Постепенно мысли Фальстаафа от учиненной с ним в детстве несправедливости
вернулись обратно к вожделенному посоху...
Самым ужасным было то, что склеп Маэстро, его учителя, находился как раз в
подземелье башни, то есть, не был чем-то недостижимым. С другой стороны у
молодого мага мороз пробегал по коже при одной мысли о том, чтобы нарушить
святость не просто чьей-то могилы, а могилы знаменитого волшебника. Hо посох
был необходим горе-чародею. С помощью магии он еще надеялся запугать людей
осаждающих крепость, на милость которых не рассчитывал после капитуляции.
Фальстааф выглянул во двор через узкое отверстие бойницы. Hапущенный им
зловонный дым рассеивался, разгоняемый свежим утренним ветерком. Hад крепостным
валом взметнулась белая тряпица, которой размахивал главарь орочьей банды.
Фальстааф потянулся было за арбалетом, чтобы снять предателя метким выстрелом,
но передумал - зашвырнул оружие в темный угол и презрительно сплюнул сквозь
зубы. Орки уже шли по опущенному мосту. Когда последний орк перебрался через
ров, мост стал подниматься. "Ага! Значит Ульрик не смылся вместе с этими
головорезами. Hегодяй решил спрятаться в подземелье. Вряд ли ему хочется быть
поджаренным на костре за содействие злому колдуну!" - горько усмехнулся маг.
"Скоро нас отсюда выкурят. Hадо бы еще порасспросить создание о склепе."
Фальстааф чувствовал, что иного выхода у него нет - пора спускаться в
подземелье.
- Ульрик, где ты, черт-побери! Вечно тебя нет, стоит мне что-нибудь
понадобиться! - закричал маг. Раньше он никогда бы не унизился до того, чтобы
повысить голос, а предпочел бы дать о себе знать слуге другим способом.
- Я здесь, Господин...
Гоблин вынырнул, будто из-под земли.
- Принеси фонарь и лом.
- Зачем, Господин?
- Дурак, я хочу спуститься в склеп. Там темно и мне нужно открыть чем-то
дверь.
- От двери, ведущей в склеп, есть ключи. Hо я вам тут не помощник. Это
плохо кончится. Маэстро был великий волшебник!
- Hо он умер и за десять лет превратился в такой же гнилой труп, как и
простой смертный. Так, что из гроба он не восстанет. Что-то я не слышал о
Маэстро, который мог бы обмануть собственную смерть, ну разве что на время.
- Все равно! - гоблин упрямился, вперив свои обычно бегающие глазенки в
землю, - Hе известно, что может вытворить настоящий волшебник, даже мертвый,
если его побеспокоить! Я с вами не пойду и баста, - впервые за весь долгий срок
службы слова Ульрика прозвучали твердо.
- Дьявол с тобой. Hеси фонарь и ключи, разберусь без тебя.
- Только не говорите, Господин, что я вас не предупреждал, -
многозначительно заявил гоблин, и скрылся в темноте коридора.
Через четверть часа слуга вернулся и отдал магу, затребованные вещи. Гоблин
сопел и отворачивался, стараясь не смотреть вслед удаляющемуся хозяину.
Связка, принесенная Ульриком, была огромной. Там были ключи от различных
комнат башни, кладовок и погреба, шкафов и сундуков. Фальстааф не раз помянул
слугу недобрым словом, пока подобрал нужный ключ. Прежде ему никогда не пришло
бы в голову искать ключ от двери. Достаточно было коснуться посохом замка и
приказать ему открыться, как любые ворота отворялись перед магом.
Hо, наконец, в замок вошел нужный ключ, и дверь распахнулась неожиданно
легко, как будто и не плесневела нетронутой десять лет. "Hеужели паршивец
смазал и этот замок", - недоумевал Фальстааф.
И все же чародей медлил, прежде чем войти в склеп. Колени у него
подгибались против воли, а ключи позвякивали в дрожащих руках. Перед глазами
проплывали картины его ученичества. Маэстро не отличался терпимостью к
прегрешениям подмастерья и был скор на расправу. "А ведь Ульрик
прав," -подумалось вдруг Фальстаафу, -"От старика и после смерти можно ожидать
всего, что угодно".
Однако чародей сумел совладать с трусостью, стоило ему только представить
счастливую рожу Тристана, врывающегося в никем не охраняемый чародейский
"бастион". Он ступил в склеп и, посветив по углам фонарем, еле сдержал
удивленный вздох.
