рамки обычных представлений Дина о женщинах: грубая инициатива в купе с
потрясающей чувственностью. Будь Дин чуточку помоложе, он с негодованием
отказался бы от подобной женщины.
После второй бурно проведенной ночи Аэйша ни с того ни с сего достала
Библию. Дин решил было, что это очередной плод извращенной фантазии. Но
женщина казалась на редкость серьезной, когда посвящала его во многие
тайны, заключенные на страницах Библии. И он сдался. Оглушенный ее
наркотическим влиянием, почти задохнувшийся в ее тягучих и острых
благовониях, он уже в каком-то экстазе ощутил, что все, о чем она ему
поведала, имеет смысл. После этого, когда Дину объяснили наконец, кто же
такой Дэмьен Торн, он чуть не разрыдался от счастья.
С этого самого дня Дин готов был следовать за Дэмьеном на край света
и с радостью отдал бы за него жизнь. К своему удивлению, он легко скрывал
все это от Барбары.
Он полез в кейс за документами, нашел необходимые и отложил портфель
в сторону.
"Советский Союз ведет переговоры с Египтом о закупке сои ценой
пятьдесят долларов за тонну с рассрочкой платежа на пять лет. Это на
восемь долларов меньше того, что предлагаем мы".
- Каковы ваши соевые запасы? - поинтересовался Дэмьен, отрываясь от
книги.
- Где-то восемьсот миллионов тонн.
- Отлично. Пусть покупают по тридцать долларов за тонну и пять
процентов годовых за десятилетнюю рассрочку платежа. - Впервые за день
Дэмьен улыбнулся. - В результате этой акции правительство Египта будет
находиться у нас в кармане ближайшие десять лет.
Дин сделал пометку в документах. Дэмьен продолжал: - Президент
настаивает на отчете об НФО, но я не желаю, чтобы он появлялся на его
столе, пока информация не устареет. Как скоро мы сможем переложить вину за
взрыв плотины на Израиль.
- У нас есть в Тель-Авиве свой человек, его зовут Шредер, - напомнил
Дин, - министр обороны в израильском правительстве. Бухер разговаривал с
ним на прошлой неделе, и Шредер заявил, что берется подготовить подложные
документы, где будет содержаться очевидный намек на необходимый нам ход
событий.
Дэмьен впился глазами в Дина. - А не выведет ли это на нас? -
усомнился он. - Бухер утверждает, что никоим образом, - возразил Дин,
прекрасно понимая, что снимает с себя ответственность, взваливая все на
плечи Бухера.
- Ну что ж, - повеселел Дэмьен, - сколько времени ему на это
понадобится?
- Самое большее, пару недель.
- Отлично. Дэмьен опять уткнулся в книгу, а Дин продолжал изучать
документы.
Самолет набрал высоту, и Дэмьен вдруг обратился к Дину:
- Когда приезжает Барбара?
- К концу недели она должна быть в Лондоне. По морю путешествие
занимает около пяти дней. Я пытался убедить ее лететь с нами, но она
испугалась, что родит прямо в самолете.
Дэмьен усмехнулся: - Лучшего места для рождения ребенка не
придумаешь.
Дин хмыкнул в ответ и вытащил финансовый отчет. Все оставшееся время
они сидели молча, занимаясь каждый своим делом.
- Рейс будет несложным, - сообщил командир самолета. Дул попутный
ветер, и небо над Лондоном было чистым.
В то время, как самолет Торна снижался над лондонским аэропортом в
Хитроу, в Субиако отец де Карло собирал монахов.
Один за другим, со склоненными головами и сложенными под сутаной
руками, входили они в слабо освещенную часовенку. Когда последний из них
зашел в помещение, отец де Карло поднял руки, и монахи преклонили колени.
Они расположились полукругом перед крестом, возвышавшемся над небольшой
молельней.
