Америки. Культура пуэбло? Похоже на огромный амбар из плит дикого камня с
пристроенным сбоку усеченным конусом башни. И узкие едва заметные
щели-бойницы окон. Впрочем, здесь, в соответствующем ландшафте, такое
сооружение смотрелось, конечно, уместнее, чем барский особняк с колоннами
или боярский терем.
Парк же, роскошный, буйно-тропический, английского, с поправками на
климат и эпоху, облика, тенистый из-за обилия фонтанов, ручьев и
водопадов, прохладный, несмотря на тяжкую жару вокруг, размещался позади
дома, в глубокой лощине, окруженной широким поясом калифорнийских красных
кедров. И, глядя с фасада, нельзя было догадаться о его существовании. Но,
конечно же, к созданию этого великолепия сам Панин не имел никакого
отношения. Судя по возрасту деревьев. А происходила здешняя ветвь рода
Паниных из Новой Англии, так что на родовое гнездо поместье явно не
тянуло.
Впрочем, парк мы изучили гораздо позже.
По длинным коридорам, украшенным индейскими божками и тотемами,
ацтекской керамикой и испанскими гобеленами, по нарочито скрипучей
деревянной лестнице Майкл провел нас в гостевые комнаты. Небольшие,
полутемные после невыносимо яркого солнца снаружи, с окнами, выходящими на
изумрудную лужайку, где успокоительно ворковал каскад водопадиков.
- Отдыхайте. Через три часа спускайтесь вниз, будем завтракать. А для
вас, Аллочка, если позволите, маленький презент. - Извинившись, он отвел
ее в сторону и что-то прошептал на ухо. Разулыбавшись, она несколько раз
кивнула. Старый сатир ей явно польстил.
- Что он тебе там плел? - поинтересовался я как бы между прочим,
когда дверь за Паниным закрылась.
- Так, пустяки. Потом увидишь, - отмахнулась она, стягивая через
голову платье и бросаясь навзничь на широкую деревянную кровать,
застеленную домотканым покрывалом причудливой раскраски.
- Ох, как я устала, - томно протянула она.
Да, с учетом полета навстречу солнцу сутки вышли длинноватые.
- А здесь так спокойно, прохладно... Живут же люди...
Обойдя и осмотрев комнаты, я вернулся в спальню и залюбовался,
остановившись на пороге.
Косой луч солнца, поднявшегося над кронами деревьев, упал прямо на
кровать, высветив Аллу словно лучом прожектора.
Бронзово-смуглая, в ореоле рассыпавшихся вокруг лица волос, на
желто-красно-сине-черных треугольниках и кругах покрывала, выглядела она
фрагментом трехмерных натюрмортов Андросова. Только не в пример
соблазнительнее. Жаль только, что не для одного меня.
- А Панин твой вполне мил... - ответила она на мою мысль. -
Чувствуется порода.
- Насчет породы большой вопрос. Разобраться еще, из каких он
Паниных... - и прикусил язык. Ни к чему опускаться до такого уровня,
независимо, из дворян он или вовсе из конюхов... Не успел я придумать
ничего поумнее и заодно налюбоваться на живую, невзначай возникшую
композицию, как она уже вскочила, отбросила обеими руками пряди волос с
лица за спину, выглянула в окно.
- Ох, а тут-то как чудесно! И бассейн... Пошли купаться! - и сразу же
передумала. - Нет, не сейчас, попозже. Лучше я быстренько в душ, у меня ж
еще дело есть...
- Остерегись. Если надумала мне с Майклом изменять... - я тоже
подошел к окну, положил руку на изгиб ее бедра. Бассейн внизу и вправду
был хорош. Как подсвеченный снизу звездный сапфир в обрамлении зеленого
бархата.
Алла обернулась, подняла на меня глаза. Чуть прищурилась.
- Изменять... тебе... с ним?.. - оценивающе прищелкнула языком. -
Нет, пока - нет...
- И на том спасибо, - я обнял ее чуть поосновательнее, поворачивая к
себе лицом. Она, поддавшись на мгновение, подставила моим губам щеку, но
тут же вывернулась.
- Время у нас еще будет, да? - кивнула, сама с собой согласившись, и
оставила меня наедине с очередными рефлексиями-мыслями.
