- И все? - удивился Зиннер.
- Разве мало? Ну, естественно, название организации, где это
делалось, фамилии участников...
Высокое собрание развеселилось. Проявлялось это по-разному -
улыбками, телодвижениями, междометиями.
- И кому, по-вашему, нужна такая информация? - очень вежливо
поинтересовался профессор Слейтер. - Какая нам польза от того, что мы
будем знать, где и кем сделано открытие? Смысл имеет только подлинная
документация, причем с гарантиями, что мы станем ее единственными
обладателями...
- Так, по-вашему, я должен выкрасть документы и уничтожить целый
институт? Взорвать вместе с персоналом?
- Зачем же утрировать? Из сообщения мистера Панина я понял, что вы
достаточно близки к авторам открытия и можете сделать то, о чем я сказал.
Если это плановая разработка государственной или солидной частной фирмы,
для нас она интереса не представляет. Мы, знаете ли, в отличие от вас с
Майклом сенсациями, как таковыми, не интересуемся...
Тут бы мне и уцепиться за сказанное, и красиво выйти из боя, а я
прозевал.
- Если потребуется техническая помощь, то можете на нас рассчитывать,
- добавил африканец. Люди у нас есть...
Что дело может быть миллиардным, я, слава богу, наконец понял.
Возьмутся они всерьез, раз такие акулы собрались, создадут сотни клиник по
всему миру и пошло... Разве не заплатит владелец сотни миллионов или
миллиарда хоть бы и половину своих капиталов за гарантию неограниченно
долгой жизни?
"Влетел ты, господин Ростокин, ох и влетел!" Приходилось слышать, что
бывает с лопухами вроде меня, попавшими в чужие игры такого размаха.
А ведь вцепятся они в меня мертвой хваткой и с живого не слезут, пока
своего не добьются. Беда моя еще и в том, что Алла произвела на Панина
слишком сильное впечатление, и как бы он не начал сейчас банковать на двух
столах сразу...
"Соображай, - приказал я себе, - и побыстрее, да ври поубедительнее,
иначе труба. Похуже, чем тогда на Крюгере".
- Вас понял, - ответил я, сделав сообразительное лицо. - Цели ясны,
задачи определены, как сказал однажды известный исторический деятель.
Надеюсь, кое-что сделать можно. Какую сумму я вправе предложить лицу,
обладающему всем вас интересующим? Чтобы он, значит, перешел на нашу
сторону и обрубил все концы?
Я поймал взгляд, которым обменялся Панин с господином Дерябиным,
самым, как мне казалось, безобидным из всех. Вяловатый такой, стареющий
фермер средней руки, прибывший полюбоваться на знаменитого
соотечественника. Специально ради такого случая на вертолет
взбодрившегося, вместе с супругой...
Взгляд у Дерябина хозяйский был, разрешающий как бы. Он чуть-чуть
веки приспустил и кивнул едва заметно.
- Если так сделаешь - миллион ему, полмиллиона тебе. И десять
процентов акций, как и сказано. Делиться сами будете... - Майкл улыбнулся
простецки. - Контракт составим, все по закону... А чтобы дивиденды были
подходящие, тут уж мы постараемся...
- О'кей, - ответил я. Мне сейчас главное разговор было закончить.
Измотал он меня. - С деньгами у меня туго, сам знаешь; потому я хотел бы
все же аванс. Расходы покрыть, с долгами рассчитаться, и представительские
расходы намечаются, в России без этого никак. Думаю, недели через две-три
представлю полный отчет. Устроит вас - будем дальше говорить. Нет - лишнее
верну, и все права на беллетристику - твои...
- Как, джентльмены, устраивает вас предложение Игоря?
- А почему именно три недели? - спросил Зиннер.
- В Москву ехать, на нужных людей выйти, работу с ними провести... У
нас там не Америка... Одной водки сколько выпить надо...
- Пусть будет так. Надеюсь, о мерах безопасности и коммерческой тайне
вас предупреждать не нужно? Никаких имен, никаких ссылок. Это ваш бизнес.
До результата... - и уже обращаясь к Панину: - Соответственно, дальнейшие
переговоры отложим до возвращения мистера Ростокина. Аванс выплатите из
собственных средств, если считаете нужным. В случае успеха мы его учтем...
