курит трубочку, добродушно кашляет и слушает, слушает вьюгу. Мечты -- яркие
картиночки величиной с почтовую марку наклеивает филателист-Жизнь в свой
альбом. И там, внутри, в ее альбоме -- чьей-нибудь голове, эти картиночки
оживают, и обращенные вовнутрь самого себя глаза жадно смотрят эти
необыкновенные фильмы, но неумолимая Реальность включает свет. Везде
валяются порванные билеты, шелуха от семечек, и хотя фильм еще идет, все
должны встать и выйти.
Сказки городского полотна
Изящные руки многочисленных лучей играли на божественных
лютнях. Их острые блестящие лица и тонкие волосы было легко
заметить в прозрачных водоемах или невесомых облаках жизни.
Тайны ищи -шелестел загадочный ветер. Таинственно молчали
скалы. А пальцы бликов бегали по неощутимым струнам. Была
музыка! Поэзия ребенка оленя -волнистый алмаз постепенности.
Музыка... Музыка. Нежная трогательная мелодия -только что спела
флейта, уже стонет другая струнка -- пойми песню.
Я в это верю, как в сбывающийся сон. Среди домов, тающих в
городском тумане -- уютный маленький прозрачный домик. В нем
-ласковые цветы и приветливая хозяйка. Она поит меня ароматным
горячим чаем.
Она понимает меня, маленькая нежная девушка. За стенками
этого домика -- суета, скрежет и холод, а я сижу в кресле у
камина рядом с ней. Она улыбается моим безрассудным словам. У
нее милые глаза. Мне хочется остаться... Я выхожу навстречу
снежинкам, и уже еду в троллейбусе, но диковинное блестящее
деревце в горшочке, ее улыбка и спящие розы со мной.
Словно длительные поиски в замысловатом скрипучем комоде,
когда рука пробирается сквозь чащу холодных забытых потемневших
вещей, ищешь что-то нужное во всех ящиках, на всех коричневых
нервных полках, а в маленькое окошко на тебя смотрит бронзовая
скульптура великого поэта.
Скрученные бечевкой потрясающие высказывания -- Да! Раньше
умели чувствовать! Старые непонятные фигуры и предметы -- простые
загадки, как смерть и рождение. Книги, от которых пахнет
подвалом или сундуками.
Я вижу белые шапки на черных деревьях, желтые листья -- это
когда-то уже все было -- цветы и зеленая трава -- снова и снова
-- радужной каруселью -- Вивальди "Времена года". Пластинка с
тоненькими скрипичными дорожками незаметно вращается каждый
день.
Леонид Зейгермахер.
Стихотворения из цикла "Зеленый человек
x x x
Все позади -- троллейбуса нутро,
Угрюмость и серость и лужи
И люди с замшелой обрюзгшей корой
И чувство, что больше не нужен
В ракушке квартиры -- лишь чай и гитара
Я слушаю песню, а свет не включил
И город остался глухим санитаром
Который слезами мой зонт намочил
x x x
Иной раз стремясь докричать до людей
Какой-нибудь бред из прокисшей души
Я выгляжу то как последний злодей
А то как пророк -- хоть картины пиши.
Железная логика азбучных тем
Простые слова в алкогольном дыму
Зачем же твержу постоянно их тем,
Кто их не поймет-я и сам не пойму?
x x x
Я не помню, мы пили тогда "Жигули " или "Патру"
С нами был один вольный известный борец
И туманная женщина с лицом Клеопатры
Зачерпнула в пригоршню обручальных колец.
И почесывал Леха неуемную гриву
Олегуня сидел, свой скрывая талант.
И потом, нахлебавшись вкуснейшего пива,
Стараданов шумел, отставной лаборант.
И Судьба над столом еле слышно парила
Утомилась она от бессвязных речей.
И присела тогда у хмельного Кирилла
Прямо в Ленчика вперив свет зеленых очей.
Это было в апреле, а может быть в марте,
С нами был один вольный известный борец
И печальная женщина с лицом психиатра
Зачерпнула в пригоршню обручальных колец.
x x x
Музыканты достали свои инструменты.
А палач свой топор потянул из чехла
Санитарка халат разорвала на ленты
И венки убрала с дорогого чела
А палач-весельчак прослезился вначале
И топор положил на окрашенный пень
Привели двух воров, что гитару украли.
И у них от тоски разыгралась мигрень
И один принялся на груди рвать рубаху
Сознавая, что жизни приходит конец
А другой молча встал и поплелся на плаху,
Это был хрипловатый и сильный певец.
