагаемого срока продолжения членства в
"команде"). Если есть два альтернативных варианта помещения
капитала, но в первом период получения прибыли неограничен,
а во втором -- исчисляется несколькими годами, то для того,
чтобы они были равнопривлекательными, второй вариант должен
обеспечивать намного более высокую прибыль. Если норма
процента составляет 5%, то при сроке окупаемости 5 лет
предполагаемая норма прибыли должна быть не ниже 23%, при
сроке 6 лет -- 19%, при сроке 10 лет -- 13% и при сроке 15
лет -- не ниже 9%, чтобы побуждать рабочих вкладывать
средства в фонды своего предприятия (55, с. 20). Проблемы
югославской экономики западные эксперты напрямую связывают с
присущей ей структурой прав собственности (35, с. 1156).
Рассмотрение различных форм экономических организаций ясно
показывает, что сторонники трансакционного подхода стремятся
разграничивать административные и рыночные механизмы
контроля. Как правило, более эффективными оказываются
организационные формы, использующие не одну только
административную (государственное учреждение), но
одновременно обе системы контроля (открытая корпорация).
Предприятиям первого типа предпочтение может быть отдано
только в том случае, если они обладают какими-то
дополнительными преимуществами (обеспечивают экономию на
масштабах, например).
Теоретики трансакционного подхода проводят соответственно
различие между лидером коалиции -- членом "команды",
обладающим относительно более высокой производительностью в
работе, связанной с решением вопросов, что "должна" и что
"не должна" делать фирма, и собственником -- владельцем
наиболее специфических ресурсов, дающих право притязать на
остаточный доход. Таким специфическим ресурсом может быть и
капитал ("классическая фирма"), и труд (инжиниринговая
фирма): "Верить, что "капитал" есть в некотором смысле
"босс" и что он "нанимает" труд, -- пишут А. Алчян и С.
Вудуорд, -- значит быть не в состоянии понять, что форму
фирмы определяют более глубинные силы" (8, с. 72).
Соединение "лидерства" и "специфичности" в одном лице
характерно только для "классической" капиталистической
фирмы. Различные варианты разделения и комбинирования этих
функций могут быть связаны как с повышением, так и с
понижением эффективности в зависимости от конкретных
экономических условий. Важнейший вклад из трансакционного
подхода к проблеме фирмы можно было бы сформулировать так:
нет никаких априорных оснований для того, чтобы отдавать
абсолютное предпочтение какой-то одной форме экономической
организации перед всеми остальными; каждая при определенной
структуре трансакционных издержек превращается в наиболее
эффективный способ координации экономической деятельности.
Поэтому главное достоинство системы частной собственности не
в том, что на ее основе вырабатывается какой-то однородный
тип организаций, превосходящий по эффективности все
остальные, а в том, что благодаря свободе обмена и
комбинирования прав собственности она предоставляет
максимально широкое поле для создания и выбора самых
различных организационных форм, в том числе и таких, которые
строятся на, казалось бы, противоположных ей принципах.
teor-5
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Оценивая теорию прав собственности, следует иметь в виду, что многие экономисты Запада настроены к ней достаточно критически. Отчасти это связано с ее особым интеллектуальным стилем, который можно было бы назвать "прецедентным". Вместо построения математизированных моделей, берется отдельный конкретный случай из реальной деловой практики и скрупулезно прослеживается, что можно извлечь из него с помощью инструментария экономической теории. (Такой подход был свойственен А. Маршаллу и еще раньше -- классикам буржуазной политэкономии.)
Но, конечно, дело не только в этом. Понятийный аппарат теории прав собственности некоторые авторы считают не более чем удвоением терминов, лишенным серьезного аналитического значения. Открытие, что индивидуумы обмениваются не "пучками полезностей", а "пучками прав на пучки полезностей", они сравнивают с открытием мольеровского Журдена, узнавшего, что он, оказывается, всю жизнь говорил прозой.
Далеко не все принимают понятие трансакционных издержек. Дихотомия "издержки производства -- издержки трансакции" слишком напоминает деление труда на производительный и непроизводительный, давно отвергнутое западной экономической теорией. Неизмеримость трансакционныхиздержек также служит причиной настороженного отношения к ним. По словам одного американского экономиста, "трансакционные издержки -- полезное понятие, полезность которогоуменьшается пропорционально точности его определения" (27, с. 149). Некоторые авторы уподобляют эту категорию отстойнику, куда попадает все, что пока еще не стало предметом самостоятельного анализа в экономической теории. Так, в свое время к трансакционным издержкам причислялись транспортные издержки и затраты на маркетинг. Но затем, став объектом активного изучения, они были выделены в особый разряд и исключены из состава издержек трансакции.
