служил пультом этого грандиозного телецентра, передатчики которого были
разбросаны, наверное, по всей стране.
Однако где же сам владыка? По слухам, он никогда не спит. Осторожно
Андр окликнул двойника и после паузы услышал далекий раздраженный голос:
"Занят я, отвали!.." Этого Андр всегда опасался - что Второй в пылу
исследования бросит его в самый неподходящий момент. Что ж, придется
полагаться на собственные силы, благо их не так мало.
Крадучись, Андр пересек телерубку, затем еще две невзрачные комнаты
неясного назначения и остановился на пороге спальни. Вот здесь роскоши
было в избытке, хотя нетрудно было сообразить, что спальня обставлялась в
расчете на потрясение не слишком затейливого воображения ее бесчисленных
посетительниц - даже в мелочах Отец не отступал от выбранного им образа.
"Сзади!" - отчетливо произнес вдруг вывалившийся откуда-то двойник, и
Андр мгновенно обернулся.
Перед ним громоздилась колоссальная, башнеподобная фигура, возникшая
будто по волшебству - ведь по пути в спальню Андр не обделил вниманием ни
одного места, пригодного для укрытия.
Таким Отца мало кто помнил, разве что в первые годы правления он
являлся публике в столь блистательном виде: все его исполинское тело
покрывала роскошнейшая кольчуга, подстрахованная слоем "пленки"; огромную
голову защищал золоченый шлем с прозрачным и наверняка тоже
пуленепробиваемым забралом; боевые сапоги и перчатки были оснащены набором
клинков, один вид которых мог привести в трепет любого храбреца, даже если
бы их не расцвечивала сейчас кровь. Прекрасное лицо владыки озаряла
задумчивая улыбка.
- Все-таки это ты? - в его бархатном голосе обозначилась мягкая
укоризна. - Мой лучший ученик. Посмотрим, так ли ты хорош...
Без замаха, с сокрушительной силой он бросил в Андра утыканный ножами
кулак. Едва тот успел защититься, как сверкающая сталь ринулась на него
сверху. И следом - чудовищный выпад стволоподобной ноги. Удары следовали
один за другим - мгновенные, мощные, выверенные до миллиметра;
согласованность движений завораживала - это было воплощением того
абстрактного идеала, к которому стремился каждый боец. Но Андру было не до
восторгов. С самого начала он понял, что надолго его не хватит, но пока,
на пределе возможностей, ухитрялся держать оборону, постепенно,
посредством сложного маневрирования, отступая к выходу в подземный "лес".
Круг замкнулся. Снова Он должен был сражаться за жизнь в каменной
пещере. Но не было в Нем прежней уверенности, хотя сейчас Ему противостоял
не Многорук, а человек - правда, великолепный, исключительный образчик
этой породы, блестяще выдрессированный, но тем не менее вполне обычный
человек, уступающий Ему во всем. И, однако, полыхавшая в этом человеке
ненависть смущала Его, зябко было в ее пламени, ибо не было в ней ни
страха, ни сомнения. Такое рафинированное, очищенное от питательных
примесей чувство не поддерживало в Нем силы - наоборот. И чем больше
тревожила Его эта ненависть, тем сильнее хотелось уничтожить ее носителя.
Но упрямец все еще держался.
"Готовься, - быстро сказал Андрей, наконец-то вернувшийся
окончательно. - Я нащупал его двигательные центры, сейчас мы зададим ему
жару!.."
Некоторое время Андр продолжал защищаться, руководствуясь подсказками
двойника и при необходимости черпая в нем силы. Затем, поверив, передал
управление Андрею.
Этот странный, страшный человек был сильнее, чем Он! Игнорируя финты,
он предварял блоком каждый Его полноценный удар, будто узнавал о нем до
того, как начиналось движение. При всем старании Он не мог ни опередить
врага, ни проломить брешь в его обороне голой силой, потому что все его
удары натыкались словно на гранитную стену. И даже на прямое амнезийное
облучение этот человек не обращал внимания, хотя и сам Он не мог выносить
долго такую плотность лучей... Это был не человек! Это мог быть только
Многорук - сородич, перехитривший и теперь грабящий Его. Но как точно
рассчитал он момент своего появления!
