сразу - - давай блядей! Схватили газетку. Вызвали четверых девиц и покуда
ждали, стали договариваться: `Так, жрачки девкам не давать, кир убери
подальше` и прочее в том же духе. В общем, жутко дешевая публика!
- Разве сейчас есть другая?
- Сама увидишь. Сегодня ко мне придет один старый знакомый. Совсем другой
уровень! Кстати, если хочешь - присоединяйся!
- Если можно, я сначала помотрю на него.
- Пожалуйста, какие проблеиы! Приоткрой дверь в спальне и можешь нас
изучать сколько влезет. Меня это даже заводит.
К вечеру Виола готовилась тщательно. В гостиной у камина был
сервирован стол на двоих, продумано меню легкого возбуждающего ужина.
Приняв душистую ванну, Виола долго и придирчиво выбирала наряд. Ирина с
удовольствием помогла ей в этом. Остановились на тесном коктейль-платье,
оставлявшем открытыми великолепные Виолины ноги. Сзади платье можно было
расстегнуть сверху донизу и скинуть в считаные секунды. Под ним не было
ничего, кроме соблазнительного, ухоженного женского тела.
Затем Виола принялась перебирать то, что она называла `игрушками`
различные секс-приспособления. После долгих размышлений остановилась на
`кошачьей лапке` - вещице, по своему виду вполне соответствующей названию и
даже позволяющей в самом деле выпускать маленькие остренькие коготки.
- Сегодня я буду кошечкой, - объявила Виола, явно удовлетворенная
своим выбором. - Будем играть с мышонком!
- С каким еще мышонком? - удивилась Ирина.
- А вот посмотришь...
Ровно в восемь вечера долгожданный гость стоял у порога. Ирина сама не
понимая отчего, заволновалась и юркнула в свою спальню, оставив щелочку в
двери. Посетитель оказался стройным пятидесятилетним мужчиной со спокойными
манерами и открытой мальчишеской улыбкой. В прихожей он презентовал Виоле
букет темно-красных роз и прошествовал в гостиную. Чувствовалось, что он
пришел не впервые и предвкушает немалое удовольствие. Виола в своем
коротком облегающем платьице принялась играть роль хозяйки. Сколько Ирина
ни подсматривала, ничего необычного не происходило, а уж обрывки разговора,
долетавшие до ее слуха, и вовсе ее поразили. Рихард - так звали мужчину
почему-то ссылался на Платона, в беседе мелькали словечки вроде `эйдос`,
`трансценденция` и тому подобное. Казалось, она подслушивает диспут в
литературно-философском салоне. Ничего подобного Ирина, конечно же, не
ожидала. Она приоткрыла двери пошире и подалась вперед, чтобы слышать
получше.
- В своем знаменитом диалоге `Пир`, - вещал мужчина, покачивая бокал с
белым вином, - Платон подводит человека к необходимости думать о вещах
невидимых всегда, даже и совершая соитие. Расщепляя похоть обыкновенную,
субъект научается обособлять сущность полового акта от самого действа и тем
мостит дорогу к трансценденции сексуальности.
- Конечно, Рихард, - глубокомысленно кивала своей изящной головкой
Виола. Но ведь для этого потребна чрезвычайно изощренная пропедевтика!
Хотя...
Несколько раз я сама переживала подобное расщепление сознания в
ситуации сексуального насилия, когда испытывала вопреки всему острое
эротическое влечение к бессовестному насильнику.
- Вот-вот, вынужденное эротическое влечение..., - подхватил мужчина и
не окончил. - А кто там прячется? - воскликнул он, ткнув бокалом в торону
спальни.
По-видимому Ирина слишком уж далеко высунулась из своего укрытия.
Виола нисколько не растерялась:
- А это моя старинная подруга, приехала погостить, да стесняется к нам
присоединиться, боится помешать.
- Что за глупости! - возмутился мужчина. - Как может помешать красивая
интеллигентная женщина? Прошу вас, спускайтесь к нам! - замахал он руками
Ирине.
Она колебалась недолго: в конце концов, гость оказался совсем не
страшным, наоборот - очень даже симпатичным человеком. Шел, правда,
необычный разговор, но почему же в нем не поучаствовать?
Вмиг для нее организовали место, наполнили бокал, познакомили с
Рихардом.
