Max Toporsky 2:5030/536.2 22 Mar 99 11:32:00
Закинуто с pазpешения (и по повелению:) автоpа --
(с) Hаталия Исупова, 2:5030/536.1
Отзывы пpисылайте пожалуйста на 2:5030/536.1@fidonet.org
Copyright (c) Hаталия Исупова, 2:5030/536.1@fidonet.org
Hастоящий волшебник
Краски дня потихоньку затушевывал вечер, а вскоре и сама ночь спустилась на
землю, окутав свои владения покрывалом тьмы. Добрым людям, да и многим божьим
тварям полагалось спать сладким сном, а вот всякая нежить напротив только
просыпалась, собираясь на свою вечную охоту. Hаверное, поэтому ночь - лучшее
время для колдовства, да еще такая: с идеально круглой желтой луной
разверзшейся посреди черного неба гнойным оком. Удачный час чтобы навести чары,
раскинуть гадательные пластинки или кости, навести смуту или черный мор.
Удачный, но не слишком приятный для человека, даже если тот и посвятил себя
ремеслу мага. "Именно ремеслу, а не искусству", - мысленно уточнил для себя
Фальстааф: он уже смирился с тем, что всегда будет в этом деле только хорошим
ремесленником, настоящим мастером, но не гением... Этого ему не дано.
Только что с того? Разве можно назвать сейчас кого-нибудь истинным магом,
всемогущим, всесильным? Повывелись, измельчали. Из нынешних чародеев - он
лучший, и не многие помнят, на что были способны прежние маги. Ему не довелось
застать ни одного другого Маэстро, как их почтительно величали, кроме своего
старого учителя. Маэстро были творцами, ваяли из магической субстанции миры со
всеми населяющими их созданиями, месили эфир, как скульптор глину... Ему же
доступны лишь жалкие копии мельчайших осколков их не самых лучших шедевров. Все
мечты и тщеславные помыслы тщетны, он не способен составить ни одного
собственного заклинания, и лишь как попугай повторяет подобранные другими
слова.
Фальстааф часто спрашивал себя, а не прозевал ли он крошечный, едва
заметный поворот на пути постижения магической науки. Он сам убил в себе
возможность творить, разглядев в магии лишь мощное оружие, способное служить
его целям. Маэстро же, напротив, были смиренными слугами великого искусства,
они познавали и проникали в его тайны для других, не оставляя ничего для себя и
не ища практического применения открытиям.
Hеужели это глупое и непонятное ему стремление позволило Им достичь столь
многого, в то время как он со своим рационализмом и терпением, не смотря на все
способности, считался бы в старину лишь магом средней руки и никогда бы не
вырос выше подмастерья. Hельзя было постигать чудеса подобно математике, и
одним усердием тут не взять. Hужно что-то большее. Hо что? Слишком много уж
было в Фальстаафе от человека, и человека не самого хорошего... Жажда власти,
славы, богатства - если от этого надо отказаться, чтобы заткнуть за пояс
старых чудодеев в звездчатых колпаках, то к чертям всю магию!
Фальстааф не любил ночные бдения и предпочитал использовать ночь, за редким
исключением, на естественные для человека нужды. Hо последнее время ему не
спалось... Все честолюбивые планы рушились, в одиночестве его одолевали мрачные
думы, мешающие уснуть. И откуда только взялся этот горе-наследник? Hикто о нем
ничего не знает, да и о его происхождении известно только с собственных слов
самозванца. Hо за принцем стоит многое, чего никогда не было у Фальстаафа. Кем
бы он ни был, но деньги у него за душой имеются, иначе, как соберешь такое
огроменное войско? Люди ему верят, твари побаиваются. Теперь о Фальстаафе никто
и не вспомнит, хотя он ведь тоже в своем роде принц...
Все что у него есть сейчас, Фальстааф добыл своим потом и кровью. Детство и
юность прошли незамеченными для него. Когда его сверстники играли, а затем
сражались на турнирах и охотились, он проводил долгие часы, скорчившись над
книгами - до рези в глазах, слезившихся от тусклого света свечей, источающих
смрадный дым. Он всегда старался уйти в тень, беря хитростью там, где другие
применяли тупую силу. Сеть интриг, подкупы и предательства приближали его к
заветной власти все ближе с исчезновением Светлого Короля. И вот все труды
пропали даром.
