взгляд, он сказал:
- Я с ним незнаком. Как вас звать, милейший, и откуда вы
родом?
- Я доктор Иоганн Фауст,- ответил Мак.- Я родился в
городе Виттенберге, в Германии. В настоящее время я исполняю
обязанности офирского посла.
- Офирского посла?.. В Европе никогда не слышали о таком
государстве.
- О, это неудивительно. Мы, офирийцы, большие домоседы.
Мы не любим путешествовать, и наша страна не так сильно
преуспела в торговом деле, как, например, ваша родная Венеция,
Марко.
- А!.. Вам известно мое имя!
- Конечно. Ваша слава бежит далеко впереди вас; она
достигла даже Офира.
Взгляд Марко потеплел - знаменитый путешественник был
польщен.
- Чем же богата ваша страна? - спросил Марко.
- Всего не перечислишь,- ответил Мак.- Мы торгуем в
основном с соседними странами. Мы продаем иноземным купцам
золото, серебро, слоновую кость, обезьян и павлинов.
- Обезьян!.. Это интересно...- задумчиво произнес Марко.-
Великому хану как раз нужен надежный поставщик обезьян.
- О, в таком случае вы вряд ли найдете лучшего
поставщика, чем Офир,- сказал Мак, широко улыбаясь.- У нас их
очень много, на любой вкус: большие обезьяны и совсем
крошечные обезьянки, огромные гориллы и оранжевые оранг...
оранж... оранг... оранжутаны. И много-много других. Наши
обезьяны по качеству соответствуют лучшим мировым стандартам,
и я думаю, что мы сможем удовлетворить запросы вашего
обезьянника.
- Хорошо. Мы еще вернемся к этому вопросу и уточним
некоторые детали. Кажется, перечисляя вывозимые из вашей
страны товары, вы упомянули про павлинов?.. Великому Хану
могут понадобиться павлины - если, конечно, ваши цены не
слишком высоки.
- Вам стоит только пожелать,- улыбнулся Мак.- Я сам
назначу для вас цену.
В этот самый миг придворный мудрец, мирно дремавший в
кресле за своим низеньким столиком, вдруг встрепенулся и
выкрикнул резким, дребезжащим голосом:
- Офир, да?.. Это город, расположенный в тех же краях,
что и Сава?
- Совершенно верно,- кивнул головою Мак.- Вы угадали.
- Посмотрим,- сказал старик.- Я еще должен сам в этом
убедиться.
- Полагаю, вы убедитесь в том, что город наш стоит и дела
в нем идут весьма неплохо,- сказал Мак, засмеявшись
собственной шутке. Однако все придворные сохраняли серьезный и
важный вид - ни один не позволил себе улыбнуться даже уголком
рта. Смех Мака прозвучал довольно резко и оборвался.
Кублай-хан, неподвижно сидевший на своем троне,
шевельнулся и открыл рот. Взоры всех присутствующих в зале
устремились к нему.
- Добро пожаловать, доктор Фауст, офирский посол. Мы
принимаем вас при своем дворе,- промолвил хан.- Мы еще
побеседуем с вами, ибо, да будет вам известно, мы любим
послушать разные истории про дальние страны и рассказы
путешественников про их удивительные приключения. Это очень
поучительно, и потому мы много говорим со вновь прибывшими к
нашему двору. Наш возлюбленный сын Марко услаждал наш слух
своими повествованиями, но нашему уху всегда приятно слышать
новое от новых людей.
- Я весь к услугам вашего величества,- ответил Мак.
Рот Марко скривился в неприятной усмешке, а хмурый,
неприветливый взгляд, устремленный на новичка, стал колючим и
злым. Мак понял, что ему не удалось расположить к себе хитрого
венецианца, а значит, ему будет сложно приобрести надежных
союзников при дворе Великого Хана.
- А женщина? - просил хан.
- Он обращается к тебе! - шепнул Мак своей спутнице.
- Что он говорит? - спросила Маргарита.- Я ни слова не
понимаю!
