вообразить себе: человек разговаривает вслух сам с собой в присутствии
других людей! Или же он будет, как я, к примеру, замысловато выхаживать по
своему директорскому кабинету на глазах у изумленных подчиненных...
Почему, почему так? То, что мы можем себе позволить в одиночестве,
никогда не позволяем себе в окружении общества. Утеряна какая-то
детскость, первородность, энергетическая свобода, простота и
доступность...
Почему это? А потому, наверное, что мысли наши, хотя бы и глупые,
хотя бы и уродливые, убогие, всегда можно скрыть, не показать, смолчать. А
движения - они-то будут налицо! Вот они, смотри и понимай, кто перед
тобой, какой человек, какой глубины и прочее. Да, если бы все человечество
вдруг дало бы полную волю движениям своего тела в стиле своего мышления...
Господи!.. Как бы все просто стало!..
Дураки бы отошли на свои места, а умные бы - воссели на свои... А что
проходимцы, льстецы, негодяи и прочее, подавляющее большинство планеты? А
мне кажется, - их вовсе бы не стало. Ведь и задумать-то плохое, недоброе
нельзя будет. Божественные отношения наступят повсюду на Земле...
Так я незаметно для себя разговорился вслух, выписывая кренделя по
кабинету в полном одиночестве кинотеатра.
Впрочем, одиночество мое остановилось вдруг у дерматиновой двери
кабинета, и я прислушался. Мне показалось, как что-то неопределенное
послышалось оттуда, из малого фойе: шаги - не шаги, шорох - не шорох, и я
насторожился...
Вдруг я содрогнулся от неожиданности: раскатистый крик метнулся из
малого фойе по всем помещениям кинотеатра, словно заглянул ко мне в
кабинет и ощупал меня с ног до головы... Мне стало жутко. Я бросил
озабоченный взгляд на телефон, стоящий на столе у самого ночника: "Вызвать
милицию или же подождать, что дальше будет?" Я решил, что еще подожду и
послушаю...
Крик, обшаривший все изгибы и углы кинотеатра, умолк. Вместо крика
теперь были отчетливо слышны точно по луже хлюпающие шаги. Я принялся
гадать, притаившись за дверью, что же это могло быть: может, что-то
замусорилось в одном из туалетов, и вот теперь по всему мраморному полу
фойе растекается водяное зеркало? А может, кого-то зарезали там, и эти
шаги хлюпают по кровавому месиву?
- Купсик! - внезапно раздался знакомый мне голос где-то совсем рядом
за моей дверью!
- А-га-га-га! - видимо, отозвался хозяин шагов.
- Купсик, дай воды побольше, я хочу поплавать на спинке, - потребовал
все тот же знакомый мне голос.
"Да это же Зоя Карловна! - вспыхнуло у меня в голове, - библиотекарь
кинотеатра".
- Зойка, а ты со мной сегодня полетишь на планету? - спросил каким-то
булькающим голосом хозяин шагов.
- Ой, сегодня не знаю. Я так занята буду, у меня столько гостей
намечается! - и она как-то зловеще захохотала.
Хлюпающие шаги пробежали по фойе, и вдруг вода водопадом рухнула там,
за дверью. Я придавил дверь изо всех сил плечом, хоть она и была заперта
на ключ, на всякий случай; лицо у меня взмокло от волнения.
Издалека послышались плескания.
- Ах, Зойка, догоню-ю! - завопил Купсик.
- Да куда же ты нырнул, а-а-ха-ха! Толстенький! Там же сортир! -
шалила Зоя Карловна.
Она барахталась в воде, наверное, в двух шагах от меня; я продолжал
подпирать дверь плечом. На окне моего кабинета была крепкая металлическая
решетка, и я уже пожалел об этом.
Видимо, Купсик подплыл к Зое Карловне очень близко, и теперь они,
нежась на плаву, перешептывались:
- Зо-ойка, - протянул в удовольствии Купсик.
- Толстенький, ты мне еще и за ухом, за ухом пощекочи, - шептала
библиотекарь.
- Зо-ойка... А знаешь, твой директор...
- Не может быть! - оборвала Зоя Карловна.
- Да, да, - утверждал Купсик.
Все так же, стоя у двери, я приложил свое ухо к дерматину, чтобы
лучше слышать, о чем они говорят.