... Ну а после работы палач улыбнулся
Смазал мылом веревку, петлю закрепив.
И на небо в последний разок оглянулся
И звучал застывающий в горле мотив.
x x x
Коса, проржавевшая в дряблой руке,
Унынье улыбки закрыл капюшон
Стоит добродушного Бога лакей
За нею -- безмолвных теней легион.
Костлявые пальцы за горло возьмут
И я содрогнусь от пустынных глазниц
О, Смерть, исполнявшая праведный труд!
О, Смерть, выдиратель любимых страниц!
Зловещая фея подарит покой
Обвеет приятной прохладою лоб
Потом вспоминать кто-то будет с тоской
В каких подземельях затерян мой гроб.
x x x
По скользким ступеням спустившийся в ад
Жестокий чудак в меховом одеяньи
Увидел нелепости гнусный парад
И весь закачался в туманном сияньи
А рядом труба протянулась в стене
Плясали подземного мира уроды
Сиреневый демон стоял в стороне
Подсчитывал пальчиком нежные всходы.
И был Люцифер как чудовищный гриб
Свирепо разросшийся в мозге безумца
От страха чудак закричал и охрип
И в жертву злодеи вонзили трезубцы.
x x x
Положен день на праздничный картон
Разрезан на события негромко
Приходит ночь в таинственном пальто
В подарок принесла головоломку.
И комнатушки древний граммофон
И радость как в аквариуме рыбки
И кто-то надевает капюшон
Чтоб я не видел костяной улыбки.
Но снова день воскрес очередной
И ветер прогоняет смрад и робость
Будильник дребезжит над головой
Позавтракал, оделся и в автобус.
x x x
Играет призрачный Равель
Окутав тайной пианино
И мирозданья карусель
Легка, нежна как пелерина
Он улыбается хитро
Волшебный человек из сказки
Все ожидают Болеро
Надев загадочные маски
Веселья странного слуга
Готовит танец безграничный
И оловянные рога
Венчают канделябр отличный
Печальный ангел-эскулап
Как незапятнанная рыба
В шкатулку вечно сонный раб
Случайно яд ему подсыпал
x x x
Он людей пробуждал злою песней про волчью облаву
Пел про тех сторожей, что стреляют без промаха в лоб.
Только в душах теперь поселился бессмысленный дьявол
И похожи глаза на погасший слепой кинескоп.
Он живет на веселых дорожках последней кассеты
В бухгалтерию жизни врывается ветра глоток
Хриплой честностью струны гитары согреты
И аккорды звенят и тревожат как горный поток
x x x
Ночь неподвижно застыла
Все заволокло густое одеяло
Ночь пролила повсюду чернила
Плотная, бархатная ночь настала
Ночь -- блуждают разные сны
Ночь -- таинство и кошмар
Ночью нет звезд и не видно луны
Упругая ночь как пенье гитар
Ночь молчит откровенно и мудро
Ночь -- союзница воров и убийц
Но наступает солнечное утро
Время щебечущих птиц
x x x
В жизни много глупого и скотского
Маханий руками, безумства и драк
Как скальпель хирурга, песни Высоцкого
Он как костер пробивает мрак
Его голос грубый, шероховатый
Звучит, энергией нас наделяя
Но часто уши заткнуты ватой
А души бьются в затхлых сараях
Правдивы, просты и наполнены силы
Слова его вместе с дерзкой гитарой
Высоцкий лежит в колыбели могилы
Поет "Все не так " голос с пленочки старой.
x x x
Шуршали по снегу в луне
Спешащие автомобили
И город дарил огоньки в преддверии новой зимы
И кто-то смеялся в окне
Но лица печальные были
И плыл одинокий кораблик в реке городской кутерьмы
И падал серебрянный снег
В луною измазанных окнах
В холодную темень ночи
Под курткой своей меховой
Несчастный стоял человек
В душе проклиная кого-то
Застыл бесконечный проспект
Лаская его тишиной
x x x
Шумели мысли великана
Текли дороги в его голове
По одной из ресторана
Шел дьявол маленький как муравей
Ботинки закрыли копыта
Рога- элегантный берет
И дьявол так выглядел сыто,
Что в дело был пущен кастет
Ребята с мозгами лягушек
Его ошмонали, смеясь
Набрали пантаклей-игрушек
И скрылись в полночную грязь
x x x
Шахматы в грязной пылятся коробке
Белые, черные -- рядом, в гробу.
