вдруг ясно представил себе Таню в жемчужных бусах и потрепанном песце одну
на темной улице, беззащитную, ничего не понимающую, но еще чего-то ждущу
ю... Проглотив водку, он поднял штору и посмотрел на улицу. Там уже никого
не было. "Ничего, приеду домой - сразу же ей позвоню и объяснюсь; она
должна понять, она всегда легко выходила из всяких глупых недоразумени
й..."
Но он не приехал домой. Утром Вася очнулся в незнакомой комнате, а
рядом с ним на неразобранной кровати храпела перегаром незнакомая девица.
У Васи так болела голова, что не было никакой возможности соображать.
Добравшись кое-как до ванной и подставив голову под струю ледяной
воды, он начал смутно кое-что припоминать. Ресторан уже закрылся, а они
все пили, и официантки садились к ним на колени, он все щипал за груди вот
эту вот, рыжую. Потом она потащила его в соседний пустой и темный зал, по
дороге опрокинув несколько стульев и, наконец, закрыла за ними дверь,
бесстыдно стянула с себя трусы и, повалившись на кресло, увлекла Васю
перед собой на колени, отвратительно раскорячилась и стала цепкими лапами
пригибать его голову к какому-то скользкому шерстистому источнику мерзкого
запаха; воняло тухлой селедкой, и Вася осознал, что это запах неподмытой
женской промежности. Чтобы только не чувствовать это, он рванулся вверх,
но брюки и трусы, не без помощи ее умелых рук, упали вниз, он повалился на
девицу, которая обхватила его ногами - и начался гадкий и грязный
сладострастный кошмар.
После опять что-то пили, официантки визжали и поднимали юбки, и еще
осталось у васи слабое воспоминание о том, как его головой вперед
запихивали в машину, а он от кого-то отбивался ногами... Теперь вот эта
комната... Таня!
Он вскочил, как ужаленный, и, не вытерев головы и хватая как попало
свои вещи, бросился вон из квартиры, оставив дверь распахнутой настежь...
В первой же попавшейся телефонной будке Василий, путаясь в цифрах,
набирал ее номер. Монетка провалилась, послышалось Танино спкойное и
мелодичное "Да". Василий дернул рычаг вниз. Что можно ей сейчас объяснить?
Как оправдываться? Где был? И вдруг Вася почувствовал легкий укол
самолюбия: по его мнению, Таня должна была изрыдавшимся голосом кричать в
трубку: "Вася! Вася! Это ты?! Ну ответь же!" - а она говорила так, словно
сняла трубку в приемной своего шефа.
Вася неторопливо застегнулся, спрятал мокрые волосы под шапку и пошел
по улице, приняв решение скрупулезно обдумать и взвесить каждое слово,
может быть, даже записать на бумажке, а потом уж позвонить. Придумать
что-нибудь абсолютно правдоподобное. Не торопясь.
Василий пешком дошел до дома, там у него стояли в холодильнике
бутылки пива - штук шесть, - он решил немного опохмелиться, но сам не
заметил, как высосал все пиво. И уж тут само собой пришло решение отложить
объяснение с невестой до завтра. Вася и в мыслях не допускал, что его
вчерашняя дурацкая выходка может не закончиться благополучно. Главное,
придумать что-нибудь попроще.
Назавтра был аврал. В восемь утра ему позвонил начальник и сказал,
что на следующий день в институте ожидается шведская делегация, и нужно
скоропалительно готовить материалы для ее встречи. Материалы готовились до
закрытия института, когда, наконец, Василий добрался до дома, ему хотелось
только спать. Больше ничего.
Утром в институт приехали шведы. День опять пропал. Мысль о Тане, о
ее живой, теплой красоте, сидела в Василии как заноза, минутами ему
хотелось бросить делегацию и бегом мчаться к телефону, каяться и плакать в
трубку - лишь бы слышать ее далекий голос, лишь бы скорее отправить в
прошлое этот кошмар... Ощутить, что она как прежде принадлежит ему, а
дурной сон - прощен и забыт...
К вечеру он добрался до телефона. Но такого страстного порыва, как
днем, уже не было. Они прожили друг без друга полных трое суток, а ведь
совсем недавно почти невозможным казалось ежедневное расставание на десять
часов, что оба были на работе. Значит, можно подождать до утра. Утро
вечера мудренее. А утром позвонить стало еще невозможнее.