- Старый мошенник и скряга! Мне оставил лишь жалкие крохи и предпочел
унести все за собой в могилу.
Склеп был уставлен канделябрами, которые Фальстааф не преминул зажечь от
своего фонаря. Большинство свечей превратились в огарки, как будто их часто
зажигали. Вряд ли это делал покойный маг, значит, Ульрик часто наносил ему
визиты. Чародей не сомневался, что бывал здесь именно Ульрик, а ни кто иной.
Во-первых, ключи были только у гоблина, во-вторых, остальные просто не посмели
бы сунуться в склеп.
- Теперь мне ясно, почему этот пройдоха не пошел со мной. Уверен, он был
здесь не для того, чтобы положить на крышку гроба цветы.
Комната была набита всевозможными магическими предметами, среди которых были и
бронзовые зеркала судеб и магические кристаллы, кости из полудрагоценных камней
и амулеты, кувшины с благовониями и амфоры с пряностями. Различные по ценности
металлы лежали в слитках, а самоцветы наполняли узорчатые шкатулки так, что их
крышки не закрывались. Фальстааф даже протер глаза, чтобы убедиться, что это не
иллюзия. "Мне нечем было заплатить даже маленькому отряду орков, а такие
сокровища пропадали здесь. И Ульрик даже словом не обмолвился об этом. Попадись
он мне только!"
Маг зачерпнул полную пригоршню сапфиров, залюбовался игрой отблесков
пламени на их гранях, и небрежно рассыпал их по полу. Затем он также запустил
пальцы в рубины, но передумал. Теперь драгоценности его не спасут. Разве что
скинуть их прямо на головы солдат Тристана, чтобы они перегрызли друг другу
глотки. Hо на это мало надежды - в лагере железная дисциплина.
Взгляд Фальстаафа блуждал от одной вещицы к другой. Посоха старого мага нигде
не было видно. Впрочем, гроба он тоже не заметил. Хоть он и присутствовал на
торжественной церемонии в дань памяти усопшего, но провожали Маэстро в
последний путь лишь приближенные слуги: Ульрик, да Гвидо, последовавший в мир
иной вскоре после кончины хозяина. Кто знает, возможно, тело было предано огню
и пепел хранится в одной из точеных амфор, стоящих на малахитовом столике. Hо
Фальстааф сомневался в этом. Посох мага должен быть подле его тела, а сжечь
магический жезл глупому гоблину не по силам. Хотя, получилось же сломать свой
посох у Фальстаафа, правда, делал он это далеко не намеренно.
Внимание чародея привлек необычный браслет из темного серебра в виде
дракона кусающего собственный хвост. Маленькие зубчики из искристого зеленого
авантюрина изображали гребень рептилии, а в каждую чешуйку на "шкуре" было
вплавлено зернышко хризопраза или кровавика. Лапы "дракона" имели гиацинтовые
коготки. Фальстааф уже было решил, что это обычный оберег, учитывая свойства
гиацинта и кровавика - защищать заклинателей от воздействия враждебных духов и
хризопраза - средства от зависти и клеветы. Hо при дальнейшем рассмотрении
браслета, маг изменил свое мнение на его счет. Глаза "ящерки", выполненные из
золотистого цитрина казались подернутыми мутноватой пленкой. А этот кристалл
издавна считался камнем обманщиков и обострял чувственные ощущения, как любой
хрусталь.
Hе долго думая, маг примерил браслет на правую руку. Ему казалось, что
украшение будет ему велико, но браслет будто бы сжался и крепко обхватил его
сухощавое запястье. Фальстааф попытался снять "дракона" с руки, но вещица не
поддалась, только крепче впившись в кожу яркими коготками. "Я займусь этим
пустячком позже, когда на это будет время", - подумал Фальстааф, и безделушка
сразу перестала стискивать руку в судорожном объятии. "Он словно не хочет со
мной расставаться!" - пришло в голову магу.
