Но, едва подав эту команду, Учитель вдруг остановился, вытянул левую
длань с раскрытой ладонью вперед, и Конан ощутил, как руки его онемели.
Тяжело дыша, он опустил меч и рухнул бы вперед, но некая упругая незримая
стена удержала его.
- Омм-аэль! Клянусь Светозарным, так дело не пойдет! - Наставник
укоризненно приподнял густые брови. - Ты сражаешься мертвой сталью,
северянин, и руки твои мертвы... Ты не используешь Силу! Ни один из тех
приемов, которым уже обучился! Почему?
- Что я должен делать? - ответил Конан вопросом на вопрос.
- Вначале успокой дыхание... набери воздуха в грудь... с ним придет
Сила... Ты чувствуешь ее? Ощущаешь?
Конан кивнул. Это было уже знакомо: вначале слабое покалывание в
висках, потом теплая волна накатывала с затылка, спускалась вниз, к плечам
и груди, заставляла трепетать мышцы живота и ног... Вместе с ней приходило
успокоение; затем плоть наливалась новой силой, словно после сна или
долгого отдыха. Он выпрямился, омытый астральной энергией; сейчас ему
казалось, что схватка только-только началась.
- Так, хорошо... - Учитель похлопал его тростью по правому плечу. -
Хорошо... Ты снова бодр и свеж... А теперь попробуй поделиться Силой с
этой своей рукой... - Трость опять хлопнула. - Пусть она течет вниз, к
запястью, к ладони и пальцам... Переходит в рукоять... струится вдоль
лезвия... все дальше и дальше, к самому острию... вот так... хорошо...
Киммерийцу показалось, что меч Рагара, который он сжимал в руках,
вдруг вспыхнул и зазвенел - точно так же, как неким вечером много дней
назад, во время привала у руин древней башни, затерявшейся на рубеже
пустыни и степи... Глаза его изумленно расширились, но резкая команда
Учителя - "Рази!" - оборвала цепочку воспоминаний. Он вскинул клинок и
нанес удар.
И снова они танцевали по арене, снова дерево с сухим щелчком отражало
сталь, снова звучало неумолимое "Рази!", смешиваясь с тяжким дыханием
Конана, снова пот жег глаза и воздух со свистом вырывался из глотки...
Круг за кругом двигались бойцы, пока клинок и трость, соединившись
очередной раз, не положили конец схватке: вместо привычного щелчка
раздался короткий свистящий звук, и обрубленный кончик жезла упал на
землю.
- Омм-аэль! - Учитель торжественно поднял руки к небу, и Конан увидел
над его ключицей царапину, что наливалась кровью. - Омм-аэль! Ты молодец,
Секира! Теперь я вижу, что ты умеешь не только бегать по бревнам с чашкой
воды на голове!
Киммериец бросил меч на песок и в немом изумлении уставился на алую
черточку. Впервые его оружие коснулось кожи наставника! Его священной
неуязвимой плоти! Внезапно странный трепет объял Конана и, опустив взгляд,
он произнес:
- Прости, отец мой... Я не хотел...
- Хотел! - Зрачки старца блеснули, словно у завидевшей добычу хищной
птицы. - Хотел, Секира, и потому добился своего! А это... - он небрежно
скосил глаз на царапину, и кровь вдруг перестала течь, - это пусть тебя не
тревожит. Подними свой клинок и давай сойдем вниз... давай прогуляемся по
саду, послушаем, как шелестят листья и травы, поговорим...
Прогулка означала очередное поучение, и Конан, сунув меч под мышку,
довольно усмехнулся; старик слов на ветер не бросал. Они неторопливо
пересекли ристалище, спустились на полукруглую площадку при пещере -
маленький балкон, прилепившийся к склону горы над широким полумесяцем
древесных крон - потом направились вниз, к саду, струившему свежие ароматы
зелени. После занятий наставник любил гулять среди яблонь, и Конан не
удивился, когда старец свернул прямиком к ним.