И появилась крошечная, но зубастая мыслишка-гиена: "А может, не
взонить вовсе?" Василий с омерзением оттолкнул ее, но незаметно, сам от
себя в тайне, начал обдумывать ее, в мозгу быстро прокручивалисьразные
варианты... Но больше всего его ум, как всегда, занимала работа.
Возвращаясь домой Вася, как всегда, машинально достал из почтовой
кружки газеты, и вдруг из них выпал маленький тяжеленький сверточек,
который он с любопытством поднял и развернул. На ладони, обтянутой черной
замшевой перчаткой, как на витрине магазина, мерцали жемчужные бусы.
Колебания кончились. Василий небрежно сунул жемчуг в карман, пачку газет -
под мышку и, облегченный и радостный, запрыгал через две ступеньки к себе
на четвертый этаж.
СЛОВО ДЛЯ ЛАРИСЫ
...Я не знаю, зачем мысленно повторяю себе все это снова и снова.
Вообще-то, я уже все для себя решил. Сегодня же меня не будет. Как
водится, оставлю записку, что, мол, в смерти прошу никого не винить и все
такое. Во втором ящике моего стола еще с прошлого воскресенья лежит почти
полстакана таблеток димедрола - сам выколупывал из почти семи пачек. Пусть
ей будет кисло, когда узнает. Я, конечно, понимаю, что вообще-то ей по
плечо, да еще этот прыщ на подбородке - ну так ведь я скоро вырасту! А она
не понимает... Но я так ей и сказал... А, да ну все это!
Началось-то совсем даже неплохо. Наша компания тогда собралась в
подвале, в карты дулись. Потом Дылда флакон принес, еще посидели, а потом
завалили Бык с Бациллой (они всегда вместе ходят) и двух девок привели -
Ольгу и Лариску. Ну, они и раньше, бывало, цепляли и приводили
кого-нибудь. Одно время тут часто устраивали "театр" - это так наши
называют. В прошлом году была тут в восьмом "Б" такая Танька, все с
Петькой носатым ходила. А потом он ее всем отдал - надоела, видать. Так
вот, ее затащат туда, все рассядутся по трубам, курят, музон врубят - в
кайф, а ей говорят: раздевайся, а не то, мол, бить будем и матери про ВСЕ
расскажем. Ну, ей, понятно, страшно, раздевается. Потом веселые штучки
начинаются. Она ни в чем никому не отказывала - куда денешься? Потом ее
родичи, правда, переехали куда-то, и она тоже. И в "театре" было закрытие
сезона. Так что по таким делам я всему научен. А эти - Ольга с Лариской -
в карты продулись, а у нас с этим строго - ну их и привели к нам
расплачиваться. Девицам налили по стакану. Ольга эта самая, деловая такая,
сразу и говорит:
- Значит так, парни. Каждый чтобы по разу, только быстро, по очереди,
и без всяких там штучек...
Ну, Бык вроде кивнул, а тут Бацилла подскочил:
- Не-е! Так дело не пойдет! Ты проиграла на раз, а вторая-то больше!
Так что не фига шланговать, ты, - это он Лариске, - должна всем по два
раза...
- Два?!!! - вскочила Лариска, - да пошел ты! Я всего ничего и
проиграла...
Тут Бык вмешался:
- Хватит базарить! Хорошо, второй раз будешь не со всеми, а только с
одним - кого сама выберешь. Завтра. Идет? - он явно работал на публику;
думал, наверное, что ему обломится. Бык оглянулся. Несогласных, понятно,
не было. Нас было пятеро, кроме малолеток, которым ничего не полагалось.
- Ну, поехали! - и он потянул с себя футболку.
...Ольга была черная такая, толстоватая в верхней части. Как
разделась, Бык сразу на нее - запыхтела, как паровоз. У нее даже волосы ко
лбу прилипли, а Колюн поближе подошел - еще не насмотрелся. Ну, дальше все
как всегда - остальные смотрят, хихикают, советы дают. Горобурдина
онанизмом занимается - за ящик отошел и думает, дурак, никто не видит!