Мне показалось, что итоги заседания их разочаровали.
На чем официальная часть и закончилась.
После прощального коктейля на лужайке гости отбыли. И мы остались
втроем.
Майкл, не подавая вида, что расстроен и мной недоволен (а так оно и
было, я его настроения легко читаю), с улыбкой рубахи-парня сказал, что
прием, слава богу, удался. Но сейчас самое время посидеть по-нашему,
по-русски, выпить-закусить, как положено, за столом и поговорить, наконец,
душевно. Хорошо, что я во время переговоров налегал на коньяк, и хоть
фактически выпил немного, но по количеству бокалов достаточно, чтобы
убедительно изобразить приличное опьянение. А также внезапно вспыхнувшее
на его фоне вожделение.
Не отводя разбегающихся глаз от Аллиных высоко открытых бедер, я
нетвердым языком сообщил, что несколько устал, желаю слегка развеяться на
свежем воздухе, а потом с удовольствием готов продолжить.
- Боюсь, как бы совсем не раз-вез-ло. Считай, вторые сутки на ногах,
и выпили... дос-та-точ-но... А душевно поговорить с-со-вершен-но
необходимо...
Мне под любым предлогом нужно было остаться с Аллой наедине и
обсудить происшедшее. И не допустить, чтобы Майкл выведал у нее нечто, не
соответствующее сказанному мной.
Майкл покивал сочувственно, но в его взгляде - я вдруг вспомнил такой
точно взгляд, когда мы с ним в Гизе созерцали танец живота - я уловил и
любопытство и нетерпение.
Меня осенило! Из подсознания всплыл факт, который днем не привлек
внимания, но в памяти зафиксировался. И теперь заиграл так, что вывернул
наизнанку мои расчеты и планы.
Ну, подожди, друг разлюбезный...
- Ради бога, Игорь, прогуляйся. Можешь даже в фонтан залезть. А мы с
Аллой пока тут распорядимся...
- Нет, мы с ней пойдем. Ночью в парке одному скучно. И страшно...
У Аллы мое поведение, и особенно подразумеваемые намерения вызвали
острое раздражение. И согласилась составить мне компанию она только затем,
чтобы без свидетелей устроить сцену.
Приобняв ее за талию, чувствуя, как напряжены мышцы ее спины и как
нарочито замедленным шагом она демонстрирует свой протест, я повлек Аллу в
слабо освещенную аллею.
Через несколько шагов, на глазах Майкла, она резким, почти грубым
жестом отбросила мою руку.
А в саду было хорошо. Ночь, прохладный бриз с океана, влажноватый,
успевший по пути прихватить запахи прерии, аромат неизвестных мне
растений, среди которых я узнавал только ночную фиалку, светильники,
спрятанные среди ветвей. Треск цикад, бирюзовые блики от освещенного
изнутри бассейна.
- Ты что выдумал? - зло прошипела Алла. - Пить разучился? Стыд какой!
Ты б еще не глазами, а руками мне под юбку полез... Убери руку, я тебе
говорю? Ложись в бассейн и отмокай... - она не на шутку разгневалась.
Пожалуй, даже слишком. Может, ей тоже повод нужен? - Я с тобой сейчас
никаких дел иметь не собираюсь. И не уверена, что в ближайшее время
захочу... Да еще в парке... Надо же такое придумать!
Вот логика! Но сыграл я, значит, убедительно. И намерения свои
обозначил вполне явственно. Для всех заинтересованных сторон.
Не обращая внимания на слова и тон, я нетерпеливо привлек ее к себе,
приблизил губы к уху, так что издали это выглядело неловким поцелуем, и
прошептал:
- Все правильно. Продолжай так же. Нужно срочно поговорить. В доме
невозможно. Мы под контролем. Вырвись и иди прямо по дорожке, потом
свернешь. Я буду приставать, ты сопротивляйся, но не очень. Говорить о
деле будем так, как сейчас...
Она почти ничего не поняла, но задачу уловила правильно. Я знал, что
в серьезном деле на нее положиться можно. И она про меня это знала.
Звучно шлепнув по моей руке, Алла возмущенно вскинула голову.
