прошлого. Взор его широко открытых глаз постепенно стал
наполняться недоверием и страхом.
- Ну,- первым подал голос гость,- ты что,- никак не подыщешь для
меня подходящего приветствия?
Пабло облизнул мгновенно высохшие губы.
- Конан...- недоверчиво прошептал он.- Господи! Конан! Амра!..
- А кто ж еще?- и плащ с рукавицами с грохотом опустился на
бюро.- Ну так что же?- выкрикнул он со злостью.- Ты даже не
можешь предложить мне бокал вина? После дальней дороги у меня
пересохло в горле.
- Ах да, вина!..- механически повторил Пабло. Он взглянул в
сторону колокольчика, но вдруг задрожал и отдернул руку, словно
обжегшись.
С искрой устрашающего веселья в глазах Конан наблюдал, как купец
поднялся и поспешно закрыл двери, предварительно высунув в
коридор голову и убедившись, что там никого нет, а потом
вернулся и взял с дальнего столика золотой кувшин с вином. Он
хотел было наполнить небольшой бокал, но циммериец вырвал кувшин
из его рук и стал пить прямо из него.
-Да... Это, без сомнения, Конан... -выдавил купец. -Э-э-э... Ты что
- ошалел?..
-Черт возьми, Пабло! - отозвался Конан, оторвавшись от кувшина,
но не выпуская его из рук. -Ты стал жить лучше, чем раньше. Нужно
действительно быть хорошим купцом, чтобы сорвать куш, начав
торговлю с гнилой рыбы и прокисшего вина!
-Старого уже не воротишь, - ответил Пабло, охваченный дрожью. Еще
глубже запахнувшись в свою накидку, он продолжал:
-Я расстался с прошлым, как с изношенным плащом.
-Вполне возможно. Но вот только меня ты, как плащ, не сбросишь.
Может, ты и считаешь меня глупцом, но зря думаешь, что я не
догадываюсь, что весь этот твой дом построен на моем поту и
крови. Или мало шлюпок с добром в свое время прошло через твои
руки?
-Все купцы Мессантии рано или поздно имели дела с морскими
разбойниками,- нервно произнес Пабло.
-Но не с черными корсарами,- не обещающим ничего хорошего тоном
возразил Конан.
-Ради бога, замолчи! - вскрикнул купец, вытирая со лба пот.
Пальцы его тискали золотую оторочку тоги.
-Успокойся, я лишь хотел кое-что тебе напомнить,- успокоительно
произнес Конан.- Да не трясись ты! Ты же часто на моей памяти
рисковал в прошлом, мечтая о богатой жизни в том паршивом домике
на побережье, здороваясь за руку с каждым буканьером,
контрабандистом или пиратом. Видать, достаток тебя расслабил.
-Я теперь знатен...- промямлил Пабло.
-Что означает: богат, как дьявол,- хмыкнул Конан.- А почему? Как
это ты сумел поймать удачу, оставив позади своих многочисленных
конкурентов? А за счет того, что заработал большие деньги на
продаже слоновой кости, страусовых перьев, меди, кожи, жемчуга,
золота и других товаров с берегов Куша. А где ты все это
доставал? Или вместе с другими купцами покупал за серебро в
Студжии? А я тебе напомню: ты получал эти товары от меня, и то за
цены бросовые по сравнению с настоящими. Я же добывал их у
племен Черного побережья, или с студжийских судов - вместе со
своими корсарами.
-Потише, ради бога, - взмолился несчастный купец.- Я этого не
забыл! Но что ты здесь делаешь? Я в Аргосе - единственный
человек, которому известно, что король Акулонии в прошлом был
Конаном-пиратом. Но до меня недавно дошли слухи о военном
поражении Акулонии и о гибели ее короля...
-Да, мои враги уже растрезвонили об этом по всему свету. Но я,
как видишь, сижу с тобой и попиваю вино.
И он подтвердил последние слова делом. Опустив опустошенный
кувшин, он продолжал:
-Я попрошу тебя всего лишь об одной услуге. Мне известно, что ты
находишься в курсе всего, что происходит в Мессантии. Я хочу
знать - находится ли в городе зингариец Беллосо, или как там еще
он мог назваться. Он высокого роста, худой, смуглый, как
большинство его соотечественников, и, вероятно, хочет продать
большой драгоценный камень.
Пабло покачал головой.
-Я не слышал о таком человеке. В Мессантии тысячи приезжих. И
тысячи ежедневно уезжают из нее. Но, если он здесь, мои люди
отыщут его.
