Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Demon's Souls |#14| Flamelurker
Demon's Souls |#13| Storm King
Demon's Souls |#12| Old Monk & Old Hero
Demon's Souls |#11| Мaneater part 2

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Фэнтези - Звягинцев В. Весь текст 3920.61 Kb

Одиссей покидает Итаку 1-5

Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 139 140 141 142 143 144 145  146 147 148 149 150 151 152 ... 335
незаметно промелькнувших лет.
     Но самое сильное  ощущение  в  этом  невероятном  дне,  жарком,  даже
душном, чуть пасмурном и безветренном - люди.
     Я смотрел на  них,  идущих  по  улицам,  разговаривающих,  стоящих  в
очередях, чему-то смеющихся  или  грустящих,  и  не  мог  не  думать,  что
половина из них уже наверняка умерла и похоронена - любой  почти  человек,
которому за пятьдесят, а сейчас - вот  они,  передо  мной.  Ни  о  чем  не
подозревают. Не догадываются, что прошли уже свой путь и существуют только
потому, что сейчас я здесь. Не станет через несколько часов  меня  в  этом
пока что вполне реальном мире, и они тоже мгновенно переместятся с улиц  и
площадей туда, откуда вызваны чужой волей на краткий миг. Вот где истинный
парадокс. Страшновато...
     А может, не стоит путаться и удивляться? Не менее ли это странно, чем
обратное - когда ты сам умираешь, а все  вокруг  остается  совершенно,  до
ужаса по-прежнему. Все живут, смеются трусят, любят - и никому  нет  дела,
что тебя, именно тебя, единственного, вдруг не стало  и  не  будет  больше
никогда. А так и есть, и ни одного человека в ХХI веке  не  волнует  и  не
удивляет мое в нем отсутствие.
     А я сам? Где я сейчас, что делаю? И если бы мне встретиться сейчас  с
тем, молодым, о чем бы мы говорили? Что я хотел бы сказать себе сейчас, от
чего предостеречь и что  подсказать?  Наверное,  ничего.  Потому  что  это
просто незачем. Ничего бы я этим не изменил. В лучшую сторону,  я  имею  в
виду. В худшую - запросто. Ну, допустим, увидев меня, он уверовал бы,  что
в любом случае доживет до моих лет, и по молодой глупости что-нибудь такое
выкинул опрометчивое. А благие советы - кто их в девятнадцать лет слушает?
Я, по крайней мере, наверняка не слушал тогда и не стал бы слушать теперь.
Даже от себя самого. Или тем более.
     Чтобы отвлечься, я стал думать, как  бы  мне  отметиться  тут,  чтобы
осталось доказательство, убедительное для меня самого, чтобы  не  мучиться
потом всю жизнь, как герой Шекли, пытаясь понять - в свой мир вернулся или
в какой-нибудь параллельный?
     Перебрал разные варианты, все они явно не подходили, а  потом  увидел
вдруг вывеску и понял: вот это в самый раз. Зашел в сберкассу и почти  все
свои  деньги  положил  на  срочный  вклад.  Риск,  конечно,  был,   деньги
последние, дома ни копейки и поступлений  не  предвидится,  но  настроение
было такое, что не  до  мелочных  счетов.  А  подтверждение  выйдет  самое
стопроцентное, на гербовой бумаге и с казенной печатью.
     И осталось еще  одно  желание,  самое  последнее  и  самое  заветное,
которое глубоко сидело у меня в подсознании  с  того  еще  момента,  когда
Ирина впервые назвала дату моего десанта.
     Я сел в метро, доехал до "Студенческой", перешел через улицу, свернул
под арку возле магазина товаров для слепых с довольно бестактным,  на  мой
взгляд, названием "Рассвет" и нашел скамейку и тени старых лип, с  которой
хорошо был виден весь двор.
     Здесь жила девушка, та, может быть, единственная,  которая  была  мне
определена на всю оставшуюся жизнь, с  которой  когда-то  все  так  хорошо
началось под новый, такой теперь давний год и внезапно, неожиданно, нелепо
кончилось. Из-за нее, этой девушки, я  и  не  женился  потом,  оттого  что
никакая другая не вызвала в душе ничего похожего. (Конечно, другие девушки
впоследствии имели место, но...)
     Когда мы расстались, я начал даже писать стихи, я получалось вроде бы
и неплохо. Что-то вроде: "Во сне увижу - буду плакать, проснусь, опомнюсь,
улыбнусь..." Тогда мне хватило воли и характера уйти и больше  никогда  не
искать встреч, не говорить жалких слов, а ведь  было,  было  непреодолимое
желание и год спустя,  и  два,  и  пять:  разыскать,  подойти  -  сильным,
уверенным в себе, - взять за  руку,  предложить:  "Давай  с  тобой  так  и
условимся - тогдашний я умер, бог с ним, а  с  нынешним  -  остановимся  и
заново поговорим". Нет, не сделал этого.