- Я буду говорить за тебя,- сказал ей Мак. Повернувшись к
Кублай-хану, он произнес: - Это Маргарита, моя спутница. К
сожалению, она совсем не знает монгольского языка.
- Совсем не знает? Как же так? Ведь мы хотим послушать и
ее рассказ тоже.
- Я буду переводить вам ее слова. Очень жаль, что она не
может сказать ни слова по-монгольски - она мастерица
рассказывать разные истории.
- Не нужно,- возразил Кублай-хан.- Благодаря нашему
мудрому распоряжению, у нас создан специальный институт -
Институт Монгольского Языка. Опытные учителя очень быстро
обучают монгольскому языку тех, кто прибывает к нашему двору,
не понимая ни слова по-монгольски. Вы-то сами владеете
монгольским языком в совершенстве, мой дорогой Фауст.
- Благодарю вас,- улыбнулся Мак.- Языки - это мое
маленькое хобби. Я увлекался ими всю жизнь.
- Но женщину необходимо обучить. Объясните ей, что надо
идти на занятия. Сейчас ее проводят в класс. Она выйдет оттуда
лишь после того как научится хорошо говорить по-монгольски.
Мак повернулся к девушке:
- Послушай, мне очень жаль, но я ничего не могу поделать.
Они сейчас отведут тебя в класс, где будут учить монгольскому
языку.
- О-о,- простонала Маргарита,- опять в школу!.. Все, что
угодно, только не это!
- Мне очень жаль, но я ничем не могу тебе помочь.
- Черт возьми! - в сердцах воскликнула Маргарита.- Вот уж
не было печали!
Но ей пришлось послушно выйти из зала вместе с двумя
девушками-служанками, чьи руки сжали ее локти и мягко, но
настойчиво подталкивали спутницу офирского посла к выходу.
2
Мак шел по бесконечным дворцовым коридорам. Слуга Вонг,
приставленный к важной особе офирского посла, чтобы проводить
его до отведенных ему комнат, шагал впереди, держа в руке
фонарь. Язычок пламени дрожал и колыхался, хотя пахнущий пылью
воздух был совершенно неподвижен. Мак не чувствовал ни
малейшего дыхания ветра. Проходя по полутемным залам, из
которых в разные стороны разбегались коридоры, Мак заметил,
что вход в один из этих коридоров прегражден тяжелым малиновым
шнуром, подвешенным на двух золотых кольцах, ввинченных в
стены коридора. Темный коридор, казалось, скрывал какую-то
мрачную тайну.
- Куда ведет этот коридор? - спросил Мак слугу.
- В западное крыло, крыло духов,- ответил Вонг.- Эта
часть дворца отведена для духов умерших поэтов. Живым туда
входить запрещено. Только сам Великий Хан в сопровождении
избранных мастеров, служителей искусства, проходит в это
крыло, чтобы принести жертвы.
- Какие жертвы?
- Разноцветные камни, морские раковины, мох и многое
другое, что любят духи умерших.
И Вонг рассказал Маку, что до Кублай-хана было много
правителей, принимавших гостей из дальних стран при дворе и
заводивших новые полезные обычаи, но Кублай-хан далеко
превзошел их в своей любви ко всему чужеземному. Он резко
отличается от остальных монголов: его уши всегда открыты для
старинных преданий и легенд, а также для рассказов
путешественников, прибывших из заморских краев. Он велел
приводить к нему иноземцев, чтобы они рассказывали о своих
странах и о том, каковы обычаи в каждой из этих стран. Он
также любит слушать рассказы о семьях и родственниках
чужестранцев, и чем длиннее рассказ, тем больше бывает доволен
Великий Хан. Одно крыло ханского дворца отведено для гостей,
прибывших издалека. В этих роскошных покоях разные бродяги,
собравшиеся со всего света, могут жить, сколько им вздумается,
ничего не платя за стол и кров.