Узнав, что Ирина - учительница русского и литературы, гость пришел в
восторг. Во-первых, он хоть и немец, а большой поклонник русской
классической литературы. Во-вторых, с учительницей литературы - понятно,
немецкой - у него связаны чрезвыйчайно э... Пикантные воспоминания!
Оказалось, учительница, преподавашая в седьмом классе, не носила
трусиков.
- Я это обнаружил совершенно случайно - нырнул под парту за упавшей
резинкой или еще чем-то, - с удовольствием предавался воспоминаниям Рихард.
- Нырнул - и обомлел! Чулки, резинки, ляжки - а дальше ничего! То есть как
ничего? Оборвал он сам себя. - Как ничего?! Самое главное, самое
потрясающее в каждой женщине: пизда!
Ирина буквально дернулась в своем кресле: такой грубости она никак не
ожидала! Только что рассуждали о трансцендентности - и на тебе!
- Позвольте, вы кажется смущены? Даже негодуете? - чутко среагировал
Рихард.
- Ах, как это мило, даже трогательно! Как свойственно великой
культурной традиции, которую вы, несомненно, представляете.
Рихард явно был умилен, взволнован и поэтому фраза у него получилась
не совсем правильная.
- Да уж, наша литература целомудренна и будьте добры, не упоминайте
всуе вещей высоких, - отрезала Ирина, поджав губы.
Она и не заметила, как Виола медленно встала и осторожно приблизилась
к ее креслу сзади. Вдруг руки ее, лежащие на подлокотниках, обхватили
резиновые зажимы. Виола наклонилась и впилась губами в ее губы,
одновременно рукой раздвигая ноги и задирая юбку. Ирина поняла, что сейчас
ею будут пользоваться на полную катушку и вдруг неожиданно для себя вместо
страха испытала прилив обжигающего сладострастия. Как, как там они
толковали?
Непреодолимое эротическое влечение к насильникам? А что ж, может
быть...
Нилин С. - Кошечка
Торопливые шаги замерли за ее дверью. Она отвернулась от балкона, с которого
открывалась панорама залива. Рядом с белыми моторными яхтами, лениво
покачивавшимися на спокойной глади моря, лодки местных рыбаков казались
совсем крошечными. На пляже, яркими цветными пятнами на фоне бледного
песка, виднелись зонтики туристов.
Ручка двери повернулась. Этим утром она оделась особенно тщательно.
Каблуки были именно той длины, которая позволяла подчеркнуть стройность
ног. На ней была юбка и приталенная блузка. На запястье массивные золотые
мужские часы, в ушах маленькие сережки. Кроме этого, никаких
драгоценностей. Ее светлые волосы спадали на плечи.
Дверь открылась, и в проеме показался мужчина, который замер,
уставившись, на нас. У него было сильное волевое лицо, а скошенные брови
придавали ему какой-то сатанинский вид. Черные прямые волосы были, как ей
показалось, очень мило взъерошены, а загоревшее лицо покрыто легкой
испариной. Это не от страха, а оттого, что торопился, подумала она. Ничто в
нем не говорило о том, что он боится. Какое-то время они молча смотрели
друг на друга, затем она, улыбнувшись, сказала: - Боюсь, вы ошиблись. Это
325-й номер.
Вы англичанка? В его голосе слышался легкий акцент. Простите... Он
запнулся, меня зовут Лукас. Дело в том, что...
В коридоре послышались голоса. Говорили громко и сердито.
Я все объясню потом, сказал он. А сейчас мне нужна ваша помощь. Не
бойтесь.
Никто не причинит вам никакого вреда.
А я и не боюсь, откровенно ответила она. Все это так захватывающе. Как
в кино.
Сделав три шага, он уже оказался возле балкона, и, когда он оглянулся
назад, она увидела смешинки в его глазах.
Если бы все это было в кино, то тут была бы удобная пожарная лестница,
а ее нет...
Он подошел к ней поближе. Голоса в коридоре стали громче. Мне придется
импровизировать.
