ж...
- Совершенно верно, чувствую!
- Тогда... Спрошу я. Можно?
- Спрашивайте.
- Хорошо... Что побудило вас заинтересоваться Шмаковым, ну и так
далее?
- Э-э... Как вам сказать... Мне порою кажется, что тяга к необычному
у меня в крови, она скорее неосознанная, чем направленная, и больше
символична, чем рассудительна... Здесь и вера в Бога, и в приметы, ну и
конечно же состояния восторга, радости, таинственности, если хотите, -
даже страха!
Корщиков улыбнулся, но как-то по-доброму, и эта улыбка меня ничуть не
смутила.
- Например, в детстве, - продолжал я, - каждое лето я проводил у
своей бабушке в деревне. Напротив ее двора жила одинокая старая женщина -
настоящая монашка! - баба Домна... Она никогда в жизни не была замужем! Я
часто бегал к ней в гости, через дорогу, и подолгу засиживался за чтением
Евангелия и других священных книг. А рассказывала баба Домна так интересно
о жизни святых и Христа! Царство ей небесное, пусть ей земля пухом
будет... - я приумолк.
- Да... Впечатления детства, - медленно проговорил Корщиков, - но
это, - предрасположенность души, а в чем же мелодика вашего интереса?
- Мелодика?
- Да, мелодика, - подтвердил Саша.
- Не так давно, - сказал я, - я узнал, что мой двоюродный дед был
колдун!
- Аня рассказывала мне об этом, - остановил меня Корщиков.
Снова наступила пауза. Я раздумывал: говорить о Наташе или не
говорить?..
- Говорите, говорите! - возник неожиданно голос Корщикова. Я
удивленно посмотрел на Сашу:
- У меня создается впечатление, что вы даже знаете, о чем я должен
говорить! - сказал я.
Корщиков промолчал...
- Ну, хорошо... - решился я. - Понимаете, Саша, у меня есть девушка.
Божественно красива, неземная душа... Я люблю ее... Мы познакомились во
сне... А на другой день узнали друг друга наяву, как старые знакомые!.. В
этой истории я так запутался.
- Не переживайте... Если вам суждено, - разберетесь, - сказал
Корщиков, - все зависит от вас самих. А раз началось, значит - суждено!
Он смотрел мне в глаза совершенно спокойно, уверенно, непоколебимо, а
я только посматривал в его глаза, как бы заглядывая на мгновения...
- У меня был друг, - продолжал я, - он давно умер, но он приходил ко
мне во сне и показывал, как они живут. Там я и познакомился с Наташей.
- Так ту девушку зовут Наташа? - спросил Корщиков.
- Да. Ее зовут Наташа.
- Что ж, такое бывает, - определил он, и тут же, как-то особенно
оживившись, спросил: - Вы что-то хотели у меня спросить вчера в
лаборатории?..
- Да, я хотел попросить вас рассказать о Священной книге Тота, -
ответил я.
- О Священной книге Тота можно говорить часами, если не веками. Ведь
это - самая древняя книга на Земле!
Корщиков поднялся со стула, продолжая смотреть на меня. Его правая
рука неподвижно висела от плеча. Потом он сделал несколько шагов от стула,
постоял у книжного шкафа и снова вернулся и сел на стул. Я молча ожидал...
- Мой экземпляр Священной книги Тота сегодня у приятеля, но это не
беда! Я перескажу вам кое-какие соображения по поводу ее происхождения и
значимости, основываясь на вступительном слове Владимира Шмакова.
Саша помедлил еще несколько секунд... Я уловил в глазах Корщикова
такую выразительную силу и надежность, что мне почудилось, будто эти глаза
управляют его телом!.. И Корщиков заговорил.
- Множество веков пронеслось над Землей. Но там, в бездонном океане
времени, среди всего смертного находится один-единственный Памятник,
великий Памятник!.. Кто поставил этот Памятник и откуда он родом?! - никто
на Земле не знает и, возможно, не будет знать никогда... Все нити и дороги
человеческого познания за всю нашу планетную жизнь начинались там, от
этого памятника. В Европе этот Памятник известен под именем Священной
книги Тота - Великих Арканов Таро...