Некоторое время оба шли в молчании, вдыхая чистый сладкий запах
листвы, цветов и плодов. Привычная смена сезонов не имела власти над садом
Учителя; здесь одни фруктовые деревья стояли в цвету, на других уже
наливались завязи, а третьи плодоносили, раскинув над землей отягченные
румяными яблоками, золотистыми абрикосами и персиками ветви. Разумеется,
это было чудом - одним из многих и многих чудес, к которым киммериец уже
начал привыкать; таким же, как синеватый огонь в очаге или теплые дожди,
выпадавшие по ночам. Они орошали сад, но ни одна капля не падала на
безжизненные барханы пустыни.
- Где ты привык носить меч? - внезапно спросил Учитель.
- Здесь! - прижав клинок локтем, Конан хлопнул себя по левому бедру.
Его наставник неодобрительно покачал головой.
- Плохо. Плохо по многим причинам. - Он прислонился спиной к стволу
яблони, прикрыл глаза и начал свои объяснения - как всегда, скрипучим
клекочущим голосом, который в первые дни казался Конану похожим на
карканье ворона. - Запомни, Секира, длинный меч у бедра носят только
никчемные болваны... олухи, которым оружие нужно, чтобы покрасоваться или
творить неправые убийства... придворные щеголи, разбойники с большой
дороги, солдаты...
- Солдаты?
- Да, солдаты. Жалкие твари, что сражаются за золото... Но разве они
умеют убивать? Ха! - На лице Учителя изобразилось откровенное презрение. -
Итак, запомни: у пояса длинный меч висеть не должен. Короткий клинок,
кинжал, нож - другое дело. Длинному же мечу место на спине!
С этим Конан был полностью согласен. Он любил прямые длинные мечи -
по-настоящему длинные, позволявшие одним ударом свалить двоих - однако
такое оружие никак нельзя было прицепить к поясу. Разве что подвесить на
короткой перевязи, но тогда навершие рукояти почти упиралось в подбородок.
Все эти соображения мгновенно промелькнули в голове киммерийца,
однако он спросил:
- Почему, Учитель?
Все так же не раскрывая глаз, старец принялся пояснять:
- Ножны меча бьют по ноге - это плохо; ноги во время схватки должны
быть свободны... Напомню тебе, Секира, ноги важнее рук - даже для Ученика,
владеющего Силой. Ты должен двигаться, ибо движение, стремительное и
непрерывное, залог победы. Но чтобы скакать, прыгать, приседать, падать на
колени, делать шаги и шажки, нужны ноги. И рядом с ними - или промеж них -
не должно болтаться ничего лишнего... ничего, кроме дарованного мужчине
светлым Митрой...
Конан ухмыльнулся. Его наставник продолжал:
- Подвешенный к поясу меч нельзя быстро пустить в дело. Ты выхватил
его, но в этот миг он повернут острием к тебе же самому, к твоему животу и
промежности. Надо повернуть и поднять его, чтобы нанести удар - а это
время, парень! Время, за которое можно прикончить двоих или самому
расстаться с жизнью! Если же меч висит на спине, ты рубишь сразу, с
полного замаха. Ты можешь отсечь голову или плечо и, опуская клинок,
поразить второго противника в бок, грудь или ногу... Ты, северянин, не
вчера взялся за рукоять меча и понимаешь, о чем я говорю...
Разумеется, Конан понимал; неосознанный опыт сотен стычек и десятков
сражений год из года накапливался в его памяти, и сейчас наставник лишь
приводил эти знания в порядок.
- Теперь представь, что у тебя два меча, - старец, приподняв веки,
устремил взгляд в белесовато-голубые, дышащие зноем небеса. - Два меча -
это очень важно, Секира! Только настоящий воин умеет биться двумя мечами
или, скажем, мечом и топором... Искусство, доступное немногим... вот
почему я назвал в числе никчемных и наемников-солдат, тех, кто сражается с
мечом и щитом. Запомни: в бою ты наступаешь, а не обороняешься, и щит с
панцирем тебе не нужны. Лучший способ спасти свою жизнь - убить
противника. Убить быстро, стремительно! И если врагов много, для этого
нужны два клинка... да, два...