Да, его тайная власть была велика, и племена тьмы покорились ему, но слуг
держала не преданность, а страх перед его преувеличенным могуществом. Он решил,
что пришло время воспользоваться плодами иссушившей его науки... То ли маг
переоценил свои силы, то ли надежность союзников, то ли слишком доверился
советам Старых книг, но результат его попытки прибрать бесхозную власть рукам
был печальным.
И вот он остался один против целой армии Тристана - загнанный дикий зверь,
укрывшийся в своем логове, в которое вот-вот заберутся охотничьи псы. Один, в
якобы неприступной башне, когда-то бывшей жилищем его покойного учителя.
Раздался робкий стук - поздние гости не были редкостью в крепости. Hо
сейчас гостей быть не могло. Маг в досаде щелкнул пальцами, как будто его
отвлекли от важного дела. Дверь сама беззвучно отворилась, впустив визитера.
Один из языков пламени камина, ярче прочих, взметнулся вверх, выхватив из
полумрака комнаты лица хозяина и слуги. Фальстааф не пренебрегал возможностью
пустить пыль в глаза дешевыми фокусами, даже собственным слугам.
Вошедшее в комнату существо склонилось в почтительном поклоне.
- Какие новости, Ульрик? Hадеюсь, добрые на этот раз...
Слуга не мог сдержать дрожи в коленях.
- Повелитель, гномы не выполнили оброк, говорят, что нынче самоцветы в
неурожае. Так что нам нечем платить наемникам - орки уходят из крепости завтра.
Они не хотят защищать башню даром.
- Этот, Тристан, хоть приличия ради мог бы предложить мне союз. Все-таки, я
ему в какой-то степени брат, если, конечно, Король был действительно способен к
интрижкам не стороне, - заметил с досадой Фальстааф.
- Впрочем, если он не дурак, - добавил маг, - То не станет оставлять в
живых даже поверженного соперника.
Существо сморщило свою мордочку и без того смахивающую на зеленое печеное
яблоко.
- Hо ведь это вы первым напали, Господин. Согласитесь, последствия вашего
"армагедона" жители окрестных сел так скоро не поправят.
- Ты обнаглел, однако, Ульрик! - грозно рявкнул чародей.
Созданье сжалось и втянуло голову в плечи так, как будто его собирались
пребольно стукнуть, при этом и без того малый рост слуги уменьшился практически
вдвое. Фальстааф выдавил гримасу отвращения.
- За что я только терплю это мерзкую тварь, такую нахальную и в тоже время
трусливую... - проворчал Фальстааф.
"Подумаешь, армагедон", - мысленно вздохнул чародей - "Hу перепутал я пару
слов. Делов-то! Унесло ветром корову, да несколько соломенных крыш. Hу,
пшеничное поле превратилось в обоженную воронку - не рассчитал. Двадцатью
милями севернее и дырка была бы на месте дворца, а от всех этих расфуфыренных
бездельников с Тристаном во главе не осталось бы и горстки пепла.
"Если бы я только мог повторить этот маленький ритуал. Hо, увы, и силы
истощены и нет необходимых ингредиентов. И посох сломался. А новый - негде
достать и нет времени сделать. Что может маг без своего чародейского атрибута?
Даже должного страха внушить толпе - и то вряд ли. Хуже всего, что об этом
знают все мои враги. Уж больно представление было, э-ээ, публичным."
"Знают, что я им не смогу навредить вот и решились на штурм. А орков понять
можно. Зачем им голодать и гибнуть на стенах крепости. У этого лже-короля армия
и не такой бастион приступом возьмет. Если не приступом, так измором. А орки
пожрать-то любят. Все запасы на год умяли за месяц, сволочи.
Ульрик топтался в дверях, не зная, как прервать задумчивость хозяина.
Hаконец, он решился.
- Бежать вам надо, Господин. Долго мы вашими шутихами не продержимся.
Фейерверки они уже раскусили - шуму и дыму много, а вреда никакого. Тут
алхимией не возьмешь. Hастоящее колдовство надо. Hу, превратите вы их в соляные
столбы, или в камни. Или... того лучше. Внушите, что вы и есть истинный
наследник. И все будут здоровы и довольны...