- Так ты запустил утку? - поинтересовалась Зоя Карловна.
- Еще бы!.. Но... - нашептывал Купсик своей ведьме, но я не расслышал
что!
- Хорошо!.. Я сама все устрою, - сказала убедительно ведьма так
громко и холодно, словно, чтобы я слышал!.. И потом, может, она оттолкнула
от себя толстенького или шлепнула его рукою! Только заорал он, как все
стихло... Минут через пять я решился и медленно повернул ключ в замке два
раза. Я потянул дверь за ручку. И ничего не случилось! Вода не хлынула на
меня, в фойе никого не было. Только стояла какая-то утрамбованная тишина,
высвеченная ярким полнолунием.
ВИЗИТ
Где-то часов около двенадцати следующего дня я стремительно вошел в
библиотеку на втором этаже кинотеатра. Зоя Карловна сидела за своим
рабочим столом и рылась в ящике с картотекой.
- Здравствуйте, - строго произнес я.
- Здравствуйте, Сергей Александрович! - проговорила библиотекарь,
вскочила со стула и подбежала ко мне, усердно потирая руки.
Я недоверчиво покосился на Зою Карловну, но улыбнулся.
- Давайте выпьем чаю? - предложила она.
- Давайте, - согласился я.
Зоя Карловна просеменила коротенькими ножками в соседнюю комнату и
засуетилась там. Комната служила книгохранилищем, но оттуда сейчас
доносились позвякивания стаканов и даже, по-моему, бутылок...
Пока Зоя Карловна готовила чай, я равнодушно расхаживал среди книжных
шкафов и полок, водя взглядом по корешкам книг. Слова я читал не все, а
так, только некоторые, те, что наиболее ярко выделялись. Это напомнило мне
прогулку по кладбищу, где тоже проходишь по аллеям и мельком считываешь
глазами всевозможные фамилии покойников. Я остановился у окна и заглянул в
него: по направлению к кинотеатру шел контролер, сегодня работала его
жена, он шел и вдруг остановился у ступенек, задрал голову и пристально
всмотрелся в соседнее со мной окно. Там, где книгохранилище. Я шагнул в
сторону, за стенку, чтобы меня не было видно, и продолжал оттуда
выглядывать, наблюдая за контролером. Я видел, как контролер понятливо
кивнул, развернулся и решительно зашагал прочь от кинотеатра.
- Сергей Александрович! - донесся до меня голос библиотекаря из
книгохранилища, когда контролер уже свернул в проулок.
- Иду, иду, - отозвался я и поспешил в книгохранилище.
На широком столе среди вороха стопок журналов и газет, перепачканных
жирными пятнами и присыпанных хлебными крошками, на самых его краешках
стояло два стакана горячего чая в алюминиевых подстаканниках. Зоя Карловна
уже сидела у своего стакана и сверкала бегающими глазами. Я тоже сел на
приготовленную для меня табуретку и тем самым оказался напротив Зои
Карловны.
- Да... Здесь у вас пора уже ремонтик делать! - заговорил я, попивая
чай и внимательно осматривая стеллажи и потолок.
- Да ну! - возразила Зоя Карловна. - С этим ремонтом больше хлопот
будет! Скажете тоже!.. - словно обиделась она. - Вон, книг столько!
Тьма!.. Все тогда придется перетаскивать в другое место, перебирать и
обратно здесь расставлять! Шутка! Я-то одна. И библиотека должна работать,
и прочая работа вестись, да еще и ремонт! Я лучше сама здесь побелю
потолок и выкрашу пол!
- Да. Вас тяжело переговорить, - улыбнулся я в ответ на возражения
Зои Карловны.
- Тяжело - не тяжело, а только я здесь хозяйка и мне виднее как и
что! - явно наигрывая обиду, сказала библиотекарь.
- Если и сами, то все равно же с книгами возиться? - как бы
оправдался я.
- Да че с ними возиться! - чуть ли не выкрикнула Зоя Карловна и
осеклась тут же, перешла на спокойный, но выразительный тон. - Прикрою
газетами, и порядок! Все меньше работы.
- Нет, - возразил я. - Так и так, из книг уже пора пыль выбивать. По
корешкам вон тараканы и пауки бегают!
