тихонько всплывать на поверхность реальности из пучин сладострастия.
Патриция окинула затуманенным взором обстановку каюты. Под потолком ровно
светила лампочка -- молчаливая свидетельница восхитительного слияния двух
тел, на полу валялись скрученные жгутом простыни.
Все тело ее горело огнем, груди не хватало воздуха.
Она встала. Том открыл глаза и улыбнулся ей. Патриция склонилась над ним и
поцеловала в щеку. Он снова закрыл глаза.
Она взяла с полочки сигареты и нагая вышла на палубу, под освежающее
дуновение слабого морского ветерка. И пораженно увидела, что солнце
в очередной раз рождается из черной дали моря, окрашивая все в чарующие
волшебные тона. Ранняя чайка кружила над водой неподалеку, нарушая тишину
утра неприятными пронзительными криками.
Патриция села и закурила, пытаясь разобраться в своих чувствах. Свежий
воздух и терпкий дым сигареты успокоили ее, и она поняла, что цель ее
безумной экспедиции достигнута так быстро. Она думала о мире гораздо хуже.
Она отшвырнула окурок в бессловесные воды залива и вошла в каюту. Том спал
безмятежно, чем-то очень напоминая ребенка, густые волосы упали на глаза, рот
был приоткрыт. Патриция укрыла его заботливо одеялом и провела ладонью по его
плечу.
Затем достала из своей дорожной сумки небольшой переносной магнитофон и
снова вышла на свежий воздух. Смотала кассету на начало, закурила еще одну
сигарету и нажала на клавишу воспроизведения. Из динамика послышался е голос:
-- Итак, я решила. Не знаю правильно или нет, но я решила. Я хочу узнать
жизнь сама. И для этого мне не нужно было ехать в Мюнхен...
ГЛАВА ВТОРАЯ. ПЕРВАЯ РЕТРОСПЕКЦИЯ.
Молодая служанка-негритянка в белоснежной полупрозрачной блузке, под которой
просвечивал старомодный бюстгальтер, и длинной черной юбке, совершенно сбилась
с ног, по всему дому разыскивая Патрицию. Внизу у лестницы, аккуратно стояли
собранные вещи Патриции -- вместительная кожаная коричневая сумка и чемодан
совершенно чудовищных размеров.
-- Патриция! -- служанка взбежала вверх по лестнице и нервно распахнула дверь
в комнату девушки. -- Патриция! Где же ты! Нас уже ждут целый час! -- в
голосе негритянки звучали нотки отчаяния -- она всегда все принимала
близко к сердцу. -- Самолет улетает! Патриция!
Она спустилась и прошла в светлую столовую, где ее хозяева угощали изысканным
завтраком важного гостя. Сидящие за столом вопросительно посмотрели на нее.
Служанка виновато развела руками и бросилась на дальнейшие поиски Патриции.
Отец Патриции тяжко вздохнул и посмотрел на наручные часы. Он сидел в строгого
покроя черном костюме и накрахмаленной белой рубашке. Узел галстука,
прихваченного бриллиантовой заколкой, был слегка ослаблен. Кофе перед ним
давно остыл -- он его едва попробовал. Был глава семейства уже пожилым,
седовласым, представительным мужчиной, который несмотря на возраст не потерял
деловой активности и являлся исполнительным директором греческого филиала
крупной транснациональной кампании.
-- Уже половина второго! -- с раздражением сказал он. -- У меня в два сорок
пять совещание! -- Он строго посмотрел на жену, словно она виновата: -- Где
девочка?
Мать Патриции выглядела значительно моложе своего супруга и тщательно
ухаживала за своей внешностью, чтобы не отпугивать молодых поклонников. Она
внимательно следила за европейской модой и всегда за ней поспевала, что
подчеркивал ладно сидящий на ней белый брючный костюм, под пиджаком виднелся
элегантный сиреневый бадлон, на шее красовалась кокетливая пестрая косынка.
-- Не знаю, -- раздраженно ответила она, нервно сжимая в кулаке салфетку, и
оглянулась в сторону дверей. -- Я опаздываю к парикмахеру. Ох уж эта Патриция!
Хоть сегодня-то она могла бы не опаздывать!
-- А почему вы ее отсылаете именно сегодня? -- вежливо поинтересовался гость.