Отец де Карло взял в руки массивную Библию, лежавшую у основания
креста, и, перелистав страницы, обратился к "Откровению Иоанна Богослова":
"И явилось на небе великое знамение: жена, облеченная въ солнце; под
ногами ея луна, и на главе ея венецъ изъ двенадцати звездъ. Она имела во
чреве, и кричала отъ болей и мукъ рождения. И другое знамение явилось на
небе. Вотъ, большой красный драконъ, с седмью головами, и на головахъ его
седмь диадемъ. Хвостъ его увлекъ с неба третью часть звездъ, и повергъ их
на землю. Дракон сей сталъ предъ женою, которой надлежало родить, дабы,
когда родитъ пожрать младенца. И родила она младенца мужеска пола,
которому надлежитъ пасти все народы жезломъ железнымъ, и восхищено было
дите ея къ Богу и престолу Его. А жена убежала в пустыню, где приготовлено
было для ней место от Бога..."
Священник склонил голову в молчаливой молитве, затем обратил взор к
кресту. Монахи тем временем шептали ответную молитву. Священник открыл
дверь в молельню, достал кожаный кошель и разложил кинжалы полукругом у
подножия креста. Таким образом образовалось полукольцо защищающей стали.
Когда молитва подошла к концу, отец де Карло склонился перед алтарем.
В часовне воцарилось молчание.
- О, благословенный Спаситель, - прошептал священник, - который через
признание отступившего от него слуги, отца Спилетто, раскрыл нам
присутствие в обличье Антихриста на земле, дай нам Твою силу и укажи путь
к спасению, чтобы смогли мы освободить мир от Дэмьена Торна и обеспечить
святость Твоего второго пришествия.
Священник распростер над кинжалом руки. - О Господи, благослови эти
семь священных кинжалов из Мегиддо, которые Ты вернул нам. Пусть они
послужат своей священной цели и уничтожат Царя Тьмы, ибо жаждет он стереть
с лица земли Дитя Света.
Монахи еле слышно подхватили: - Аминь.
Отец де Карло не спеша поднялся с колен и повернулся к ним. - Теперь
я призываю каждого из вас вооружить себя во имя Господа Бога. Брат Мартин.
Невысокий человек встал с колен. Он был лыс, нервное лицо его,
казалось, было освещено изнутри. Брат Мартин шагнул вперед, взял один из
кинжалов и, твердо сжав его, вернулся на место.
- Брат Паоло. Черный монах проделал то же самое. - Брат Симеон. Самый
молодой, по-юношески прекрасный. - Брат Антонио. Огромный седобородый
здоровяк с копной волос. - Брат Матвей... Сорокалетний неприметный человек
с мягкими чертами лица. - Брат
Бенито...
Молодой и черноволосый. С застывшим, напряженным лицом.
У креста оставался лежать последний кинжал. Отец де Карло поднял его
и посмотрел в глаза каждому монаху.
- Прежде чем мы отсюда выйдем, каждый в глубине души должен
помолиться Господу нашему.
Молча покидали монахи часовенку. Они направлялись вверх по истертым
ступеням, в свои кельи. Из одного коридора - в другой. Так же молча святые
братья разошлись по своим кельям - пустым комнатенкам, где стояли только
кровать и стол с кувшином воды. В келье каждый монах склонился у изголовья
кровати, закрыв глаза, зажав в руках кинжалы, как распятия.
Они молились, а внизу, в часовне, отец де Карло молился за всех.
"И раз мы готовы отдать наши жизни во исполнение этого святого дела,
нам надобно сейчас испросить отпущения грехов, дабы не было нам отказано в
последнем предсмертном искуплении..."
Только он произнес эти слова, как монахи наверху одновременно
вздрогнули и прижали к груди кинжалы.
"Мы должны просить Бога даровать нам силы, мужество и указать, как
нам побороть Сатану и сына его, Антихриста.
Небесные знамения явили нам точный час второго пришествия Господа
нашего, о котором мы веками проливали слезы. И теперь надо избавить мир от
Антихриста еще до второго пришествия. Времени у нас остается в обрез".
Де Карло возвел глаза к небу, где, казалось, видел будущее. Он знал,
что произойдет.
"Братья, помните: мы сами да еще эти семь кинжалов - то единственное,
что стоит между Сыном Сатаны и Сыном Бога, только эти кинжалы могут
уничтожить Дэмьена Торна".