-Хорошо. Пошли их на поиски. А пока прикажи слугам заняться моим
конем и принести мне поесть.
Пабло согласно кивнул. Поставив пустой кувшин на стол, Конан
отвернулся и подошел к ближайшему окну, втянув полную грудь
соленого морского ветра... Посмотрев на кривые портовые улочки,
он окинул внимательным взглядом стоявшие на рейде корабли и
поднял глаза туда, где в бесконечной туманной дали море сливалось
с небом. Память унесла его за этот горизонт, помчавшись на
крыльях к золотистым морям юга, где под палящим солнцем ни во что
не ставились любые законы и когда-то протекала его стремительная,
бурная жизнь. Слабый аромат пряностей и оливы пробудил образы
необычных берегов, поросших мангровыми зарослями, где бубны и
барабаны спешили сообщить вести о боевых трофеях, дыме, пожарах и
потоках крови... Задумавшись, он едва успел заметить, что Пабло
тихо выскользнул из комнаты.
Подхватывая полы накидки, купец поспешил вдоль по коридору и
спустился в помещение, где сидел и что-то писал на пергаменте
высокий худой человек с длинным белым шрамом на щеке. Было в нем
что-то такое, что свидетельствовало о присущей ему решительности
и целеустремленности. Пабло нервно произнес:
-Конан вернулся!
-Конан? - худой мужчина вскочил, и перо выпало из его пальцев.-
Тот самый корсар?
-Да!
Собеседник его побледнел.
-Вы что - с ума все посходили? Нас же всех повесят, если его
кто-нибудь узнает! Человека, укрывающего корсара, или торгующего
с ним, вздергивают так же быстро, как и самого корсара! А если
губернатор узнает о наших с ним старых делах?
-Не узнает,- осторожно ответил Пабло.- Пошли своих людей на
торговые площади и в портовые таверны, пусть узнают, есть ли
сейчас в Мессантии некий Беллосо из Зингара. Конан говорит, что у
того есть драгоценный камень, который циммерийцу очень нужен.
Скорее всего, об этом должны знать ювелиры... Но будет еще одно
задание: найди-ка примерно дюжину таких мерзавцев, чтобы они
могли убрать кого нужно, а потом бы язык держали за зубами.
Понял?
-Понял,- подтвердил высокий медленным движением головы.
-Я не для того злодействовал, писал доносы, клеветал и убивал,
вырываясь из когтей нищеты, чтобы меня сгубила тень прошлого,-
прошипел Пабло, и зловещее выражение его лица в эту минуту могло
бы испугать тех богатых господ и дам, что покупали в его магазине
шелка и жемчуг. Но, когда он чуть позже возвратился к Конану,
толкая перед собой столик на колесиках, весь заставленный
мясными и овощными блюдами, облик его вновь был совершенно
спокоен и приветлив.
Циммериец все еще стоял у окна и глядел в порт, на пурпурные,
пунцовые, киноварные и алые паруса галеонов, барок, галер и
клиперов.
-Вон там стоит студжийская галера, если мне не изменяют глаза и
память,- указал он на низкий и узкий черный корабль,
пришвартованный в отдалении от всех остальных к широкому пирсу,
большой дугой уходящему вдаль.- А что: Аргос и Студжия вновь
между собой торгуют?
-Наши отношения дружественны, как никогда,- отозвался Пабло, со
вздохом останавливаясь со своим столиком в некотором отдалении от
гостя, зная некоторые не лучшие черты его характера.- Теперь
порты Студжии открыты для наших судов, а наши порты - для них. Но
хорошо бы, чтоб мой клипер не встретился с ними в открытом море.
Эта проклятая посудина вошла в наш порт прошлой ночью, но что она
здесь ищет я не знаю. Они ничего не продают и ничего не покупают.
Я не доверяю этим темнокожим дьяволам. Их мрачная земля - родина
страха.
-Передо мной они когда-то выли от ужаса,- отвернулся Конан от
окна.- На своем корабле под покровом ночи я вместе с черными
корсарами подкрадывался прямо к самым бастионам омываемых морем
замков Кемии и сжигал пришвартованные там галеры... Ну а теперь,
дорогой мой господин, отведай-ка по кусочку каждого кушанья и
отпей пару глотков вина,- покажи, что ты радушный хозяин и все
это действительно можно есть.
Купец выполнил эту просьбу с такой готовностью, что подозрения
Конана на время исчезли. Безо всяких колебаний гость сел за стол
и стал уплетать за двоих.