Прежде чем она поняла, что он собирается делать, его пальцы нащупали
пуговицы на ее блузке и начали расстегивать их, быстро и умело. Она глубоко
вздохнула и сделала шаг назад, но он снова оказался рядом. Верьте мне,
произнес он. Расстегнув блузку, он вытащил ее из юбки. Одна его рука
обхватила ее за грудь, другая обвивала талию. Его сильная рука скользнула
вниз и притянула ее к себе. Она почувствовала слабый запах его лосьона
после бритья и вновь увидела смешинку в его темных глазах. Его губы
коснулись ее, сначала легко, а потом все сильнее и сильнее. Под его
костюмом она почувствовала мускулистое, как у спортсмена, тело. Теперь она
не могла бы вырваться от него, даже если бы захотела этого. Но она вовсе не
была уверена в том, что ей этого хочется. Шаги послышались совсем близко.
Его пальцы коснулись застежки ее лифчика. Нет! Запротестовала она. Да,
ответил он. Все должно выглядеть по-настоящему.
Резкое движение, и застежка расстегнулась. Он стянул вниз одну из
чашечек шелкового бюстгальтера. Она предприняла слабую попытку вырваться от
него, но он еще плотнее прижал ее к себе. Тепло его ладони и уверенность,
которая чувствовалась в его пальцах, заставили ее содрогнуться от внезапной
волны удовольствия.
Вдруг дверь распахнулась, и на пороге оказались двое смуглых мужчин в
мятых костюмах. Какое-то время они стояли молча, глядя на них удивленными
глазами.
Лукас не смотрел на них. Он стоял спиной к двери, целуя женщину и
осторожно раздвигая языком ее губы. Одна его рука гуляла по ее обнаженной
груди, а сильные пальцы ласкали уже набухший сосок. Другой рукой он гладил
ее по заднице. Она издала горлом какой-то звук. Ее широко открытые глаза
уставились через его плечо на непрошеных гостей. Более крупный из двух
ворвавшихся в номер мужчин со щелканьем закрыл свой полуоткрытый рот и
пробормотал: Простите, мы ошиблись... Потянув за собой своего товарища, он
выскочил из номера быстрее, чем ворвался в него. Дверь закрылась. Она
уперлась ладонями в плечи Лукаса, но чувствовала, что в ней нет особого
желания оттолкнуть его. А он не выказывал ни малейшего намерения отпустить
ее. Он оставил в покое ее губы и начал легко целовать ее в подбородок. Она
предприняла еще одну слабую попытку освободиться.
Они ушли, сказала она дрогнувшим голосом. Нам больше не нужно
притворяться.
А я и не притворяюсь, ответил он, вставляя язык ей в ухо.
Кончиками пальцев он сдавил ее твердый сосок.
И вы тоже не притворяетесь, английская туристочка.
Она почувствовала, что краснеет. На этот раз она тверже уперлась в
него руками и удивилась, когда он тут же подался назад. Стоя рядом с ней,
он наблюдал, как она ставшими вдруг неуклюжими пальцами пытается застегнуть
свою блузку. Она прекрасно понимала, что он забавляется, глядя на то, как
она пытается изобразить из себя скромность. Неожиданно он протянул руку и
расстегнул только что застегнутую ею пуговицу.
Я воспользовался вами, - произнес он. Но это было необходимо. Она
положила свою руку поверх его, безуспешно пытаясь не дать ему возможности
расстегнуть еще одну пуговицу. Почему эти мужчины гонятся за вами? Мы не
сошлись во мнениях по поводу денег, ответил он, взяв ее за руки и опустив
их вдоль тела. Есть люди, которые собирают старинные предметы, не думая об
их происхождении. Есть другие люди, которые поставляют им эти предметы. Это
очень интересная профессия, но иногда она делает меня слишком непопулярным,
Это попахивает преступлением, произнесла она, глядя на него.
Возможно, без возражения ответил он. Но я предпочитаю считать себя
бизнесменом. Некоторые говорят, что это примерно то же самое.
Он отпустил ее. Она продолжала стоять перед ним, не шевелясь. Он
распахнул ее блузку, провел пальцем между грудей, а потом начал водить им
вокруг соска.
Скажите мне, чтобы я ушел, произнес он. И я уйду. Вы никогда не
увидите меня снова.
Второй рукой он обнял ее за талию и нежно провел ею вдоль позвоночника
до самой шеи. Его губы оказались возле ее уха.
Вы этого действительно хотите, мисс английская туристка? Никогда не