Он поднялся на ноги и взглянул на крест, думая о Роберте Торне, чей
сын был убит при рождении, уступив дорогу Антихристу. Убийца камнем
проломил череп младенцу, а чудовище, зачатое дьяволом и рожденное самкой
шакала, заняло его место.
Отец де Карло вспомнил, как еще будучи молодым монахом, он выслушал
признание отца Спилетто, который помог появлению проклятого ублюдка.
Священник помолился за душу Торна, воспитывавшего Антихриста. Сын
Сатаны убил жену Роберта и еще не рожденного в ее чреве ребенка. Де Карло
припомнил и других людей, погибших только потому, что стояли на пути у
сатанинского отродья.
Затем был брат Роберта, Ричард. Он вырастил ребенка, а после вместе
со своей женой исчез с лица земли. Ричард Торн, Анна Торн и многие другие.
Так много невинных жертв!
На этот раз неудачи быть не могло, ибо судьба мира зависела от них -
священника и шести монахов, людей добрых и мягкосердечных, терпеливых и
постоянно размышляюших о человеческих судьбах.
Теперь же им предстояло совершить ужасное дело.
Де Карло подумал о каждом из братьев-монахов, и глаза его наполнились
слезами.
Глава шестая
Собираясь на прием в посольство, Кейт Рейнолдс облачилась в
элегантное дорогое платье приглушенных мягких тонов. Выкроив часик, она
забежала в парикмахерскую и теперь была во всеоружии. Эта женщина почти не
пользовалась косметикой. Мужчины часто повторяли Кейт, что она ей вообще
не нужна. У журналистки было очень выразительное лицо с высокими скулами,
широко поставленными глазами и великолепным профилем.
Кейт Рейнолдс уселась в такси и прикинула, что для корреспондента
Би-би-си очень даже неплохо выглядит. Она помахала на прощание сынишке,
стоящему возле автомобильной дверцы. Мальчик подшучивал над матерью,
утверждая, что для своего возраста она прекрасно сохранилась.
Кейт попросила водителя отвезти ее к американскому посольству. Уже
второй раз за этот месяц она направлялась туда. И пока автомобиль не спеша
катил по лондонским улицам, перед мысленным взором Кейт предстал
разможженный череп Эндрю Дойла. Она вздрогнула от жуткого воспоминания.
Никто толком не объяснил этого загадочного самоубийства. И очень уж
скоропалительно прибыл новый посол.
Кейт разбирало жгучее любопытство относительно Торна. И не только
оно. Тридцать два года - фантастически молодой возраст для такой
исключительно ответственной должности, и было ясно, как божий день, что
для Торна это место - лишь первая ступенька на политической лестнице.
Вспоминая сегодняшний телефонный разговор с корреспондентом из Вашингтона,
Кейт состроила гримасу. Через океан тот подтрунивал над ней, расписывая,
какой красавчик этот Торн, да какой очаровашка, и какое несказанное
удовольствие получит она, взяв у нового посла интервью.
Кейт заинтересовал тот факт, что Торн не был женат. Обычно у жены
посла имелся определенный круг обязанностей. Интересно, кто же будет их
выполнять? Похоже, в жизни Торна не было пока прочной привязанности, как
не было и ни одного хотя бы незначительного скандального эпизода. Тридцать
два года и не женат - совершенно естественное подозрение возникло в ее
мозгу, оно тут же исчезло. "Даже чрезвычайно раскованные американцы не
осмелятся послать в Лондон беспутного посла", - осадила себя Кейт. Лондон
кишел гомосексуалистами, и воскресные газеты пару раз в месяц выдавали на
своих страницах новые и новые пикантные истории. Кейт послала к черту свое
расшалившееся воображение и достала кошелек, потому что таксист уже
подруливал к площади Гросвенор.
Зал для приемов был отделан дубом, по стенам висели старинные
портреты, написанные маслом. Зеркала в золоченных рамах достигали потолка,
драпировка была из темного тяжелого бархата, зал освещали массивные
светильники. "Потрясающе экстравагантная обстановка", - мелькнуло в голове
Кейт.
Предъявляя приглашение, она механически пробежала глазами список
