вставать, - начну заниматься йогой!.."
Все еще с закрытыми глазами, я уселся прямо в постели и принял позу
"полулотос". Буду учиться для начала дышать. Учиться дышать - заново!
Смешно осознавать, что я не умею дышать. А ведь, в сущности, дыхание, -
одна из самых главных функций человеческого организма, напрямую связанная
с мышлением, - что-то вроде этого я где-то когда-то читал. Итак, прежде
всего, необходимо сосредоточиться...
Я выдохнул весь воздух, какой только был у меня в легких, и на
мгновение замер, стараясь думать только о дыхании...
Форточка была открыта, и, медленно всасываясь через нос, свежий
воздух вначале вспузырил мне живот, потом расширил, раздвинул грудную
клетку, и я почувствовал жесткость ребер, наконец, приподнялись плечи, -
во мне воздуха было уже по горло! Несколько секунд я не дыша просидел
вздутый изнутри, словно воздушный шар, ноги сложены бантиком. И вот,
постепенно выдох, облегчение: опустились плечи, ужалась грудная клетка, в
области живота - впадина. И опять я повторил все сначала. И так я продышал
минут пять...
На первый раз достаточно. Я открыл глаза, поднялся с постели и ушел
принимать душ.
По утрам время почти всегда бежит быстрее, особенно когда залежишься
в постели!
Приняв душ и побрившись, я только что и успел позавтракать, как
пришла Вика:
- Вот сегодня, Сережа, ты мне нравишься больше, чем вчера, - заявила
она с порога, - и умыт, и побрит, и позавтракал, даже улыбаешься
по-другому, обновленнее.
- Я просто очень рад тому, что ты пришла, как и обещала, - сказал я,
но про себя подумал: "Надо же! - совершенно забыл, что Вика должна прийти
сегодня утром в гости... Ладно, все равно я прилично проспал, залежался на
диване, на просмотр новых фильмов - не поеду. Дом кино - подождет!"
Я снова обратился к Вике:
- Я радуюсь тому, что ты пришла... Можно твоему соседу тебя
поцеловать? - я подошел к Вике, приблизился к ее лицу...
- Можно - ответила она.
Мы обнялись. Она молчала и очень смотрела на меня.
Я подхватил Вику на руки. На диване, в моей комнате, ее красивые ноги
обнажились. Она застеснялась меня, словно школьница, вспорхнувшая на
качелях...
ПЕРВОЕ СВИДАНИЕ
Директорам, конечно, может быть, не всем, но многим, хотя бы иногда
можно и нужно какие-то из служебных обязанностей прогуливать! Но
прогуливать как школьникам, перерешавшим классные задачи на два дня
вперед...
На работу я попал к двум часам дня. Я появился в кинотеатре, как если
бы я посетил Дом кино, но я просмотр кинофильмов прогулял, и это было
замечательно!
Директор не укладывается в понятии определенного часового рабочего
дня, а скорее всего, директор укладывается в понятия - опережение, запас,
направление... и другое...
Директор обязан уметь сегодня за целый день сделать одно с виду,
может, очень маленькое дело, пусть даже пустячное, но дело, которое
протолкнет завтра кучу больших и объемных служебных дел... Не проходите
мимо такого дела, директора! Бросьте все, оставьте всех, и вы выполните
это маленькое дело, пусть даже личное, и вы добудете, пусть даже за целый
день, но не даром прожитый, самое главное, что может пригодиться на долгие
дни потом - настроение!
По секрету сказать, попасть на просмотр новых кинофильмов мне удалось
еще неделю назад, конечно в ущерб личному времени, с группой профсоюзных
лидеров города. Но зато, как оно, это потраченное, но сохраненное личное
время понадобилось мне сегодня утром! Я боготворю подобные переносы! Это
есть не что иное, как творчество жизни. Людей, живущих так - двадцать
четыре часа в сутки, - я назвал бы поэтами жизни... И как жаль, что я, да
и многие мы, - редко бываем такими организованно-свободными!.. Это
своеобразная гармония, музыка. Сотворение судьбы собственными руками...
Итак, я поспел на работу к двум часам дня, и поспел в замечательном
настроении, сохраняя на своей груди Викино тепло.