Во дворце Кублай-хана жили не только знатные особы, послы
и ученые. В гостевых покоях находили пристанище нищие, калеки,
попрошайки и мошенники, подонки общества, стекавшиеся во
дворец. Однако хан оказывал им столь же щедрый прием, как и
всем остальным, ибо он полагал, что этим людям недостает не
столько хлеба, сколько поучительных историй. В каждом нищем
или попрошайке хан видел погибшего поэта или сказителя. Давая
приют несчастным и обездоленным, Великий Хан проявлял
царственное милосердие, на все лады воспеваемое придворными
льстецами.
Вонг подробно описал таинственное западное крыло дворца,
крыло духов. Великий Хан верил в загробную жизнь; он верил,
что души поэтов и сказителей бессмертны, что они обитают в
Небесном Царстве, созданном специально для них Власть
Предержащими. Но иногда эти души покидают свою небесную
обитель и спускаются на землю, ибо поэты черпают вдохновение
из земных источников. Духи охотнее всего посещают те места, с
которыми связаны самые яркие впечатления и дорогие
воспоминания - как радостные, так и печальные. Странствуя по
свету, духи нередко попадают под влияние посторонних сил. С
помощью специальных обрядов и заклинаний искушенные в тайных
науках люди могут привлечь какого-нибудь духа, случайно
проходящего мимо. Это значит, что духов можно заманить и в
ханский дворец - нужно только показать им, что здесь всегда
будут рады появлению нового поэта или сказителя, особенно если
дорогой гость давно умер. Поэтому в западном крыле дворца были
отведены специальные покои, где днем и ночью горели
ароматизированные свечи, а в золотых курильницах дымились
ладан и драгоценное сандаловое дерево. В полутемных залах
лежали мягкие звериные шкуры, блестящие осколки разбитых
зеркал, куски янтаря, кристаллы горного хрусталя, старинные
серебряные монеты, разноцветные камни и множество других
вещей, притягательных для любого духа. Духи слетались в
западное крыло, как воробьи на рассыпанное зерно, и часто
какой-нибудь дух, насладившись видом столь дорогих ему
предметов, в благодарность за этот роскошный пир посылал хану
чудесный сон.
Благодаря частым посещениям духов, хан видел удивительные
сны. Ему снились огромные киты, человек в белом плаще с
красным подбоем, торжественно выкрикивавший слова на
незнакомом языке перед притихшей толпой, фигуры людей в черных
капюшонах, низко надвинутых на глаза (хану было известно лишь
то, что эти люди - заговорщики; но кто они и зачем собрались в
полночь в мрачном подземелье, Кублай-хан не знал), снились
всадники, скачущие по заснеженным полям. Ему снилось, что он
блуждает по темному лесу, сбившись с дороги, снилось, что он
должен сделать выбор меж прекрасной принцессой и тигром...
Таким образом, хан мог наслаждаться своими любимыми волшебными
сказками и необычайными приключениями дни и ночи напролет;
сама жизнь для него была лишь продолжением сна. Порою зыбкая
граница меж сном и реальностью совсем стиралась, и сам хан не
мог вспомнить, была ли его греза сном или он услышал эту
повесть из уст очередного сказителя. В глубине своей души
Великий Хан лелеял мечту перенестись после смерти в те
небесные чертоги, где обитают души поэтов, и, восседая на
высоком золотом троне, внимать рассказам духов.
Комнаты, отведенные офирскому послу, были обставлены с
восточной пышностью. Мак обнаружил, что обычаи, принятые при
дворе Великого Хана, не только не обременительны, но,
напротив, очень приятны. Недоучившийся студент, проведший
почти всю свою вольную жизнь в дешевых трактирах и на
постоялых дворах, никак не мог пожаловаться на отсутствие
комфорта. Мягкая постель, вышколенная молчаливая прислуга,
подававшая ему изысканные яства и напитки и подогретую воду
для умывания - такую роскошь в Европе мог позволить себе
далеко не каждый знатный господин. Сперва Маку казалось
странным, что челядь, прибирающая в его комнатах или подающая
ему воду и сервирующая стол, не обращает на него абсолютно
никакого внимания и ведет себя так, словно его нет дома,
однако позже он оценил все вытекающие из этого удобства: ничто
не нарушало его покоя, никто не мешал ему предаваться
размышлениям. А размышлять ему приходилось много: ведь он
