нужно читать. Я, как уважающий себя резидент, узнав о происшедшем
инциденте, подобрал досье на всех участников, установил, что ближайшим
другом одного из них является мой старый приятель, человек весьма
неординарный и готовый, по его же словам, к любым неожиданностям. Вот и
все. Остальное - дело техники.
Хитер, мерзавец, думал Воронцов. Специалист по тонким душевным
струнам. Вот он меня и поймал. Сообразил, что тут уж без вариантов. А я
все пытался догадываться, какие он коды подберет. А Олег и в самом деле
для таких игр не подходит. С железками возиться - да, но не с пришельцами
воевать. Только если этот гад опять подставку сделал, как бы ему самому не
пожалеть.
- Не надейся, никаких договоров я с тобой не заключал и не заключаю.
Что мне делать и как - сам соображу. Ты меня проинформируй подробно,
переправь, куда надо - и на этом все.
- Тебе виднее. Левашов твой и его товарищи, от пришельцев
избавившись, собрались на квартире главного героя сей авантюры - Новиков
его фамилия, звать Андреем - и празднуют победу. Сегодня они в
безопасности. Что случится завтра - не знаю. Враг силен, коварен, жесток,
и своего Штирлица я у них в штабе не имею. А рискуешь ты крепко. Если
попадете к ним в руки - это будет действительно страшно. Не хочу путать.
но смерть или любые ужасы инквизиции - мелочь по сравнению с тем, что
будет. Они займутся вашей психикой и сделают это профессионально.
- Постараюсь не попасться. Особенно если подскажешь - как.
Антон кивнул.
- Кое-что подскажу. Но в общем-то ты будешь в безопасности до тех
пор, пока ничем себя не проявишь. Как только войдешь в контакт с Левашовым
и его друзьями - окажешься под ударом.
- Снова крутишь, атташе. Сначала всеми силами старался меня
завербовать, теперь путаешь и отговариваешь...
Главный форзейль развел руками.
- Если бы ты согласился работать под моим руководством и прикрытием!
Но ты желаешь оставаться вольным стрелком. Пожалуйста. Без помощи я тебя,
конечно, не оставлю. Возьми... - Он протянул Воронцову знакомый синий
футляр. - Если что - по старой схеме. Приложи за ухо - и вернешься сюда.
Тогда и побеседуем, с учетом вновь открывшихся обстоятельств.
- Думаешь, сговорчивее будут? - криво усмехнулся Дмитрий. - Впрочем,
спасибо. Я разберусь, и посмотрим...
- Где тебя в Москве высадить? - спросил Антон, давая понять, что
бесконечная беседа все же заканчивается. - В Сухуми тебе возвращаться
незачем. Что там у тебя из вещей ценного было? Сейчас сдублируем...
- А как же в пансионате? Искать же будут, подумают - утонул...
- Я все оформлю. Какие еще пожелания?
- Какие там пожелания... Пусть будет площадь Курского вокзала.
Поздний вечер. А багаж у меня самый примитивный, и говорить не о чем. Ты
лучше пистолет мне какой-никакой организуй. Этот же я не потащу с собой, -
он указал на лежащий на столе "смит-вессон". - "Вальтер" можно, модель
"РР". Раз твои коллеги такие страшные, так хоть застрелиться чтоб было из
чего, - мрачно пошутил Воронцов.
- Ради бога, ничего не стоит. Однако вкусы у тебя - времен раннего
детства, не иначе. Зачем такая древность? Могу предложить и посовременнее.
К примеру - "Беретту" последнего образца. Калибр девять, магазин на
шестнадцать патронов. В случае чего беглый огонь важнее меткости... И
вообще вещичка элегантная, в руки взять приятно.
- Знаток ты, я вижу, - с ироническим уважением сказал Воронцов. -
Экспертом можешь работать. Или коммивояжером "Интерармко".
- В вашем мире оружие занимает слишком важное место, чтобы позволить
себе быть дилетантом.
В последний момент Антон предложил Дмитрию машину.
- Удобнее будет. Свобода маневра, независимость, престиж, и все
такое...