Корщиков говорил плавно, словно внушая мне каждое слово.
- Владимир пишет в своем Предисловии, что десятки веков назад
господствующая ныне Белая Раса на земле имеет этот Памятник Божественной
Мудрости от своей предшественницы, и что это Божественное откровение
определяет основу всех Посвящений. Его сущность усматривается в каждой
религии. Поверьте, Сережа, что это так, - добавил Корщиков. Он опять
поднялся со стула, порылся в каком-то чемодане, извлек оттуда общую
тетрадь в зеленой обложке, снова сел на стул, немного полистал эту
тетрадь... - Вот, - сказал он, - что говорит Елена Петровна Блаватская в
своей работе "Тайная доктрина", - и он зачитал отрывок:
"Говорят, что Таро "индийского происхождения", потому что оно
восходит к первой подрасе Пятой Расы - Матери, до окончательного
разрушения последнего остатка Атлантиды. Но если оно встречается у предков
первобытных индусов, то это не значит, что оно впервые возникло в Индии.
Его источник еще более древен и его след надо искать не здесь, а в
Himaleh, в Снежных Цепях. Оно родилось в таинственной области, определить
место нахождения которой никто не смеет и которая вызывает чувство
безнадежности у географов и христианских теологов, - области, в которой
Браман поместил Свою Kallasa, гору Меру и Parvati Pamir, извращенный
греками в Парапамиз" ["La Doctrine Secrete. Syntese de la science de la
religion et de la philosophie" par H.P. Blavat'sky. Praduction francaise,
5-e volume, Miscellanees, pp.105-106].
- Так, - сказал Корщиков, - Блаватская попыталась опровергнуть
цитату, которую она использовала в своей "Тайной Доктрине" с какого-то
манускрипта о Таро - Священной книге Еноха. Если Вы не возражаете, то я
зачитаю и саму цитату тоже! - обратился он ко мне.
- Обязательно зачитайте, - отозвался я, - мне это очень интересно!
- Итак, вот как звучит эта цитата:
"Есть лишь единый Закон, единый Принцип, единый Агент, единая Истина
и единое слово. То, что вверху, по аналогии подобно тому, что внизу. Все,
что есть - результат количества и равновесий. Ключ затаенных вещей, ключ
святилища! Это есть Священное слово, дающее адепту возвышенный разум
оккультизма и его тайн. Это есть квинтэссенция философий и верований; это
есть Альфа и Омега; это есть Свет, Жизнь и Мудрость Вселенские...
Древность этой книги теряется в ночи времен. Она индийского происхождения
и восходит до эпохи несравненно более древней, чем время Моисея. Она
написана на отдельных листах, которые раньше были сделаны из чистейшего
золота и таинственных священных металлов... она символична, и ее сочетания
обнимают все чудеса духа. Старея с бегом веков, она, тем не менее,
сохранилась - благодаря невежеству любопытных - без изменений в том, что
касается ее характера и ее основной символики в наиболее существенных
частях".
Зачитав цитату, Корщиков продолжал молча перелистывать тетрадь.
- Ну, пока хватит, - сказал он, захлопнув тетрадь и отложив на
подоконник.
- Честно говоря, - произнес я, - то ли мир сходит с ума, то ли еще
что?! Но я все больше не распутываю, а наоборот, с каждым днем ввязываюсь
крепче, ухожу во что-то такое - невероятное.
- То ли еще будет, Сережа, - хитро прищурился Корщиков.
- Давайте начистоту?! - предложил я. - Что меня ожидает?
- Вы забеспокоились об обратной дороге? - спросил Корщиков.
- Да нет... Хотя, все-таки, мне кажется, я имею право знать, куда я
иду?!
- И не вернуться ли назад? - словно предложил от моего лица он.
- Ну, если хотите, пусть это прозвучит именно так, - согласился я.
- Тогда, - сказал Саша, - я вас должен сразу предупредить: обратной
дороги - нет!
- Весьма крылатая фраза! - сказал я.
- Да, но здесь она как никогда уместна, - подытожил Саша.