Их с Паниным секрет заключался в том, что буквально на днях на
гасиенде оборудовали внепространственный канал доставки, разумеется,
экспериментальный и страшно дорогой. Фирма, внедрившая это новшество в
жизнь, славилась своим девизом: "Ви энджой пипл" - "Мы радуем людей", имея
в виду, разумеется, вполне кредитоспособных.
Вот Майкл и предложил Алле в знак дружбы сей рог изобилия испытать.
За его, разумеется, счет. Поскольку сегодня же вечером он вознамерился
устроить в нашу честь прием. И доказать друзьям и соседям, что "есть
женщины в русских селеньях".
Короче, усадив ее перед пультом, вооружив кассетой каталога, Майкл
предоставил Алле полную свободу.
Я успел уже вздремнуть и посидеть с банкой холодного пива на
примыкающей к нашим комнатам галерее, когда она возвратилась, нагруженная
коробками, пакетами и иными вместилищами, с не успевшим погаснуть от
азарта поиска и мук выбора глазами.
Наткнувшись на мой, очевидно, не слишком христианский взгляд, она
смутилась совсем чуть-чуть. И нашла достойный ответ:
- Разумеется, Игорь, ты с ним полностью рассчитаешься. Вообрази,
будто он просто проводил меня до ближайшего супермаркета...
О сумме счета она предусмотрительно умолчала.
Нет, я конечно, был рад за нее. Чем еще отвлечь женщину от тягостной
прозы жизни? А главное, перед ней стояла грандиозная задача - затмить дам,
о которых она не имела ни малейшего представления. Куда там Наполеону
накануне Аустерлица...
- А как со мной? Фрак, к примеру...
- Я уже все решила.
Успокоенный насчет своего будущего, я прихватил из холодильника еще
две банки и удалился в парк "под сень струй".
Вода журчала усыпляюще, и пиво было в должной степени холодным и
горьким, только вот недавнего безмятежного счастья как ни бывало.
Врожденным волчьим чутьем я вновь ощущал подступающую опасность. Она,
можно сказать, была разлита вокруг. Раньше в подобных случаях я избирал
простейшее решение - по возможности быстро исчезал. Сейчас исчезать было
некуда.
Но в чем все-таки дело? Смену настроения я уловил, когда проснулся.
Наверное, на грани сна и яви шестое (или какое там по счету?) чувство
наиболее обострено. Означает это приближение Артура? Или нечто локальное,
вроде кобры под подушкой? Я прикрыл глаза и всмотрелся вглубь себя. Нет,
на ощущение наведенного в затылок ствола не похоже. И рядом с Артуром я
чувствовал себя иначе. Само место? Дом? Пронизывающие парк космические
флюиды? Не пойму. А может быть, виной всему лично Панин?
"Не ревнуешь ли ты, парень?" - спросил я себя. И твердо ответил: -
"Отнюдь!"
"Не завидуешь?" - "Господи, да чему тут завидовать? Наоборот даже.
Испытываю одну лишь искреннюю благодарность. Старик, можно сказать, в
лепешку разбивается. Плащи в грязь..." Но вот думать о нем я стал
по-другому. Не лучше, не хуже - по другому, и все.
Ну да бог с ним, с Майклом. О другом сейчас нужно позаботиться. Пусть
желающие встречают опасность с открытым забралом, мне бы успеть его
вовремя отпустить...
Алла окликнула меня из окна.
"А не от нее ли потянуло мне за шиворот знобящим холодком?" - по
привычке не оставлять без внимания даже самых абсурдных вариантов, подумал
я. Однако по мере приближения к ней тревога как раз ослабевала, сменяясь
куда более положительными эмоциями. Ладно, не впервой, прорвемся...
12
Общество Майкл собрал у себя, на мой взгляд, достаточно пестрое.
ОбЦединенное по неясному пока принципу.
Понятны были представители старейшего русского населения. Времен еще
форта Росс. За триста с лишним лет не забывшие своих корней и языка,
хранившие его, как знак касты. В глубине души считающие американцев не то
оккупантами, не то гастарбайтерами.