- Хорошо, давай и машину. Для пользы дела. Будем считать - по
ленд-лизу. Подбери что-нибудь неброское, но помощнее. "БМВ", допустим, в
специсполнении, дизелек чтоб сил на двести. Цвет не слишком вызывающий, и
с номерами, какие под любой знак пропускают, и по резервной полосе...
Терпеть не могу с гаишниками объясняться.
2
Воронцов медленно вел машину по ночным, почтя пустым в этот
заполуночный час улицам, привыкая к новой для себя технике, и одновременно
жадно смотрел по сторонам. Он всматривался в облик улиц и пытался найти
следы и признаки нового - не те, что могли появиться естественным путем, а
совсем другие. Ему казалось, что после того необыкновенного, пришедшего в
мир - с инопланетными агентами, орудующими в Москве, с временем, которое
утратило свое постоянство и необратимость, с его собственными
приключениями, после которых тоже ведь должно было поменяться что-то на
Земле - после всего этого мир не маг остаться прежним.
Умом понимал, что вряд ли сможет заметить нечто существенное из окна
скользящей по засыпающему городу машины, и все же искал, то в афишах кино
и театров, то в лозунгах и призывах, начертанных белой нитрокраской по
кумачу и алым неоном по черному небу.
Еще - Дмитрию было страшновато. Всю жизнь он проводил на глазах
десятков и сотен людей: в училище, на палубе тральщика, на мостике
балкера, и всегда был обязан не только не давать волю естественным
эмоциям, а напротив - демонстрировать спокойствие, выдержку, небрежное
мужество. И много иронии. Зачастую - довольно злой. А ему ведь тоже бывало
не по себе. И тошно, и тоскливо. Например - в ночь перед выходом на первое
боевое траление. И вот сейчас. Когда он один, вокруг - огромный город,
впервые не родной и желанный, а настороженный, скрывающий в себе неведомую
и жуткую опасность, как мина неизвестной системы с включенным таймером.
Если Антон не врет и пришельцы-аггры действительно беспредельно хитры
и жестоки, то перспективы перед ним далеко не вдохновляющие.
Но в то же время - и это еще одна странность - Воронцов испытывал
состояние удивительной, полной внутренней свободы.
Пожалуй, впервые в жизни он не считал себя обязанным никому и ничему,
кроме своего нравственного чувства. После всего уже пережитого и в
предощущении того, что должно произойти, абсолютно незначительным казалось
все, что раньше представлялось естественным и необходимым. Его не
волновало ни мнение начальства, ни служебные заботы, от которых раньше не
удавалось отвлечься и в отпуске, ни даже чисто материальные и бытовые
проблемы. Что может волновать человека, побывавшего у Антона в Замке и
знающего, что в любой момент он может туда вернуться? А о финансовой
независимости здесь, в мире людей, Антон тоже побеспокоился - в
перчаточном ящике ("бардачок" в просторечии) Воронцов уже в Москве
обнаружил прощальный подарок, толстую, сантиметров в пятнадцать, пачку
умеренно потрепанных двадцатипятирублевок. Слегка возмутился поначалу, а
потом подумал - может, это просто командировочные? И успокоился. Что его
ждет здесь, кто знает? Деньги же, как известно, тоже оружие, особенно в
мирные времена.
Перед лобовым стеклом распахнулась Колхозная площадь. Значит,
нервничать, вибрировать, тешить себя иллюзией выбора можно еще минут пять,
не больше. Ехать ли прямо, к Олегу на Преображенку, или сворачивать влево,
туда, где живет Наталия?
У нее можно было бы дать себе хоть сутки передышки, заняться личными
проблемами, еще раз, возможно - последний, почувствовать себя частным
лицом, а не суперменом галактического ранга, призванным воевать неизвестно
с кем и неизвестно за что.
При условии, правда, что Натали захочет его узнать и впустит в
квартиру в два часа ночи. Как-то даже глуповато - переминаться с ноги на
ногу на площадке и пытаться объяснить заспанной женщине в пеньюаре, кто ты
и чего тебе надо. Через цепочку в лучшем случае, а то и сквозь запертую
дверь.