Зоя Карловна хотела было что-то выкрикнуть, да поперхнулась чаем. Она
многозначительно прокашлялась и отодвинула свой наполовину пустой стакан в
сторону.
И тут за моей спиной раздался миловидный женский голос.
- Сидите? - спросила обладательница его.
Я обернулся: в дверном проеме книгохранилища стояла женщина лет
сорока с виду, довольно крупного телосложения, симпатичная. Она вертляво
прошла мимо меня, словно ей было восемнадцать, села возле Карловны,
подтянула голубую юбку, тем самым оголив приятно загорелые, гладкие ноги
и, достав из крохотной сумочки, лежащей на столе, сигарету, обратилась к
библиотекарю:
- Зойка! Дай спички.
Ничего не говоря, Зоя Карловна присела на корточки, открыла нижний
ящик стола и извлекла оттуда растрепанную коробку.
Прошипела зажженная спичка, вспыхнуло пламя. Сигарета задымилась.
Женщина сильно затягивалась, и сигарета, все уменьшаясь, осыпалась пеплом
на пол.
- Фуф! С самого утра не курила! - проговорила между затяжками она.
Эту женщину я и раньше здесь видел не раз, а вот так близко
впервые... Я сидел и, честное слово, даже не понимал, зачем я сегодня
поднялся к Зое Карловне в библиотеку. Наверное, мне хотелось просто
увидеть ее, после вчерашнего... Я до сих пор не мог поверить, что Зоя
Карловна - ведьма...
- Зойка! - отдышавшись дымом, снова обратилась женщина к
библиотекарю.
- А-а ха-ха! - хохотнула Зоя Карловна.
"Все-таки - ведьма!" - твердо подумал я.
А хохотнула Зоя Карловна вот почему: пока я сидел и рассматривал
книжные стеллажи, отвернувшись от курящей женщины, она в это время
заголила ноги еще больше, так, что мужчина вряд ли в состоянии хотя бы
один раз не взглянуть на это зрелище. Метнул взгляд и я... Женщина с
сигаретой словно ожидала моего взгляда, после чего откинула юбку на место.
- Это Катя, моя подруга, - отрекомендовала женщину с сигаретой Зоя
Карловна.
Подруге этого, видимо, показалось мало, и она представилась еще и
сама:
- Екатерина! - величественно сказала она.
- Словно царица! - подчеркнул я, и женщине с сигаретой мой комплимент
понравился.
- Сергей, - представился и я.
- Сергей Александрович, - словно переводчик объяснила Зоя Карловна
для своей подруги.
Больше всего меня удивляло в этой по существу нелепой и чуждой мне
ситуации то, что я принимал ее, эту ситуацию, такой, как она есть, не
оценивая, не сопротивляясь, не переделывая на свой лад. Я не вмешивался в
ее ход. Все чаще я стал замечать за собой подобное. Это - чудеса
созерцания. Красочность обступает тебя со всех сторон, и если ты не
потянешься к ней своими чувствами, помыслами или телом, останется только
красочностью. И тогда ты почувствуешь прилив неведомых сил и нестерпимую
радость...
- Как дела, Сергей Александрович? - спросила Екатерина.
- Екатерина, - сказал я, - извините, а как будет звучать ваше
отчество?
- Васильевна, - подсказала Зоя Карловна.
- Ну, что я, сама не скажу, что ль?! - возмутилась Екатерина в
сторону своей подруги, и та, промолчав, только лишь часто заморгала.
- Понимаете, Екатерина Васильевна, - не обращая внимания на
пререкающихся подруг, продолжил я развитие своей мысли. - Мы вот подумали
с Зоей Карловной за чаем, что пора уже и ремонтик здесь организовать, в
этой комнате, не правда ли?
- Правильно! - поддержала меня Екатерина. - Сюда: ни влететь, ни
войти - сарай, и только!
- На чем? - спросил я.
- Что на чем? - неуверенно переспросила меня неожиданно притихшая
Екатерина Васильевна. Она, словно провинившаяся, опустила глаза, потому
что я видел, как Зоя Карловна на какое-то, едва уловимое мгновение,
неодобрительно покачала своей сорвавшейся подруге головой.
- Я имею в виду, на чем влететь, - пояснил я.
- А-а!.. - как бы опомнившись, воскликнула Екатерина. - Вы меня не
