он появился на экране:
"Одно то не должно быть сокрыто от вас, возлюбленные, что у Господа
один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день".
Мейсон собрался было снова нажать на кнопку, но компьютер уже
обходился и без него, работая в заданном режиме. Монитор высветил
строчки из "Откровения", которые Мейсон и без того знал наизусть:
"Когда же окончится тысяча лет, сатана будет освобожден из темницы
своей и выйдет обольщать народы, находящиеся на четырех углах земли.
Гога и Магога..." Внизу был комментарий:
"Гог из земли Магог, принц Роши, Мешехи и Тубала. "Роша" вполне могла
означать слово "русский"".
Мейсон тяжело вздохнул. Голова раскалывалась, и он с трудом
концентрировал внимание на экране, где строчка за строчкой печатался
список погибших и без вести пропавших. Всех, кто был замешан в этой
темной истории, связанной с семейством Торнов. Мейсона снова - в который
раз за последние дни - охватил озноб, походивший на сильнейшую
лихорадку. Даже ночью Джек вскакивал от внезапной дрожи во всем теле.
Список наконец закончился. И тут в голову Джеку пришла простая и
ясная мысль. Он даже испугался, но мысль эта засела, как заноза. А что
если он задаст этому электронному всезнайке кое-какой вопросик? Не зря
же он выкладывает кругленькую сумму за пользование компьютером!
И Джек выбрал из списка несколько фамилий.
Габер Дженнингс, фотограф: снесло голову листом стекла.
Карл Бугенгаген, археолог, и Майкл Морган, фотограф: заживо
погребены.
Джоан Харт, журналистка: несчастный случай.
Отец Томас Дулан: заживо погребен.
Майкл Финн, ученый-теолог: несчастный случай в самолете.
Против каждой фамилии Мейсон указал, сколько времени эти несчастные
посвятили исследованиям династии Торнов. Ну вот, а теперь попробуем-ка
проиграть варианты. И Джек напечатал еще две фамилии.
Анна Бромптон, исследователь.
Джек Мейсон, писатель.
Затем составил новое задание:
"Прогноз. Сколько времени понадобится этим людям для завершения их
работы?" На экране тут же появился ответ.
Анна Бромптон: два дня.
Джек Мейсон: два дня.
- Да это просто кошки-мышки какие-то, - вздрогнув, прошептал Мейсон.
На Джека вдруг накатила волна дикого, панического страха, поднявшаяся из
самых недр его существа.
- А иди ты! - взорвался Джек, глядя на монитор. - Чертова машина! Что
тебе вообще может быть известно?!
Он отключил программу. Что с ним происходит? Чего ради он орет на
груду железяк? Пытается подальше упрятать свой ужас перед "курносой",
как только эта куча металлолома напомнила Джеку о смерти? Предсказание
собственной кончины ценой в тридцать тысяч долларов. Снова склонившись
над клавиатурой, он пробормотал:
- Ладно, если уж ты такая умная и знаешь наизусть и "Откровение
Иоанна Богослова", и "Послания" апостолов Петра и Павла, и все такое
прочее, давай, голубушка, отвечай. Что будет потом?
В ту же секунду на экране высветились всего два слова:
Конец света.
И тут Джека Мейсона охватил приступ истерического смеха. Он хохотал
до упаду, пока не начал икать. В животе Джек почувствовал колики. Спустя
несколько минут он кое-как пришел в себя и, сев, схватился за виски.
- Боже Милостивый, - пробормотал Джек. - Конец света. После
Армагеддона Третья мировая война...
Мейсон вдруг принялся тихонько напевать, сначала еле слышно, а потом
все громче и громче. Он затянул библейский псалом, внезапно всплывший в
памяти, затянул так, как когда-то в детстве, сидя на жесткой церковной
скамье. Там же стоял и священник, лицо которого Джек забыл. Зато хорошо
помнил, как его - Джека - больно ударяли деревянной тростью, если во
время службы он вдруг начинал хихикать.
С тех самых пор церковь в сознании Мейсона всегда ассоциировалась с
болью и мучениями. Христос страдал на кресте, и обещание Его воскрешения
казалось лишь иллюзорным утешением на фоне страшной агонии. Едва
достигнув зрелости, Мейсон безболезненно выкинул из головы мысли и о
воскрешении, и о самом Христе. И вообще все глупости, связанные с Его
учением.