     И вот теперь, через двадцать  лет,  когда  и  вспоминать  бы  уже  не
следовало, я  снова  здесь.  За  месяц  с  лишним  до  рокового  вечера  в
Серебряном бору.
     Я помнил время, когда она должна была появиться, и не ошибся. Она шла
с гордо вскинутой головой, на плече сумка на длинном ремешке, легкая  юбка
вьется вокруг загорелых ног, резко звенят каблуки по  каменным  плитам,  и
звон их долго висит в колодце двора. Все три или четыре минуты,  пока  она
не скрылась в подъезде,  я  смотрел  не  отрываясь,  подавляя  невыносимое
желание окликнуть, подойти, заговорить. Смешное, наверное, и  жалкое  было
бы зрелище...
     Она исчезла  в  темном  дверном  проеме,  моя  первая,  несчастливая,
незабытая любовь, а я еще долго сидел, и в голове прокручивалась еще  одна
старая песня, которую тоже не вспоминал бог знает сколько лет: "На то  она
- и первая любовь, пойми, чтоб мы ее всю жизнь не забывали..." А ведь  жил
же и вроде забыл.
     Медленно я вышел на улицу. Солнце уже сползало к дымному горизонту, и
его краснеющий сплюснутый круг больше не слепил глаза. От недавно политого
асфальта пахло влажной пылью и бензином. Оставалось последнее дело в  этом
времени и этом городе. Я остановил такси, серую  21-ю  "Волгу"  с  красной
крышей, такую старую, что  она  напоминала  разношенный  ботинок,  сел  на
заднее продавленное сиденье.
     - В  центр,  шеф,  и  не  будем  смотреть  на  счетчик.  Хоть   через
выставку...
     В машине был приемник, по "Маяку" передавали мелодии, под которые  мы
танцевали  свои  первые  танцы  на  школьных  вечерах:  "Красивую  мечту",
"Серебряную гитару", "Маленький цветок"... Я чуть не выругался вслух.  Что
они, все сговорились, что ли?
     - Куда теперь? - спросил всю дорогу молчавший таксист.
     Я увидел, что  машина  поворачивает  с  улицы  Горького  на  Манежную
площадь.
     - До ЦУМа, и хватит...
     На Столешниковом я вошел в подъезд  нужного  мне  дома,  поднялся  на
третий этаж по широкой чугунной лестнице.  На  площадке  было  сумрачно  и
тихо, сквозь витраж падали пятна разноцветного света.  Вот  дверь,  обитая
вытертым черным дерматином. Три  звонка  один  под  другим  и  таблички  с
фамилиями. Две нормальные среднерусские фамилии. А одна какая-то странная,
нарочитая - Дигусар. Почему не Монодрагун? Из заднего  кармана  я  вытащил
предмет, который дала мне Ирина.  Можно  сказать,  что  он  выглядел,  как
дорогой и со  вкусом  сделанный  портсигар.  На  рифленой  золотой  крышке
замысловатый вензель из мелких, как бекасиная дробь, рубинов.  Поднес  эту
штуку к середине двери - и нажал кнопку-защелку.
     Дверь на мгновение расплылась перед глазами, словно вышла из  фокуса,
и тут же вновь все стало  отчетливо.  Только  обивка  теперь  была  совсем
новая, стеганая ромбами и блестящая, как паюсная икра, и никаких звонков и
табличек.
     Я повернул фарфоровую ручку и вошел. Удивляться мне  просто  надоело.
Зато впервые за этот утомительный, несколько нервный день  нашлось  место,
где можно было сесть, перевести дух, покурить, не чувствуя на  себе  чужих
глаз.
     Сел  в  глубокое  кожаное  кресло,  вытянул  ноги  и  только   теперь
почувствовал, как устал за сегодняшний день.  Так  устал,  что  больше  не
оставалось сил ни на одно  движение.  Усталость  происходила  от  какой-то
непонятной безысходности, от плутания  в  бесконечном  лабиринте  проблем,
когда за поворотом возникает другой поворот, ход  оканчивается  тупиком  я
теряешь терпение в нескончаемом переплетении развилок и троп.
     Все  в  эти  последние  дни   запуталось   невероятно,   сплелось   и
перемешалось: Ирина,  иновселенцы,  мои  желания,  намерения  и  сомнения,
прыжок в прошлое, военврач, встреча на Студенческой, наконец, эта квартира
и то неведомое, что меня еще ждет здесь... Слишком много для одного. Кто я
такой, в конце концов, чтобы решать, и  не  за  себя,  а  за  всю  мировую
историю? Мне даже взводом командовать не доставляло удовольствия - я люблю
отвечать только за себя. Бросить бы  все  к  черту,  и  пусть  будет,  как
будет... Только вот беда,  ничего  не  бросишь  и  ничего  не  переиграешь
теперь. Как не вернешься обратно, шагнув в открытый люк..