Хозяйка дома виновато улыбнулась ему -- вот, вынуждены при желанном госте
решать семейные неурядицы. Она имела на гостя виды не только в его
профессиональной пригодности, поэтому и пригласила его на завтрак, хотя
вполне могла решить все вопросы в его конторе. Опытный юрист прекрасно
понимал это, и вел себя соответствующим образом. Хотя костюм его и отличался
неброской строгостью, всем своим поведением за столом он подчеркивал, что он
еще и элегантный кавалер. Было ему около сорока, но здоровый образ жизни и
ежедневные занятия гимнастикой делали свое дело -- он казался мужчиной хоть
куда, а элегантной формы очки придавали ему очень интеллигентный вид.
-- Кончились каникулы, -- пояснил гостю отец Патриции. -- Она должна вернуться
в колледж в Мюнхене.
-- Патриция, Патриция! -- сбилась с ног служанка-негритянка, она вновь вбежала
в столовую: -- Я даже не знаю где ее искать!
-- Посмотри в бассейне, Дэниел, -- посоветовал хозяин дома и пригладил свои
густые, седые с желтизной волосы. Эта история начинала утомлять его и он с
облегчением подумал, что каникулы у дочки не бесконечны, и что завтра
размеренный уклад его дома ничто не нарушит.
Из просторной столовой одна дверь выходила в сад, где в метре от дома,
зажатый с трех сторон раскидистыми кипарисами, размещался уютный небольшой
бассейн, отделанный мраморными плитами. Служанка выскочила к поребрику и у нее
как камень с души свалился -- в бассейне радовалась жизни потерявшаяся
Патриция, которую ничуть не заботил предстоящий отъезд.
Девушка совершенно обнаженная плавала в голубовато-зеленой прозрачной воде
бассейна.
-- Патриция! -- с укором в голосе закричала негритянка. -- Вы опоздаете на
самолет! Скорее! Ваши вещи я уже подготовила...
Патриция не особо-то обратила на ее высказывание внимание.
-- Ну, Патриция! Быстрее же! -- переживая, воскликнула служанка.
Девушка вняла наконец ее увещеваниям и подплыла к поребрику. Вылезла из
бассейна и взяла большое полотенце. Вытерла не спеша волосы, обернула талию
полотенцем и безмятежно вошла в столовую.
-- Доброе утро всем, -- сказала Патриция, не обратив на гостя ни малейшего
внимания.
Гость откровенно уставился на ее обнаженную великолепную грудь по которой
стекали редкие струйки воды.
-- Патриция! -- с осуждением сказала мать, отложив салфетку.
-- А что? Что-нибудь не так? -- удивилась девушка и прикрыла полотенцем
грудь, обнажив низ живота и стройные ноги.
Гость чуть не поперхнулся своим кофе.
Девушка подошла к столу и поцеловала отца в щеку:
-- Здравствуй, папа.
Она обошла стол и чмокнула в щеку мать:
-- Здравствуй, мама.
Присутствие элегантного гостя она проигнорировала -- словно больше за столом
никого не было. Зато он не мог оторвать от нее похотливого взгляда и девушка
это прекрасно знала.
Отец встал и стал выпроваживать ее к дверям:
-- Какой срам! -- воскликнул он. -- Постыдилась бы!
-- Чего? -- притворно удивилась Патриция.
-- Извините, -- обратилась мать к гостю.-- Надеюсь, вы нас простите?
-- Да что вы, -- вежливо ответил гость. -- Она само очарование.
Отец вывел Патрицию в коридор, плотно притворил дверь и полез во внутренний
карман пиджака.
-- Это билет в Мюнхен, первый класс, -- сказал он и отдал конверт дочери. -- А
это тебе кое-что для поддержания боевого духа, -- и он сунул ей солидную пачку
денег. -- Но на твоем месте, -- добавил отец, потупив взгляд, -- я бы ничего
не рассказывал маме.
-- Пусть это будет наш маленький секрет, -- сказала Патриция и с
благодарностью поцеловала отца. -- Спасибо, папа.
-- Ну ладно, работай и проводи время, как следует. -- Напутствовал ее отец и
снова посмотрел на часы. -- Я бы с удовольствием проводил тебя в аэропорт, но
я опаздываю. -- Он поцеловал дочь в щеку.-- Счастливого пути.
Отец вернулся в столовую, чтобы попрощаться с гостем.
Патриция подошла к лестнице, взяла огромных размеров чемодан и кожаную
коричневую сумку. Сгибаясь от непомерной тяжести, потащила их наверх, в свою
комнату.
Там, надев футболку в тонкую горизонтальную полоску и розовые трусики, она
вытряхнула все вещи, заботливо уложенные служанкой, и стала складывать то,
что считала нужным сама в свою просторную сумку. Сама мысль о том, что
придется таскаться с чемоданом ужасала ее.