И вот теперь Джек распевал псалом: "...по зеленым долам, мимо вод
журчащих ведет Он меня..." Закончив петь, Мейсон почувствовал вдруг
странное успокоение и добавил "аминь". Он сидел с закрытыми глазами,
отрешившись от всего на свете. Однако теперь он уже не сомневался, что
передышка будет короткой.
Позвонив из Рима, Анна сообщила, что прилетает в два часа дня. Мейсон
решил съездить в аэропорт и встретить ее. Комната начала угнетать Джека,
стены и потолок словно наваливались на него, а компьютер сводил с ума.
Мейсон решил чуточку отдохнуть, В такси было включено радио. Из
динамиков доносилась то музыка, то короткие сводки новостей.
Мейсон смежил веки. Ровный музыкальный ритм навевал сон, и Мейсон
искренне позавидовал диск-жокею, которого вряд ли мучили проблемы конца
света. А вот он - Мейсон - никак не мог отделаться от мыслей о
растреклятых Торнах, о страшном списке и обо всем остальном, связанном с
этой кровавой историей. Опять в голову полезли слова старого Джорджа о
том, что молодой Дэмьен, как в свое время и его отец, властвовал над
умами людей. Вызывая у них галлюцинации, он мог свести несчастных с ума.
В памяти всплыла еще одна фамилия из списка. Доил, американский посол
в Великобритании. Предшественник Дэмьена Торна. Застрелился у себя в
кабинете. Необъяснимая трагедия. Кошмарное самоубийство, не имеющее
вроде бы никаких видимых оснований.
Дэмьен Торн. Тайна, покрытая мраком.
В который раз Мейсон проклинал себе разгулявшееся воображение. В
погоне за жареными фактами он напрочь утратил связь с действительностью
и объективность. Дело никуда не годится. Пора приходить в себя. Следует
хорошенько пораскинуть мозгами... Но как?
До Мейсона долетели обрывки новостей. Сообщалось, что китайцы заняли
Тайвань.
- Очередная бойня, черт их подери, - в сердцах воскликнул таксист.
Мейсон лишь присвистнул. Да и что с того? Следом за новостями
началась какая-то дурацкая викторина, и ее участников не интересовало
ничего, кроме бесплатной поездки в Грецию. Даже если все вокруг в
одночасье провалится в тартарары.
Анна уже поджидала Джека на стоянке такси. Мейсон наклонился, чтобы
чмокнуть ее в щеку, и в нос ему ударил резкий запах перегара. Глаза Анна
прятала под темными очками, а толстый слой грима скрывал, по-видимому,
следы бурной ночи.
- Чувствую себя, как распоследнее дерьмо, - вместо приветствия
буркнула Анна, и Мейсон растерянно заморгал в ответ. Давненько не
приходилось ему слышать подобное признание от дамы. А Анна уже тащила
его куда-то за рукав, приговаривая, что ей жизненно необходимо глотнуть
кофе.
За столиком она раскрыла сумочку и вытащила из нее диктофон.
- До Джеффриса мне добраться не удалось, но послушай вот это.
Мейсон подключил наушники и поморщился, когда у него в ушах зазвучал
пьяный разговор. Китайцы сначала захватят Тайвань, а потом всем скопом
обрушатся на Россию. Мужской голос забормотал о сое, голоде и контроле
"Торн Корпорейшн" над планетой. Все давным-давно "расписано по
полочкам", осталось только осуществить план. И все дела.
Да уж, действительно. Усмехнувшись, Мейсон снял наушники и
вопросительно взглянул на Анну.
Анна рассказала, как весело они отужинали.
- А что Ричард? - ввернул Мейсон.
- В самолете его не было. И на завтрак он тоже не пришел, - пожала
плечами Анна.
Ну, не пришел, так не пришел. Это не имело никакого значения.
- Ты слышала сегодня про Тайвань? - внезапно спохватился Мейсон.
Кивнув, Анна зевнула.
- Конец света не за горами, - неожиданно рассмеялась она.