Тем более, что там будет совсем другая женщина, живая, наверное,
ничуть не похожая на электронный фантом в Замке.
Воронцов повернул руль, скатился под гору к площади трех вокзалов.
Увидел слева, у въезда на Каланчевскую улицу, патрульную милицейскую
машину и сержанта возле нее, как-то очень внимательно всматривающегося в
неожиданно для этого места и времени движущийся "БМВ", сказал негромко
вслух:
- Вот и знак судьбы. И на том спасибо.
Прибавил газу и, больше не терзая себя расслабляющими сомнениями,
поехал прямо. К Левашову.
...Левашов сам не знал, отчего его так потянуло домой, но он
отчетливо чувствовал, что ему не хочется оставаться у Новикова, а хочется
оказаться одному в своей квартире где не нужно будет больше ни с кем
разговаривать, снова и снова переживая перипетии победоносного сражения и
натужно празднуя викторию.
Да и, к слову сказать, ночевать в чужом, даже и дружеском доме он
никогда не любил.
Олег поднялся на свою площадку и увидел человека, сидящего на большом
белом чемодане перед дверью квартиры. Хотя лицо его прикрывала надвинутая
на глаза шикарно измятая капитанская фуражка, а точнее - именно поэтому он
его сразу узнал. И обрадовался. Они давно уже не виделись с Воронцовым, с
которым отплавали подряд несколько лет и сдружились на почве... Впрочем,
почву эту определить каким-либо конкретным термином было бы очень трудно.
Наиболее точно будет - на почве одинакового способа восприятия жизни.
Именно - способа, потому что взгляды на жизнь у них подчас различались
очень сильно. Приходилось им по нескольку месяцев жить в одной каюте, а
это - серьезное испытание на психологическую совместимость, попадали они и
в ситуации, которые могли стоить им навсегда закрытой визы. Правда, с тех
пор, как Левашов перешел на Черное море, а Воронцов остался на Балтике,
они еще не встречались.
Потому и обрадовался так Олег, увидев друга, что Дмитрий появился
удивительно ко времени. В нынешней ситуации именно Воронцов был более чем
кстати. И еще Левашов поразился своему внезапному предчувствию,
заставившему его без всякого видимого повода ехать домой через пол-Москвы,
когда "метро закрыто, в такси не содют".
По мнению Левашова, и не только его, Воронцов принадлежал к тому
редкому у нас типу людей, с которыми случаются только неординарные
происшествия. Доказательств тому имелась масса. И выкручивался он из них
тоже какими-то неожиданными, не до конца ясными способами. Вот этот самый
человек сидел и дремал сейчас на лестничной площадке многоквартирного
дома, нимало не заботясь, прилично ли выглядит со стороны.
Левашов легонько постучал ногтем по козырьку роскошной, не иначе как
в Лондоне шитой фуражки.
- Вам кого? - отозвался Воронцов, поднял голову и с интересом снизу
вверх посмотрел на Олега. Потом перевел взгляд на часы.
- Все ясно, - печально сказал он. - Парень отвязался. Пора женить...
- И только после этого пружинисто выпрямился, приобнял Олега, похлопал по
спине. - Как, все в порядке?
- Пока так. А ты откуда?
- Непосредственно из Сухуми. Наотдыхался - во! - Воронцов черкнул
большим пальцем по горлу и как-то непонятно для Левашова усмехнулся.
- Ну ладно, чего это мы тут, давай зайдем... - Олег повернул ключ и
вдруг с легким замиранием сердца подумал: "Что если за дверью - снова
пришельцы?" Но тут Же устыдился своего испуга, словно бы проявил слабость
на глазах товарища. В присутствии Воронцова мысль об инопланетянах,
возможно, притаившихся в темной прихожей, показалась не такой уж страшной.
Что значит авторитет...
Дмитрий разделся по пояс, наскоро сполоснулся под струей холодной
воды, причесал мокрые волосы и явился перед Левашовым свежим, бодрым,