Смотрел я, смотрел, а потом и моя очередь настала (я предпоследним был),
но что-то я до того насмотрелся, что только начал, как все и кончилось.
Подергался еще немного для приличия и слез. (Ольгой я, вообще не
занимался, это все о Лариске). А потом ушам своим не верю - она меня
выбрала! На завтра то есть. Бык так на меня посмотрел, что у меня голос
охрип. Потом разошлись, все путем... А я весь вечер и на следующий день
все места себе не находил. Неужели, думаю, я ей чем-то понравился? И все
вспоминал, какая она худенькая, длинноногая, на руках и ногах светлый
пушок, и... Ну очень она мне понравилась.
Назавтра, как и договорились, я с ней на углу встретился, у ее дома,
когда она со школы пришла, (я-то из путяги еще раньше свалил). И пошли к
ней - как раз мать на работе была, а папаши у нее и вовсе нет. Дома у них
ничего так: комнат - две, как и у меня, но мебель классная, видик стоит.
Богатенькие. Выпить мне предложила. Да не бормотени, и даже не водки, а
банановый ликер. Я, говорю, не знаю, никогда не пробовал. А она отвечает,
что ерунда, мол, мамаша в ресторане "Прибалтийский" работает, или давай
кофе попьем? И бутерброд с вкуснющей колбасой мне дала. С чего это она,
думаю. Ну, а потом разговор вышел:
- Тебе не очень горит со мной...?
- Да нет, - отвечаю, - вообще-то, не очень. А что?
- Видишь ли, - говорит, - после вашего вчерашнего скотства у меня
побаливает еще...
- Ну и что?
- Да, конечно, раз обещала, так..., но, может, на другой день
отложим? Только этим скажем, что все в порядке, а то еще чего...
- Ладно, - говорю, - давай когда-нибудь в другой раз, если захочешь...
- она обрадовалась, даже смотреть по-другому стала.
- Ты, - говорит, - самый замечательный парень из всех, что я знаю!
Даже обняла меня в конце, говорила еще, что потом обязательно, и все
такое. И вот с тех пор я за нею так вот и таскаюсь...
Ну да чего уж там, не так все плохо. Поначалу здорово было, она меня
с собой брала иногда на киношки всякие, куда так не пускают. На день
рождения приглашала. К мамаше в ресторан нас разок провели - побалдели.
Правда, иногда она как-то скукоживалась, молчала все, а на все вопросы так
меня несла, что просто непонятно даже - что я ей сделал? Однажды, после
того как мы в кино ходили, я у нее оставался - мамаша в ночной смене была.
К тому времени мы уже с ней всегда вместе были. Я и в подвал перестал
ходить, тем более что там Бык заправлял, а после того случая он бы со мной
рассчитался как-нибудь. Она так рада бывала, когда я, приходящий из похода
или с дачи приезжающий, в дверь звонился. Говорила, что без меня скучает,
что ближе у нее нет никого, и все такое. Ну, мы поужинали, потом фильмец
она поставила. Она смотрит, а сама будто ничего не видит - как задумалась.
Я ее за руку беру, а у нее ладошки все мокрые. Руку отдергивает, "не
трогай меня" - орет. Ну мы еще посидели, фильм кончился, вроде она
успокоилась. И говорит, что главный герой на папашу ее похож. Не на
родного (тот давно сбежал, она его и знать не хочет), а на отчима, что с
матерью жил. Она и теперь иногда к нему ездит, хоть и с мамашей ее
развелся год назад - теперь у него новая жена. Он матери моложе, а сам
дизайнер по мебели. У него и мастерская есть, и все такое. Вот только с
мамашей он не контачит, и Лариска ездит к нему тайком от матери. А про
подарки его говорит, что подруга продает и еще и деньги у матери просит.
Ну, та ей вообще ни в чем не отказывает, но вот к нему не пускает.
- Это потому, что я его очень люблю, - говорит Лариска.
- А ей не все равно, ведь они развелись? - не понимал я.
- Да нет, - машет она рукой, - ну как ты понимаешь... - Лариска
теребит пуговку у воротника и молчит.
- А меня, - говорю, - любишь?
- Тебя... - холодно и раздумчиво тянет она, - не надо об этом... если