Жарко в проклятой коробке, как в топке
Сильные кони рвутся в борьбу
Топчут слоны хилых пешек без счета
Ферзь королю оскорбленья кричит
Хоть бы скорее открыли ворота
Как гвоздь эта мысль в подсознаньи торчит
Индифферентно ладьи вспоминали
Свист ядер и кладбища вид за доской
Кони, слоны, словом, все там лежали
Сейчас не понять кто мертвец, кто живой.
... Вдруг хлынул свет, и достали фигурки
Слабой рукой, пожелтевшей от бед.
Глупый, глухой человечек в тужурке
Знающий слово одно "РАЙСОВЕТ"
x x x
Отправился дьявол по свету
Один -- без друзей и подруг
Чьему-то поддался совету
А может, решил это вдруг
Рога он прикрыл под фуражкой
На ноги надел сапоги
Златой обзавелся он шашкой
На случай -- нагрянут враги
Вино с собой взял и продукты
Сложил в аккуратный сундук
Какие? Ну овощи, фрукты
Картошка, морковка и лук
Кусочек колбаски копченой
И сальца свиного шматок
И хлеб по-крестьянски печеный
Завернутый в пестрый платок
Все это сгрузил на телегу
Поехал не знаю куда
По белому-белому снегу
Не оставляя следа
x x x
Кривая дверь закрыла узкий вход
Унынием от дома веет, скукой
Зловещий сумрак ходит у ворот
И ночь стучится нищею старухой
Мерцает тусклые огонек в окне
Горит свеча, а может быть лампада
Вот так в сырой могильной глубине
Глаза сверкают у посланцев ада
Причудливых животных хоровод
Я слышу шорох, стоны, крики. пенье
Я вижу красный напоенный кровью рот...
Проснулся. Утро, солнце, воскресенье.
x x x
Творил задумчивые тени
В таверне тихой свет камина
В огонь подбрасывал поленья
Слуга в камзоле господина
А за окном-метель кружила
Качались за окном деревья
Слуга в камзоле господина
Подбрасывал в огонь поленья
И крепкий ром все тек по жилам
Все продолжал души горенье
Слуга в камзоле господина
В огонь подбрасывал поленья
... И в темноте жующих спины
Остановились на мгновенье
Слуга в камзоле господина
Подбрасывал в огонь поленья
x x x
Зеленый человек с корнями вместо рук
С корою вместо благородной кожи
Внезапно услыхал какой-то странный звук
И затаился с грацией вельможи
По лесу тихо плыли трактора
Траву с глухим урчанием сминая
И понял человек: уже пора
А что с ним было дальше -- я не знаю.
x x x
Крошатся мысли под гильотиной
Лезут в мозги волоски конденсатора
Но бьется сердце ядреной пружиной
У электрического гладиатора
Он подобен гиганту Геркулесу
Он опутан внутри сетями проводов
Он продумывал черную мессу
Он изобрел генерацию слов.
x x x
Седой человечек с лицом крокодиловым
Смотрел на песок загустевшими глазками
Черно листал золочеными вилами
Мысли свои, закрытые масками.
По небу ехали сумраки лаковые
Не шевелилось в кустах отражение
Не поедались бублики маковые
Остановилось любое движение
На стенке качалась картина-сокровище
Ящер бесстрастно кого-то воспитывал
Толпа аккуратно журила чудовище
Скелет деревянным корытам завидовал
Кинжал постепенно утрачивал лезвие
Дышал кислородом кентавр отдыхающий
Грозил осторожно могильному шествию
Какой-то старик на коне проезжающий
x x x
В автобусе качались пассажиры
За окнами -- деревья и бараки
В шинелях -- остроглазые вампиры
На кожаных сиденьях вурдалаки
Зеленые огни мелькали где-то
Была среда, а может быть, суббота
Упырь-пенсионер читал газету
И кто-то поедал кого-то
x x x
В тамбуре, заплеванном окурками,
Корками, огрызками, скорлупой яичной
Ангел сидел, окруженный придурками
Вел разговор в темноте эластичной
Люди -- кто с рогами, кто с копытами
Хрюкали и лаяли в сумраке вагона
С лицами злыми и просто немытыми
Хрипло вдыхали воздух зловонный
А слова -- хрустальные и ясные
Изливались ангелом на сердца людишек
Преображались души их грязные
Уничтожался злобы излишек.
Поезд громыхал на рельсах матовых
Облака мелькали как безумца мысли
Ангел лежал в луже капель гранатовых
Крылья его насекомые грызли
x x x