- Ясно... - призадумался я, - и насколько это серьезно, я хотел
сказать - опасно?
- Смертельно... Может быть, и смертельно, - немного смягчил он.
- Значит, степень опасности зависит от чего-то?
- Да, зависит.
- И вы мне можете сказать, от чего?
- Это не секрет... Ну, вот скажите: сможете ли вы выдержать ряд
испытаний?
- Каких испытаний?
- Скажем, вам будут угрожать - смертью, избиением, тюрьмой, над вами
будут издеваться, насмехаться. Вам не будут верить, будут вкрадываться в
вашу душу, выискивать в ней слабые места и потом соблазнять женщинами,
деньгами, горем, потерями - опустошать. Пресыщать радостями и тут же
отбирать их... и еще многое и многое другое... Даже пьянство будет
подавать вам руку дружбы, хмельной откровенности. И в любом из того, что я
перечислил, вы вполне сможете утонуть навсегда, кануть в иллюзию!
- Я не отношусь к категории людей, которые берут время на
обдумывание, - я согласен на любое из этих испытаний, - сказал я.
- Если бы вы решили обдумывать, то это значило бы, что это не ваш
путь! - пояснил Саша.
- Это мой путь, я его выбираю!
- Хорошо... Но только учтите, что с такой же легкостью, с какой вы
согласитесь пойти этим путем, вам не сойти с него. Вы сможете остановиться
на каком-то этапе, чтобы потом снова продолжить свое движение, но не более
того!
- Потом, это когда? - спросил я.
- В следующем рождении, - пояснил Корщиков.
- А как надолго эти испытания?
- Это может продолжаться неведомое количество времени.
- Отчего же так?
- Оттого что здесь отсчет идет не на количество, а на качество, -
сказал Корщиков, и он добавил. - А еще, мне хотелось бы сказать вам вот о
чем: не ищите во мне единственного учителя! Все зависит от вас самих, все
содержится в вас самих! Вся жизнь, весь мир - ваш великий учитель!.. Вот,
возьмите, хотя бы и нарочно, для начала, и с сегодняшнего дня начните
прислушиваться ко всему на свете, всматриваться во все на свете, и,
поверьте, если вы научитесь - воспринимать и оценивать... Этого уже будет
немало!..
- Ну, хорошо!.. Предположим, что я уже научился весьма совершенно
воспринимать и оценивать, и что тогда?
- Научиться воспринимать и оценивать - это первый этап, за которым
следует овладеть собственной реакцией и отношением к воспринятому и
оцененному, но и этого мало! Третий этап - проявление реакции, вашего
отношения вовне, в среду, можно сказать - обратная связь... Вот тут-то и
подстерегают вас всевозможные испытания, о которых я уже упоминал...
- Господи, тогда как же несовершенен простой смертный, не умеющий
даже воспринимать и оценивать, я не говорю уже о его реакции - она будет
непредсказуемой! - ужаснулся я.
- Тут и зарыты все распри человечества, все его конфликты, - сказал
Корщиков.
- Но надо полагать, что правильно оценивать и реагировать - это еще
не все? - поинтересовался я.
- Да, и это еще не все! - подтвердил Саша, - но мне бы не хотелось,
как говорится, забегать вперед, - сказал он, - всему свое время!
- Думаю, что вы правы, - согласился я.
- Надо же! - воскликнул Корщиков. - Вы интуитивно делаете успехи.
- Я не заметил успехов, - сказал я, - если не секрет, в чем они?
- Вы произнесли: "Думаю".
- Ну и что же?
- А то, что это хорошо!... Вам предстоит заменить слово "хочу" на
слово "думаю", - определил Саша, - у вас эти проблески уже появляются.
- Отчего же мне предстоит менять свой лексикон?
- Оттого, что "думаю" - всегда изначально, а "хочу" - оно всегда
вторично. Когда вы это поймете путем личного истинного опыта, тогда вы со
мной согласитесь осознанно. И все ваши испытания в единый момент
прекратятся, ибо вы будете "думать", а не "хотеть"!.. Но к этому вы