     Квартира  эта,  при  ближайшем  рассмотрении,  производила   странное
впечатление. В ней словно бы и не  жили  никогда.  Обставили  пять  комнат
дорогой и со вкусом подобранной  мебелью,  словно  готовили  интерьер  для
съемок фильма из дореволюционной жизни, навели идеальный  порядок  и  ушли
куда-то.  Все  настоящее  -  и  все  неживое.  Единственный  след  чьей-то
исчезнувшей жизни - раскрытая коробка "Северной  пальмиры"  на  письменном
столе и два окурка  в  ребристой  хрустальной  пепельнице.  Я  обошел  все
комнаты и коридоры, вновь вернулся в кабинет, взял  из  коробки  папиросу,
закурил. Вполне нормальный вкус.
     Сквозь толстые стены и двойные  рамы  снаружи  не  проникали  уличные
шумы, от плотных портьер в комнатах стоял золотистый полумрак.
     Черт знает, где меня носит...
     Чтобы, наконец, разделаться со всем, я вытащил из нагрудного  кармана
письмо, что уже в машине отдала мне Ирина, разорвал конверт. Почерк у  нее
оказался удивительно четкий и правильный, я видел такой  только  в  старых
прописях  по  чистописанию.  Нормальный  образованный  человек,  по   моим
понятиям, писать так просто не может.
     "Алексей, - писала она. - Я знаю, что ты  мне  так  и  не  поверил  и
считаешь шизофреничкой. Поэтому я не сочла нужным говорить  тебе  то,  что
сейчас  пишу.  Надеюсь,  теперь  твои   взгляды   изменились   в   должном
направлении..." И дальше на трех страницах, в спокойном академическом тоне
она сообщала мне, что квартира, где я сейчас  нахожусь,  является  как  бы
спорным пунктом пришельцев, их операционной базой. Выключенной, как  скала
в реке, из нормального течения времени. Но неизвестной причине ее  прежний
обладатель пропал без  вести  где-то  в  начале  60-х  годов,  и  квартира
застряла там же, как кабина лифта между этажами. И, разумеется, попасть  в
нее из середины 80-х так же невозможно, как сесть в ушедший  двадцать  лет
назад поезд.
     Ирина предлагала, если я хочу, остаться там, где  я  есть  сейчас,  в
роли полномочного резидента и эмиссара, то есть в такой  иге,  какую  сама
Ирина занимает в нашем времени. Все необходимое  для  моей  легализации  в
квартире имеется. Если меня такая перспектива почему-либо не устраивает, я
могу возвращаться, как условлено,  произведя  определенные  манипуляции  с
автоматикой управления. Инструкции прилагаются. Далее Ирина вдруг  сбилась
с официального тона.
     "Алексей, чтобы не было никаких неясностей... Ты мне небезразличен, я
хотела бы вновь встретиться с тобой. Я бы не  должна  этого  говорить,  но
хочу, чтобы ты знал. Если же ты останешься там, то получишь возможности  и
способности, которые непредставимы для обычного человека. Мне будет  жаль,
что я больше не увижу тебя. Но ты, если  захочешь,  1  августа  1972  года
сможешь встретить меня утром, возле старого здания МГУ. Я буду там сдавать
вступительные экзамены. Остальное  зависит  от  тебя".  Дальше  она  вновь
вернулась к практическим вопросам. Письмо заканчивалось словами:  "Как  бы
ты ни решил, тот предмет, что лежит в левом верхнем ящике стола, - твой. И
пригодится в любой жизни. Прощай или до свидания. Ирина".
     - Вот так, - сказал я вслух, аккуратно  сложил  письмо  и  спрятал  в
карман. - Делайте вашу игру, джентльмены...
     Вновь прошел по комнатам, окидывая уже хозяйским глазом  предложенную
мне  служебную  жилплощадь.  Неплохо,   совсем   неплохо.   Особенно   при
существующих нормах. И как я понял,  квартплаты  ни  за  основную,  ни  за
дополнительную площадь с меня не потребуют. На данном  историческом  этапе
ее регулярно вносят граждане Муравьев, Филиппов и тот же Дигусар. А как  с
легализацией? Хоть прописка мне и не нужна, все же как-то значиться в этом
мире все равно потребуется. Хоть бы даже в поликлинику обратиться...
Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 139 140 141 142 143 144 145  146 147 148 149 150 151 152 ... 335
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 
Комментарии (1)

Реклама