Он задумался, медленно кивая головой, словно эти слова нуждались в
подтверждении. Конан терпеливо ждал, тоже прислонившись спиной к шершавому
и теплому стволу; от цветущих яблонь накатывались тягучие и плавные волны
энергии, не будоражившей, а, наоборот, умиротворявшей душу - словно
неторопливые океанские валы, покачивающие двух людей, старого и молодого,
в своих ласковых объятиях. Покой, тепло, свежий аромат листвы, тишина,
нарушаемая лишь птичьим посвистом да жужжанием пчел... Среди этой
благодати странно звучали слова о том, как быстрей и лучше прикончить
человека. Конан, однако, внимал им едва ли не с благоговением; к тому же,
речь шла об убийстве, совершаемом по воле бога, во имя торжества Великого
Равновесия.
- Два меча... - повторил Учитель, похлопывая себя по сухим
мускулистым бедрам. - Если держать их здесь, сын мой, то вытащить оба
разом нелегко... вдобавок, руки пойдут наперекрест, и ловкий мечник
отрубит тебе обе кисти одним ударом... А за спиной - куда удобнее! -
Неуловимо быстрым движением руки старика взметнулись вверх, к плечам,
затем он выбросил их вперед, словно рассекая невидимыми клинками врагов.
Конан невольно вздрогнул, сообразив, что ему не удалось бы парировать этот
выпад - ни с одним мечом, ни с двумя, ни с помощью чудодейственной Силы
Митры, которую он начал постигать. Впрочем, мастерство Учителя не вызывало
у киммерийца ни зависти, ни страха, одно лишь восхищение; все-таки этот
старец был почти что богом, и смертному не стоило мечтать о том, чтобы с
ним сравниться.
Он вспомнил недавнюю схватку - меч против трости - и невольно скривил
губы. Удалось ли ему в самом деле пробиться сквозь защиту наставника? Или
тот поддался, пропустил удар, чтобы вселить уверенность в ученика?..
- Если встретишь воина с двумя клинками за спиной, - внезапно
произнес старец, - это будет, скорее всего, один из наших. Не скажу
наверняка, но скорее всего так... Пошли ему призыв, частицу своей Силы, и
тогда узнаешь...
Конан кивнул; перед мысленным взором его проплыли строгие лица Фарала
и Рагара, потом их сменила лукавая улыбчивая физиономия Маленького Брата.
Кажется, бритунец таскал за спиной меч и лук? Огромный меч и огромный лук,
едва ли не больше его самого...
Вздохнув, Конан улыбнулся и прикрыл глаза; аромат цветущих яблонь и
тихий шелест листвы нагоняли дрему.
Но сад Учителя служил не только местом прогулок и бесед; иногда они
занимались здесь, и всякий раз Конана ожидало новое чудо.
В первые дни его нередко охватывало сомнение, можно ли назвать садом
этот зеленый оазис, прилепившийся на безжизненном каменистом склоне.
Фактически, эта обширная роща - почти две тысячи шагов в длину и две сотни
в ширину - состояла из нескольких садов, и все деревья, кусты и травы, что
росли тут, поражали огромными размерами и цветущим видом. Это казалось
странным, ибо единственный родник, бивший из скалы в западной части сада,
рядом с маленьким огородиком, явно не предназначался для орошения; его
воды попадали в неглубокую округлую выемку в камне, и ни одна струйка из
этого озерца не тянулась к пышной растительности и сочной изумрудной
траве.
Когда Конан спросил наставника о причинах столь удивительного
благоденствия, царившего в саду, старик поднял глаза к палящему
безоблачному небу и сообщил, что на то была - и есть! - воля всемогущего
Митры, посылающего ночами теплые дожди. Великий бог пожелал, чтобы на этом
клочке земли меж гор и бесплодной пустыней все цвело, росло, плодоносило,
благоухало - и, промыслом его, так и случилось. Омм-аэль!
В истинности этого утверждения сомневаться не приходилось - как и в
том, что никто не сумел бы счесть всех молчаливых обитателей зеленого
оазиса на склоне горы. Их количество казалось беспредельным! И росли они в
весьма причудливом порядке.
Тут были фруктовые деревья, усыпанные яблоками, золотистыми
зингарскими апельсинами, гранатами из Аргоса, сливами, персиками, крупными
синеватыми фигами... Подобного изобилия Конан не видел даже в тщательно