- Сергей Александрович, спасибо! - окликнул меня Палыч в малом фойе.
- Вы спасли сегодняшний фильм - реклама на месте!
- Что вы, Палыч, не за что! - ответил я легко и свободно.
Я теперь все чаще стал замечать, что, как только у меня появляется
женщина, все вокруг преобразуется в какую-то благосклонность,
уважительность, доброжелательность...
Вот и теперь все работники мне вокруг улыбались, и я себя чувствовал
очень уютно в кинотеатре. Но мое настроение как бы спохватилось,
заворожило меня еще больше, когда я увидел Лидию Ивановну, уборщицу, и
услышал, что она уже целый час как готова ехать в больницу к Наташе!..
Не долго думая, я позвонил Степану, подвозчику кинофильмов от
кинопроката. И уже через полчаса я и Лидия Ивановна ехали с ним в машине.
По дороге в больницу я исподволь выведал, в какой палате лежит Наташа, но
все-таки я заметил, как Лидия Ивановна один разок искоса глянула на меня.
Наверное, меня выдавала моя излишняя озабоченность. Но я был слишком
счастлив, вспоминалось, как я не мог надышаться поцелуями Вики все утро, и
потом я уже предвкушал таинственность, встречу с Наташей, ведь счастье,
как и беда - не приходит одно!
Мой дальнейший план был очень прост, я довез Лидию Ивановну до
больницы, а сам как бы по делам поехал в кинопрокат, пообещавши вернуться
в больницу через час. Через час я действительно вернулся, отвез Лидию
Ивановну обратно в кинотеатр, но на этот раз проявил может быть излишнюю
холодность в отношении Наташи и снова вызвал косой взгляд в мою сторону
Лидии Ивановны.
Теперь путь к Наташе был свободен, я помог выбраться из машины
старушке, а сам тут же вернулся в машину и уговорил Степана опять
вернуться в больницу, сославшись на то, что уборщица забыла там свою
сумку.
Возле больницы я попрощался со Степаном. Я поблагодарил его, но
отказался от его предложения отвезти меня обратно в кинотеатр. И он уехал.
И вот я поднялся по бетонным ступенькам на крыльцо больницы и
постучался в окошечко, врезанное в деревянную дверь. Потрескавшаяся
фанерка отодвинулась, окошечко открылось.
- Вам что нужно, молодой человек? - прозвучал ядовито голос вахтерши.
- Я хотел бы навестить Наташу из палаты номер девять, - как можно
вежливее попросил я.
- Как фамилия? - поинтересовалась вахтерша.
- Моя, - переспросил я, с ужасом соображая, что фамилии-то Наташи я
не знаю.
- Фамилия Наташи? - насторожилась вахтерша.
- Такая же, как и у меня, - ответил я, глупо улыбнувшись, продолжая
думать, как же выкарабкаться из этой ситуации.
- Так ты жених, что ль?! - воскликнула пренебрежительно вахтерша.
- Да, - тут же ответил я, и только после своего ответа понял, что я
ответил правильно.
- Ну, а что тогда голову морочишь?! - зло возмутилась вахтерша.
Что-то щелкнуло за дверью, видимо, железная задвижка, и одна
половинка двери открылась настежь:
- Заходи, - послышался из-за второй, закрытой половинки двери теперь
почему-то безразличный голос вахтерши.
Я робко зашел в полутемный коридор. Стены вокруг были не выкрашены, а
словно измазаны зеленой краской с желтым отливом. Вот уж поистине: каков
человек - такие и стены вокруг него! Ядовитые стены - ядовитая вахтерша.
- Вон на вешалке халат, одевай! - словно огрызнулась в мою сторону
вахтерша.
Я поспешно надевал халат, оглядываясь по сторонам.
- На втором этаже девятая, - сказала вахтерша, отчаянно зевая.
- Спасибо, - тут же поблагодарил я. Вахтерша меня жутко раздражала,
хотелось поскорее избавиться от ее взглядов. Не застегнув халат, я пошел
быстрым шагом.