Огромные, пронзительно черные глаза Отца неотрывно сверлили
противника, завораживая и околдовывая, но Андр был слишком замкнут на
себя, чтобы его это беспокоило.
"Не обижайте дядю, малыши! - задыхаясь, выговорил Андрей. - Скоро ему
это надоест".
И почти сразу Отец отступил, опустив клинки.
- Ты нравишься мне, солдат, - ровным, без одышки, голосом сказал он.
- Но твое время истекло!
Его глаза вспыхнули нестерпимо ярким светом, залив тело Андра
обжигающей болью. Покачнувшись, Андр сделал шаг назад, закрываясь руками,
но боль захлестывала его волнами, и каждая следующая была выше предыдущей.
"Теряю контроль", - выдавил Андр, продолжая пятиться. - Помоги же!.."
Боль схлынула, словно устремившись в невидимые шлюзы, оставив Андра
легким и воздушным. Зато божественные черты Отца исказила судорога.
"Чему удивляешься? - мрачно спросил Андрей. - Помнишь пушку Ингра?
Тот же эффект".
"Что с Отцом?" - нетерпеливо спросил Андр.
"Я замкнул твои рецепторы на его нервные центры, - ответил Андрей
злорадно. - Пусть подавится!"
Андр прыгнул вперед, но его блестящий выпад сковал двойник.
"Ты что?!.. - рыкнул Андр. - Это шанс!"
"Ну и на кой нам покойник? - резонно спросил Андрей. - Уймись,
боевик, ты уже не в зверинце!"
Скрипнув зубами, Андр взял себя в руки. Конечно, Отца следовало брать
живым. Это увеличивало риск, зато безмерно упрощало все дальнейшие задачи.
Отец уже оправился от шока. Его пронзительные глаза снова вспыхнули
на мгновение, будто он проверял что-то для себя, затем он ощетинился
клинками и ринулся на Андра. Но совершенная координация Многорука дала
вдруг сбой: он зацепился ножным серпом за пол и едва не растянулся во весь
рост. В следующем выпаде Отец задел кресло, вывернув его из основания, и
застыл в растерянности.
Враг был сильнее Его - во всем. Сильнее настолько, что Он усомнился в
своем недавнем выводе: Многорук не сумел бы достичь над Ним такого
превосходства. Ведь даже Он - при всем своем могуществе - так и не смог
подняться над заложенной в Него программой, никогда не преступая пределов,
отмеренных Ему Создателями. Во все времена Он оставался присосавшимся к
страданиям человечества клещом... или, скорее, бесконечно сложной, но
все-таки машиной, потерявшей управление и врезавшейся на полном ходу в
толпу. И внезапность этого понимания тоже тревожила, словно в Его сознание
забрался невидимый и неуловимый исследователь и методично, один за другим,
вскрывал те тайники, которые Он навечно, как Ему казалось, похоронил в
своей памяти.
Отец отступал, бессмысленно озираясь и механически выполняя
нескончаемую серию оборонительных блоков. Не теряя осторожности, Андр
следовал за ним по узкому коридору между стеной зала и "лесом" и пытался
сообразить, что Андрей придумал на этот раз. Но, как и раньше, фантазия
его подводила.
"Да что с ним? - сдался наконец Андр. - Что ты сотворил?"
"А взял да переориентировал его энергетические узлы на его же нервные
центры. Ты посмотри на него! - Андрей негромко рассмеялся. - Он же из
садиста превратился в мазохиста, хотя при его энергетических запросах это
прямая дорога к самоубийству... А, вот! Я нащупал Его!"
И вдруг Он обнаружил себя в темной и тесной, как склеп, камере, из
которой не было выхода. Изо всех сил Он бил в стены конечностями,
корпусом, разбивая себя в кровь, но вокруг был монолит, против которого Он
был бессилен.
И Он сдался, опустился в центре на голый холодный пол, окружил себя
щупальцами, приняв оборонительную стойку Многорука, и застыл в ожидании -
может быть, бесконечно долгом.