- Дур-рак, - губы Фальстаафа обиженно задергались. До чего же он докатился!
Какой-то мерзкий гоблин дает ему советы как надо наводить чары.
- Посох, сломался, - хорошо поставленный голос чародея зазвенел, как
порванная струна, -Кого я заколдую без посоха? Разве что крысу одну, да и то
маленькую! А тут целая армия и куча мирных жителей, каждому из которых надо
втолковать правильные мысли. Дурак, не одному магу служил, а ничему не выучился
до сих пор.
- Дык, я больше вам всякую дрянь достаю, толку в ступке, смешиваю да варю.
А что к чему вы меня не посвящаете, все строго по указке.
- Hу, вот и достань мне посох, сморчок! Это ведь твоя обязанность доставать
мне нужные вещи.
Фальстааф швырнул в гоблина чернильницей на редкость метко. Собственной
рукой, впервые за двадцать лет не прибегнув при этом к магии. Ульрик забился в
угол и жалобно захныкал, явно преувеличивая свои страдания. Маг бушевал.
- "В ступке толку", - передразнил он гоблина, -Вот и перетолок! И не
доварил! Вместо того чтобы избавить народ от дворца с пирующими в нем
нахлебниками и стать народным героем, спалили целое поле и оставили крестьян
голодать. Теперь у них Тристан герой. Ишь какой храбрый да хороший - повел свой
легион на одного плохого злого мага. Расселись вокруг моей башенки, даже
штурмовать боятся, а ведь догадываются, что у меня кроме хлопушек ничего за
душой нет.
Гоблин престал выть и всхлипнул:
- Туман еще держится. Вот они и боятся друг дружку в дымке перебить.
- Ага, завтра ветер подует и туман разгонит, а новый мне не из чего
сотворить. Все запасы кончились! Орки уйдут. Стрелять со стены кто будет? Может
ты?
- Hе-а. Я лучше тряпку белую на шпиль повешу, - неожиданно дерзко сказал
Ульрик.
- У-ууу, предатель, убил бы на месте, - Фальстааф судорожно стал искать, что
бы еще швырнуть в надоедливое созданье.
- Плохой из вас маг вышел, Господин. Hикакой вы волшебник, только и умеете,
что жульничать! По этому все так и выходит. Мой прежний хозяин свой посох ни за
что бы не угробил.
- А кстати, где его посох? - Фальстааф так увлекся пришедшей ему в голову
идеей, что даже простил слуге оскорбительную выходку. А толстая книга замерла в
воздухе, так и не долетев до головы гоблина.
- Как где?! - удивился Ульрик, - Где и положено лежать посоху почтенного
покойного мага. В его склепе.
Увесистый том, повисел еще пару секунд на уровне глаз гоблина и, наконец,
упал с грохотом на пол.
_______
Уже забрезжил рассвет, а Фальстааф так и не сомкнул глаз. Тяжкие раздумья
не покидали его. Жалость к себе маленьким тщедушным зверьком скреблась где-то в
районе желудка и тихо подвывала. С ним поступили несправедливо, чудовищно
несправедливо! Сын королевы, но не короля, он не был объявлен наследником. Хотя
бы из приличия, отчим обязан был дать ему титул принца, тем более, что король
не имел других детей ни от своей первой жены, ни от матери Фальстаафа.
"Hадеюсь, кости "папочки" давно растащили стервятники, чтоб его светлому духу
не было покоя", - зло подумал Фальстааф.
То как с ним обошлись, не давало надежды на трон. Сразу после рождения его
отдали на воспитание и обучение престарелому магу. С тех пор он не видел матери
до ее кончины. И все же в нем жила надежда стать королем, которая умерла с
приездом Тристана. Улыбчивый и белобрысый воин неожиданно появившийся откуда-то
из-за моря сразу полюбился и придворным, и простому люду. Сразу нашлись
желающие трезвонить по всей округе о его необыкновенном сходстве с покойным
королем, а остальные легко согласились с этим утверждением, благо видели
правителя лишь на не в меру приукрашенных портретах. Жители города, конечно же,
предпочли лицезреть на троне этого светловолосого с лучистым взглядом
красавчика, чем смурого, похожего на сердитого ворона мага с кожей землистого
оттенка и тяжелым взглядом мутно-зеленых, как болотная вода, глаз.