Таких тут были две пары. По возрасту около пятидесяти, вполне
рафинированные, но заметно отличающиеся от генерации панинского образца.
Супруги Дерябины и супруги Ляпины.
Два негроида без жен. Один - типичный англосакс по внешности, только
черный. Второй похож на кафра. Мистер Пол Зиннер, а второго имя я сразу не
разобрал и не стал переспрашивать.
Ортодоксального вида еврей в ермолке, лет под шестьдесят, со
спутницей, сорокалетней итальянкой. Странный союз.
Худой, как индийский йог, араб в белом смокинге, шейх Джабер - и так
далее... Одним словом, кто-то - ибн чей-то.
И две чисто американские супружеские пары наших с Ларисой лет.
Похожие на университетских профессоров и ими же оказавшиеся. И мужья и
жены. Из Стенфордского университета. Мистер и миссис Слейтер, мистер и
миссис Гендерсон.
Мы с Аллой и Майкл. Вот и вся компания.
Происходил прием в огромном, занимающем половину первого этажа холле,
через раздвинутые двери переходящем в английскую лужайку. Камин там был,
охотничье оружие всех стран и народов на стенах и в витринах, шкуры и
головы кабанов, тигров и носорогов, якобы добытых хозяином и его предками.
Вряд ли все, но пусть...
С должным намеком на русскость накрытый фуршетный стол.
Немыслимо обильный бар.
В общем, типичнейший американский прием в честь русских гостей. Чуть
позже я сообразил, что состав гостей, хотел того Панин или нет, отразил
всего лишь национальный состав штата Калифорния. Статистика. Ну, а роль
истинно русской дамы досталась полумадьярке Алле.
Она-то, кстати, свою роль поняла и исполнила как надо. Я и то, когда
увидел ее, выходящую из своей комнаты, не то, чтобы был сражен наповал -
иммунитет имелся, но испытал смешанную с опаской гордость.
Происходил прием по давно всем известным канонам, то есть, на мой
вкус, смертельно скучно. Ни душевных разговоров, ни запальчивых, до крика
дискуссий. А так...
Впрочем, Майкл старался, как мог, настойчиво формируя мой имидж
эксцентричного русского космопроходца, авантюриста и ловца удачи, набитого
леденящими душу историями, каковые сам за меня и изображал в лицах.
Гости вежливо восхищались и задавали наводящие вопросы.
Алла с милой улыбкой принимала комплименты мужчин и знакомила дам с
некоторыми особенностями жизни женщин в России.
После четвертого бокала, когда наступила фаза релаксации, сиречь
расторможенности и благодушия, Майкл вдруг повлек меня вглубь своего
дворца.
В смежной с его большим кабинетом комнате я увидел целую стену из
мощных компьютеров.
- Вот. Вот где основа моих успехов и благосостояния. Я с тобой
откровенен, как ни с кем. Цени!
- Может, лучше не надо? - засомневался я. - Вдруг не сумею должным
образом оценить?
- Во-первых, ты мой друг. Во-вторых - возможный компаньон. И в любом
случае не конкурент. Так что можно. Знаешь, почему Панин первый среди
равных? Вот из-за этого. Здесь смоделированы все мои главные клиенты. Вот
в этих блоках. А в этих постоянно идет анализ всей новейшей информации. И
моя продукция всегда оказывается самой лучшей.
- Так а в чем здесь тайна? - не понял я. - Все так делают. И ты тут
вообще ни при чем. Я понимаю, когда ты успеваешь ухватить действительно
сенсацию...
- Вот-вот-вот! - обрадовался он. - Это вы все так работаете.
Согласен, твой товар бывает хорош. За пять лет три роскошные сенсации. Но
- три! И все. Потому ты не всегда можешь заплатить за стакан и содержать
свою даму, как она того заслуживает... Нет, парень. Самое главное -
программа. Программа! Я ж не просто предлагаю то, что и так может взять
каждый. Нет. В любую секунду я имею то, чего как раз позарез не хватает
конкретной редакции. Это может быть чепуха, бред собачий. Но как раз его
они и желают. Тут работает чертова уйма факторов. Состав читателей, общая
начинка номера, сегодняшнего и трех предыдущих, верстка полос, содержание