- Молодой человек, - словно выстрел в спину остановил меня все тот же
ядовитый голос. - Так фамилия-то - как? - Я оторопел. Я уже начал медленно
спускаться с первых преодоленных мною ступенек спокойно, осознавая свое
поражение, но желание навестить Наташу во что бы то ни стало клокотало во
мне, как вдруг:
- Маргарита Львовна! - послышался женский голос над моей головой.
- Да! - выкрикнула раскатисто вахтерша.
- Вы будете покупать эту кофточку, если нет, то Галина Васильевна
покупает! - снова прогремел женский голос, он усиливался акустикой
ядовитых стен. Видимо, женщине лень было спускаться со второго этажа, и
она вела переговоры с вахтершей, перевесившись через перила.
Я воспользовался случаем и через какие-то мгновения проскользнул мимо
медсестры, которая громко перекрикивалась с вахтершей. Медсестра не
обратила на меня никакого внимания.
Я торопливо зашагал по коридору, считывая номера палат с табличек. Я
каждую секунду ожидал, что меня снова окликнут в спину. Но медсестра и
вахтерша были заняты своим делом, и я свободно передвигался вдоль коридора
к заветной цели: палате номер девять. Я подошел к ней и сразу же, не
раздумывая, тихо постучал в ее дверь.
Мне не ответили. Тогда я приоткрыл дверь и заглянул в палату: на
широкой деревянной кровати лежала Наташа, она спала. Больше в палате
никого не было. Я на цыпочках зашел в палату и осторожно прикрыл за собою
дверь. Я приблизился к Наташиному изголовью.
Даже сегодняшнее свидание с Викой не могло удержать меня. Я заронил
эту девушку в свое воображение там, у хижин, у свадебных машин, и лишь
только сейчас, здесь, в больнице, я начинал понимать, что я влюблен, и
может быть, безнадежно, навсегда. И эта безнадежность не ухоженной
робостью замерла у изголовья Наташи сейчас...
Что: устремленность к Наташе или к тайне минуту назад осторожно
прикрыла за мною дверь в эту палату? Но лишь спустя много-много времени,
когда я порядком изведаю мыслительные тропы насущных дней и ночей, я
пойму, что любовь и тайна - одно и то же на свете. А пока я еще не знал об
этом...
Неожиданно Наташа открыла глаза, словно ожидала. Как же она была
хороша! Вьющиеся волосы обрамляли безмятежное лицо.
- Сережа, - промолвила она шепотом, - я ничего не понимаю, обними
меня, пожалуйста, мне страшно, я боюсь тебя.
Я подошел совсем близко, присел на краешек кровати, нагнулся к
Наташиному лицу, и мы начали перешептываться.
- Все прояснится, - сказал я, - не бойся меня, все прояснится...
- Ты думаешь? - с напряжением в голосе спросила Наташа, - а ты,
случайно, не призрак?
- Нет... Я настоящий.
- А я, может, призрак?
- Нет, ты тоже настоящая, видишь, я глажу твои волосы и ощущаю их
нежность, а сейчас ты ощущаешь мою ладонь у себя на щеке. Ведь правда?..
- Да, твоя ладонь настоящая, и я даже могу дотронуться до нее губами.
- Как твоя фамилия, Наташа, а то вахтерша не пропускает меня.
- Сказкина, а твоя?
- Истина, Сережа Истина...
- Истина, - повторила Наташа. - Это правда?
- Да.
- Серьезная фамилия, ты не находишь, Сережа?
- Наверное, так, а твоя фамилия очень ласковая, - Сказкина.
- Истина рождается тяжеловесно, вырывается из тьмы, освобождает свои
крылья из тины невежества, - прошептала задумчиво Наташа.
- Откуда это? - поинтересовался я.
- Я не помню, - отрешенно ответила Наташа, - пришло в голову просто
сейчас, - она вгляделась в мои глаза. - А я тебя уже не боюсь. Ты словно
родной мне человек...
- У нас есть тайна, общая тайна. Она объединяет нас, Наташа... Ты
помнишь хижины?
- Не надо об этом, Сережа, пожалуйста, мне снова становится
страшно...
Мы замолчали и долго смотрели друг другу в глаза. Наши чувства и наши
мысли будто переплетались.
- Я видела тебя вчера, Сережа, - первой снова зашептала Наташа.