- Я же сказала - оставь меня в покое! Ненавижу пьяных, пора бы знать!
Скажи спасибо, что мы в гостях!
И пошла решительным шагом, звеня каблуками по плитам дорожки.
Я качнулся взад-вперед, пробормотал что-то сокрушенно и поспешил
следом, громко убеждая ее в чистоте своих намерений и абсолютной
функциональной трезвости.
Тут надо сказать вот что. Вчера, прогуливаясь по парку, я заметил в
ветвях деревьев монитор следящей системы. Заметил и пропустил мимо
сознания, а когда вспомнил, то сообразил, что мониторов должно быть много.
Чтобы удержать под контролем всю территорию поместья. Иначе какой смысл?
Да и реакция Панина на наш совместный променад мою догадку подтвердила.
Он, негодяй, оживился, поняв, что имеет шанс насладиться пикантной, а
главное - подлинной интермедией. Вот я его и развлеку.
Но вспомнив про мониторы здесь, я подумал - а если и в самолете у
него микрофоны были? И пока он пилотировал, прослушал наш с Аллой
разговор. Вот откуда его деловой азарт, вот и разгадка внезапного
совещания. И попутно теперь их напористость. Они все про нас знают. В том
числе и то, что документы и материалы у нас с собой!
Тогда, отпустив меня сегодня, что они затевают?
Будто ища местечко поукромнее, наугад, я вывел Аллу на небольшую, со
всех сторон закрытую полянку, где я и заметил следящее устройство.
Вопрос лишь в том, действительно ли Майкл сидит сейчас перед экраном,
готовясь потешить свои визионерские наклонности. Если я просчитался,
осуществится только половина моего плана. Да нет, не упустит он столь
заманчивого сюжета.
Место было хоть куда. Низкая скамейка на гнутых чугунных лапах стояла
под пышным кустом, точно по оси обЦектива. Внизу - густая шелковистая
трава. Все вокруг заливает зеленовато-серебристый свет полной луны. Очень
подходящая обстановка для вурдалаков, оборотней и прочей нечисти... И для
уединенных бесед... Очевидно, для того и скамейка здесь поставлена.
Алла, когда я вновь перешел в атаку, оттолкнула меня, громко
возмущаясь таким поведением. Но я сжал ее запястья и, как бы ловя ее губы
своими, быстро прошептал:
- Есть серьезная опасность. В твоей сумке... Какие материалы в каких
кассетах? Где самое важное?
- А в чем дело?
- Все вопросы потом. Громко ругайся и побольше возни. Отвечать тихо и
в самое ухо...
Словно бы для настроения я включил ручной интерком, настроенный на
волну ближайшей музыкальной станции. Звуки блюза должны дополнительно
заглушить наш шепот.
- Да что ты за хам такой?! Сказала же, что не хочу... - поняв задачу,
почти выкрикнула Алла, отталкивая мои руки, и тут же прошептала: - Там
все, полностью, что тебя интересует?
- Ну подожди, я ничего такого... - вновь пытаясь привлечь ее к себе,
ответил я заплетающимся языком. А на ухо: - То, что нужно, чтобы повторить
процесс.
Так дальше и разговаривали.
- От тебя перегаром несет, не выношу! Убери руки! (Схемы витатрона -
кассеты два и семь...)
- Я ж тебя люблю... Мы год не виделись... (А технология?)
- Ой, ты мне больно делаешь! - (Процесс на трех кристаллах в футляре
с красной полосой. Фактор Т - четвертая кассета...)
Силой усадив Аллу рядом с собой на скамейку, я делал все, что
диктовала роль, а она, сопротивляясь, уворачивалась от поцелуев.
- Мне надо сегодня списать все на отдельный кристалл, а оригиналы
слегка подпортить... Майкл нас продал, и они могут все украсть. И мы в
дураках.
Когда я прикасаюсь к ее телу, то быстро теряю голову. Но сейчас
важность момента помогала сохранять выдержку.
В нескольких фразах я обрисовал ситуацию и дальнейшие планы.
А ее тело и губы вдруг стали слишком податливыми.
- Не выходи из роли, сопротивляйся. Когда вернемся, тебе надо