А Мейсон вдруг почему-то вспомнил о том, что не выполнил обещание,
данное Джорджу. Он же дал слово старику помолиться о нем. А ведь в
заметках Джорджа упоминался, кстати, и план Торна в отношении Тайваня.
Мейсон тогда не обратил на эту писанину никакого внимания. Ладно, он
помолится о старикашке, а заодно и об Анне. А лучше, пожалуй, обо всем
человечестве на крошечной планете, под названием Земля.
***
Сидя в кэбе, Мейсон с любопытством озирался по сторонам. Наконец он
увидел то, что искал: небольшую церквушку в переулке. Джек попросил
таксиста остановиться. Чертыхнувшись, Анна поинтересовалась, что ему
здесь вдруг понадобилось. И Мейсон рассказал ей о своем обещании старому
дворецкому.
- Зайдем, - предложил Джек. - Поставлю-ка свечу за упокой его души.
Внезапно Анна побледнела, как полотно. С ног до головы охваченная
дрожью, она застыла, не сводя взгляда с церковного шпиля.
- Анна, да что с тобой? Пошли, хуже-то нам от этого не будет. Даже
может...
Он не успел закончить фразу, потому что. Анна вдруг ринулась прочь,
рванувшись с такой силой, что тут же налетела на столб. Она судорожно,
как в молитве, сцепила руки, почувствовав, как крошечный шрам жжет ей
ладонь.
Мейсон попытался было ухватить Анну за рукав, чтобы, влепив пощечину,
вывести из странного гипнотического состояния, в котором она находилась,
но Анна уже бегом пересекала улицу, не обращая внимания на поток машин и
визг тормозов. Господи, да что же с ней такое творится? То амнезия, то
гипноз... Ему и в голову не приходило, что Анна такая воинствующая
атеистка. Хорошо, он больше ни о чем не будет ее спрашивать, а пека надо
все-таки выполнить обещание.
***
Часом позже Мейсон находился уже в отеле. Странное неожиданное
умиротворение снизошло на него. Пятнадцать минут, проведенные в церкви,
произвели на Джека прямо-таки терапевтический эффект. И это поразило
Мейсона до глубины души.
Если церковь оказывает подобное влияние на неисправимого скептика, то
что уж тут говорить об истинно верующих?
На пороге спальни Мейсон вдруг застыл, как вкопанный. По комнате
словно ураган пронесся. Все было перевернуто вверх дном. Даже компьютер
был сдвинут с места, мерцая пустым, голубым экраном.
Мейсон вызвал администратора. Кто заходил? Заглядывала его помощница.
Да, ей открыли номер, он же сам приказал...
Мейсон поблагодарил и, не дослушав, опустил трубку. Посидел немного,
обхватив голову руками. Если бы он не впутывал в это дерьмо Анну, она
наверняка была бы сейчас здорова.
Глава 16
Его час пробил. Все, что было предначертано, должно осуществиться.
Чему быть, тому не миновать. Оставалось разыграть финальную сцену.
Облаченный в черную сутану, Дэмьен преклонил колени перед алтарем в
часовне. Он молился вслух.
- Отец, вот и пришло наше время, - тихо вымолвил юноша. - И очень
скоро я воссяду по Твою левую руку. Финал не за горами, людишки со дня
на день разожгут пламя, которое поглотит все и вся. Твое низвержение в
бездну будет отмщено, и твари, явившиеся на свет по воле Бога, сгинут
навсегда. Они собственными руками вырыли себе могилу, создав оружие,
которое их же и уничтожит. Такую развязку легко можно было предугадать.
С тех самых пор, как Адам соблазнил Еву и Каин поднял камень на брата
своего, такой финал был неизбежен. Назаретянин попытался что-то
изменить, но явно просчитался. "Возлюби ближнего своего", "как хотите,
чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними..." А они
погрязли в грехе, злобе и ненависти, и скоро тьма во веки веков покроет
землю.
И я возрадуюсь. Отец, я возблагодарю Тебя за то, что дал мне силы
довести все до конца. Власть Назаретянина слабеет. Я тоже знавал
поражения, да сгниют на небесах души тех, кто предал меня!
Но пламя войны сотрет с лица земли все живое, и воцарится мир
мертвых. Ты отомстишь сполна. - Дэмьен протянул руку и коснулся черепа