Исполинский каркас Отца застыл в неестественной неподвижности - будто
восковая статуя, великолепно вылепленная и искусно разукрашенная.
"И все-таки я сумел заблокировать "координатор"! - торжествуя,
объявил Андрей и добавил озабоченно:
"Надо его перебазировать куда подальше - это излучение всю картину
корежит".
Шагнув к Отцу, Андр потянул его за плечо, с усилием согнул и положил
на плечи двухцентнерное тело.
"Тащи его в спальню, - распорядился Андрей. - Там разберемся в его
хозяйстве досконально".
Миновав все те же три комнаты, Андр свалил обездвиженную тушу на
просторную постель и некоторое время с интересом наблюдал, как
расправляются, опадая под собственной тяжестью, конечности Отца.
"Присмотришь за ним? - спросил Андр двойника. - Я пока сбегаю за
Дейной".
"Она уже в пути, - отозвался тот рассеянно. - Я веду ее сюда...
Смотри!"
По телу поверженного исполина прошла дрожь, неуверенно поднялась
рука, покачалась в воздухе, упала... дернулась нога, зашевелились губы.
Зрелище было жутковатое - будто оживляли мертвеца.
"Черт ногу сломит! - пробормотал Андрей. - Наворочали. Ну-ка!.."
Громадное тело глубоко вздохнуло, приподняло голову, обвело глазами
комнату. Потом уперлось в постель руками и село, сбросив ноги на пол. На
всякий случай Андр отступил, приняв оборонительную стойку. Посидев, будто
отдыхая после непомерного усилия, Отец нашел глазами Андра, подмигнул и
перевел взгляд на дверь.
- Без эксцессов, солдат! - произнес глубокий голос Отца со знакомыми
Андру едкими интонациями. - К нам гости.
В дверях возникла Дейна, окинула тревожным взглядом спальню,
метнулась к постели и зарылась с головой в одеяла, сжавшись в тугой
дрожащий комок.
- Пожалуй, я ее к себе приближу, как считаешь? - сказал Андрей. -
Пора заняться ее воспитанием, не то девочка совсем съедет с рельсов.
Он поднялся и походил по комнате, обживая новое тело.
- Сколько меня много! - умилился он. - Эх, что там поделывает моя
первородная оболочка, вторые сутки ее не навещаю!..
- Отец не вырвется, ты уверен? - спросил Андр.
Андрей посмотрел на него с укоризной.
- Я очень хорошо его заблокировал, будет скучать там, пока не
образумится, - ответил он. - А мы тем временем займемся уточнением "роли
личности в истории".
- Ах да, теперь ты можешь проверить себя еще и абсолютной властью! -
усмехнулся Андр.
- Как раз на этот счет я спокоен. Нас ждет испытание посерьезней.
- Может, хватит загадок?
- Да нет, дружище, все просто. Мы ведь с тобой нормальные люди, без
заметных психических сдвигов, и поэтому чужая боль отзывается в нас чем-то
подобным. Нам это, разумеется, неприятно, и мы готовы на многое, лишь бы
устранить источник раздражения. Это естественно, в быту это зовется
добротой, хотя, если вдуматься, - чистой воды эгоизм. А теперь представь:
мы вдруг меняемся, и боль ближних становиться нам в радость. Каково тогда
нам будет оставаться гуманистами? А ведь Отец радуется чужой боли куда
сильней, чем мы ей огорчаемся. И когда мы примемся всерьез обживать его
сознание - представляешь, какие могут быть последствия? Вот тебе истинный
тест на бескорыстие: сможем ли мы в таких условиях сохранить порядочность?
- А разве нельзя переориентировать его энергоузлы?
- Наверное, можно, - со вздохом кивнул Андрей. - Только для этого не
мешало бы сперва разобраться в их устройстве, создать - хотя бы вчерне -
общую теорию психополей, оценить энергоемкость каждого уровня в спектре
эмоций... В общем, это надолго. А кстати, представляешь, если бы с самого
начала Отец был ориентирован на радость? Эх, мечты, мечты...
Андрей уложил тело Отца на постель, рядом с Дейной, и отпустил
мускулы.
- И ты ложись, - посоветовал он Андру. - До утра есть еще время.