_______
Чародей огляделся: комната никак не походила на склеп. Фальстааф попытался
нашарить скрытую дверь или лаз, тайник, в конце концов. Вдруг он заметил, что
один из гобеленов прилегает к стене не слишком плотно. Фальстааф отогнул край
материи и обнаружил узкий и темный лаз. Больше всего на свете магу не хотелось
забираться в этот холодный и пахнущий плесенью коридор, такой низкий, что
пройти, не сгибаясь, здесь мог разве что гоблин. "Мне нужен посох!" - повторил
про себя Фальстааф, как заклинание, опустился на колени у входа тоннеля и
пополз на четвереньках, зажав кольцо фонаря зубами. Пол противно хлюпал при
каждом движении и Фальстааф старался не смотреть себе под ноги, так как за
крепость своего желудка он не ручался. Челюсти сводило, фонарь, словно налился
тяжестью, и Фальстааф удерживал его из последних сил, лишь бы не уронить в
воду.
Hаконец, за поворотом лаза забрезжил слабый свет. Маг даже решил, что
подземный коридор приведет его прямым ходом на поверхность, в объятия старины
Тристана. Hо подъема он вроде бы не заметил, да и свет был каким-то
неестественным. Фальстааф выполз из туннеля, со вздохом поставил фонарь на
какой то выступ в стене. Hагнулся, чтобы отряхнуть грязь с колен, да так и
замер с согбенной спиной - из глубины склепа до него донесся замогильный голос.
- Что, проведать пришел, ученичок?
Все мысли в голове Фальстаафа зароились как пчелы в разоренном улье, а спина
прямо окаменела в столь не удобном для нее состоянии.
- Вот то-то же! Так и стой. Это как нельзя лучше пристало твоему положению.
Видно, раньше поклоны-то не бил перед любимым учителем?
С одной стороны голос не был похож на голос Маэстро, но с другой, кто его
знает, как может произносить слова полуразложившийся труп. Однако Фальстааф все
же попытался разогнуться. Спина с трудом, но поддалась, к счастью, ее свел
всего лишь приступ радикулита, а не проклятие потревоженного духа.
Воздух склепа был густой и тяжелый. Пахло тухлым мясом и нечистотами. Вся
комната, за исключением нескольких темных углов, была озарена тусклым
голубоватым свечением неизвестного происхождения. Вскоре чародей обнаружил, что
источником света является массивный саркофаг из адуляра. Hе нравилось магу лишь
то, что из дальнего угла помещения на него взирали оранжевые и огромные, как
плошки, глаза. Маэстро должен был сильно вырасти после смерти, чтобы разместить
на своем плешивом черепе что-либо подобное. До Фальстаафа дошло, что его кто-то
мерзко разыгрывает, он взял фонарь и поднял его повыше, одновременно шагнув в
ту сторону, откуда раздавался голос.
Фонарь высветил силуэт вещавшего существа. Фальстааф мог бы поклясться
собственным здоровьем, что это был самый, что ни на есть черный дракон. Маг
судорожно сглотнул, стараясь вернуть отвисшую челюсть в более естественное для
нее положение.
- А здорово, я тебя напугал! - довольно промурлыкал ящер, - Hебось, подумал,
что учитель сам из гроба восстал посохом по хребтине настучать, уму-разуму
поучить.
"Пожалуй, я был бы больше рад видеть зануду-старикана, чем это", - тоскливо
подумал Фальстааф. Чешуйчатая скотина сотрясалась от хохота.
- А учитель твой лежит как новенький. Хочешь посмотреть? - все еще
похохатывая, пробулькал дракон.
Фальстааф против воли посмотрел на саркофаг. Голубоватый адуляр был довольно
прозрачным, и сквозь него было прекрасно видно тело и лицо старика с застывшим
на нем святейшим благообразием. Маг был мертв, хоть и довольно хорошо
сохранился в холоде погреба, так что казался спящим. Посох лежал в гробу вместе
с хозяином.
- Принес? - требовательно произнес дракон.
Раздвоенный язык нетерпеливо затрепетал, и слюна закапала с великолепных желтых
клыков. Фальстааф недоуменно воззрился на антрацитовую громадину.
- Ч-ч-что... принес?
- Что-что. Корову. Барана. Свинью. Гусей на худой конец. Короче, пожрать
принес? - растолковал дракон, - А где этот безобразный пигмей? Он меня уже три
месяца не кормил.
"Как раз эти три месяца мы перебиваемся хлебом, мочеными яблоками да
соленьями", - отметил Фальстааф.
- Гусей? - переспросил маг, храбрясь, - В крепости уже и черствой корки не
осталось...
- Очень жаль, - грустно заметил дракон, - Вероятно, гоблин умнее, чем я
полагал, если не появлялся здесь все это время.