-- Патриция! -- в комнату вошла мать и девушка встала.
Мать нежно обняла дочь и несколько раз поцеловала.
-- Да я всего лишь в Мюнхен улетаю, -- удивленная подобным проявлением
материнских чувств, сказала Патриция.
-- Да, но ты одна едешь! -- вздохнула мать. -- Ты уверена, что все будет
хорошо?
-- Да все будет в полном порядке, -- успокоила Патриция мать лишь бы
отвязаться.
-- Тебе нужны деньги, -- мать протянула ей толстую пачку банкнот. -- Только
папе не рассказывай, договорились?
-- Договорились, -- весело согласилась Патриция.
Мать еще раз поцеловала ее.
-- Патриция, ты знаешь -- я на тебя надеюсь. Веди себя хорошо. -- Она
посмотрела на часы. -- Я опаздываю в парикмахерскую, -- сказала она и
двинулась к дверям. -- И обязательно напиши отцу, когда приедешь! Пока!
-- Пока, -- послала девушка воздушный поцелуй и вновь повернулась к
распотрошенной сумке.
Наконец она собралась, надела джинсы, кроссовки и красную дорожную куртку,
вскинула на плечо сумку и направилась к двери. Остановилась, подумала, взяла с
туалетного столика и положила в сумку переносной магнитофон с кассетами.
Роскошный автомобиль отвез ее в аэропорт Эленикон. Шофер остановил автомобиль
возле входа в зал регистрация, вышел из кабины, открыл дверцу. Патриция
вылезла, таща за собой огромную сумку. Шофер хотел взять поклажу, но
девушка сказала ему:
-- Спасибо, езжай домой. Я дальше сама.
Шофер пожал плечами, но перечить не стал.
Патриция уверенно вошла в здание аэропорта.
В джинсах и любимой футболке в полосочку, в красной дорожной куртке на молнии,
с огромной надписью во всю грудь "Coca-Cola" и отложным большим белым
воротничком, она шла к стойке регистрации, привычно отмечая, что проходящие
мимо мужчины задерживают на ней долгий, внимательный взгляд, прожигающий ее
одежду, словно рентгеновские лучи.
У регистрационной стойки стояла молодая пара. Белокурая девушка, в слезах
прижимаясь к груди своего возлюбленного, воскликнула:
-- Я не хочу, не хочу уезжать без тебя!
-- Я приеду к тебе в Мюнхен, дорогая, как только соберу денег, --
успокаивал он ее.
Патриция похлопала по плечу черноволосого молодого человека. Они оба
обернулись и вопросительно уставились на нее.
-- Как вас зовут? -- улыбаясь, спросила Патриция.
-- А зачем вам нужно? -- недоверчиво проговорил парень.
-- Пожалуйста, ответьте, -- мягко, но настойчиво попросила Патриция.
-- Робус Ромунус, -- нерешительно ответил парень
-- Робус Ромунус? -- переспросила Патриция.
Парень утвердительно кивнул.
Патриция уверенно подошла к регистрации и положила на стойку свой билет.
-- Пожалуйста, переоформите этот билет на мистера Робуса Ромунуса, --
попросила она служащую аэропорта.
-- Хорошо, -- равнодушно ответила та и взяла билет.
Патриция на листке бумаги написала текст телеграммы родителям и свой адрес.
Молодые люди непонимающе смотрели на действия незнакомой им девушки.
-- Так вы хотите полететь вместе в Мюнхен? -- улыбаясь, спросила их Патриция.
-- Да, конечно, -- ответил опешивший молодой человек. -- Но я без денег, я
не могу себе этого позволить...
-- Прекрасно, -- заявила Патриция. -- Теперь вы при деньгах.
-- Не понимаю, -- сказал парень.
Патриция обратилась к девушке:
-- Пожалуйста, когда прилетите в Мюнхен, пошлите телеграмму. Это для моих
родителей, чтобы они не волновались.
Молодая женщина поняла наконец, что Патриция не разыгрывает их и от счастья
бросилась целовать своего парня.
-- Обязательно, -- сказал тот, чувствуя себя несколько неловко, и беря из рук
Патриции бумагу с запиской и билет.
-- Спасибо, -- воскликнула блондинка.
Они вновь на радостях поцеловались, но тут же посмотрели на незнакомку,
чтобы еще раз поблагодарить благодетельницу.
Но Патриция уже шла по огромному залу к выходу из аэропорта.