И, пока он утолял голод, по торговым площадям и тавернам уже
ходили люди, ищущие зингарийца, что хотел бы продать большой
драгоценный камень или попасть на корабль, отправляющийся к
каким-нибудь далеким берегам. А высокий худой человек со шрамом
на щеке в это время сидел, опершись локтями о залитый вином стол
в грязной пивной с почерневшим от копоти потолком, и разговаривал
этак человеками с десятью даже с первого взгляда отъявленными
негодяями, чей зловещий вид и рваная одежда выдавали в них
готовых на все услужливых мерзавцев.
И первые звезды, засиявшие на небе, осветили необычную группу
всадников, подъезжавших по белой дороге к Мессантии откуда-то с
запада. Это были четверо высоких, худощавых мужчин, одетых в
черные накидки с капюшонами, что безжалостно гнали таких же
худых, как они сами, жеребцов, усталых и покрытых хлопьями пены,
как после долгой и трудной дороги. И ехали они молча, не
произнося не единого слова...
ЧЕРНАЯ ЛАДОНЬ СМЕРТИ
Конан пробудился от глубокого сна мгновенно, словно кошка, и
молниеносно вскочил на ноги, обнажая меч. Вошедший в комнату
человек испуганно отпрянул в сторону.
- Ну что, какие новости, Пабло?- спросил циммериец, узнав хозяина
дома.
Золотая лампа на столе все еще горела, ровным мягким светом
освещая грубую накидку и богатые подушки дивана, на котором спал
Конан.
Купец, медленно приходя в себя от только что пережитого ужаса при
виде пробуждения своего гостя, запинаясь, ответил:
- Мои люди нашли этого зингарийца. Он приехал вчера на рассвете.
Всего несколько часов назад он пытался продать купцу из Шемма
необычно огромный драгоценный камень, но тот не захотел иметь с
ним дела. Говорят, что, увидев камень, он побледнел, как полотно,
и убежал, словно от заразы.
- Скорее всего, это Беллосо, - произнес Конан, чувствуя
охватившее его возбуждение и стук в висках.- Где он сейчас?
- Спит в гостинице Сейера.
-Да, я помню эту конуру,- буркнул Конан.- Мне нужно спешить,
чтобы меня не опередил кто-нибудь из портовых головорезов,
прикончив его за этот камень.
Он накинул на плечи плащ и надел поданный услужливым купцом шлем.
-Прикажи оседлать моего коня и держать его во дворе в полной
готовности,- велел он.- Может быть, уходить мне придется очень
быстро. Я никогда не забуду, Пабло, что ты сейчас для меня
сделал!
И парой минут позже, купец, стоя в проеме мощных наружных
дверей, провожал взглядом исчезающий в темноте силуэт короля.
-Иди, корсар...- тихо пробормотал он.- Хм... Значит, печать греха
лежит на том камне, коли его ищет человек, потерявший
королевство. Жаль, я не сказал своим ублюдкам, чтобы они занялись
этой безделушкой. Ну, да ладно - в этом случае все могло бы пойти
не по плану. Пускай Аргос забудет Амру и утонут в пыли забытья
наши с ним дела. Аллея за гостиницей Сейера...- вот где Конан
перестанет быть для меня опасным.
Гостиница Сейера, грязная, сыскавшая себе дурную славу ночлежка,
стояла почти на самом берегу, фасадом к морю. Это был мрачный
домик из камня и больших тяжелых кирпичей.
Имея неприятное предчувствие, что за ним кто-то следит, Конан
быстро шел по огибающей это здание темной аллее. Он внимательно
оглядел густые заросли кустарника, но ничего не увидел, хотя
отчетливо расслышал шуршание листвы. Но в этом не было ничего
необычного - грабители и бандиты каждую ночь выходили на портовые
улочки в поисках жертв, и казалось маловероятным, чтобы
кто-нибудь из них решился напасть на человека в панцире и
кольчуге.
Вдруг откуда-то впереди послышался скрип открываемых дверей, и
Конан инстинктивно отступил в тень. Из темного дверного проема
вынырнула какая-то фигура и двинулась по аллее ему навстречу -
совершенно не скрываясь и, кроме того, беззвучно, как дикий
зверь. Звезды давали достаточно света, чтобы разглядеть профиль
незнакомца, когда он проходил мимо притаившегося в темноте
циммерийца. Этот человек был из Студжии. Бритая голова, орлиные
