Фай Родис приветливо улыбнулась ему и обратилась к председателю
Совета Четырех:
- Вы позволите вскоре повидаться с вами?
- Конечно. Не забудьте о вашей Олле и танцах!
Фай Родис вышла. Она теперь ходила без сопровождающего через
пустынные коридоры и безлюдные залы. В первом зале с розовыми стенами,
с клинописью черных стрел и ломаных линий стояла женщина. Родис узнала
жену владыки, давшую свое имя целой планете. Красивые губы Янтре Яхах
скривились в надменной улыбке, резче стал недобрый излом бровей.
- Я вижу вашу игру, но не ожидала от ученой предводительницы
пришельцев такого бесстыдства и наглости!
Фай Родис молчала, вспоминая семантику забытых на Земле бранных
слов, с которыми пришлось познакомиться на Тормансе. Это еще больше
разозлило тормансианку.
- Я не позволю, чтобы вы разгуливали здесь в таком виде! -
вскричала она.
- В каком виде? - недоуменно оглядела себя Фай Родис.- А,
кажется, я понимаю. Но ваш муж сказал, что этот вид доставляет ему
удовольствие.
- Сказал! - задохнулась от гнева Янтре Яхах.- Вы не соображаете,
что вы непристойны! - Она с подчеркнутым отвращением оглядела Родис.
- Одеяние не годится для улицы при ваших нравах,- согласилась
Родис.- Но в жилищах? Ваша одежда, например, мне кажется и более
красивой, и более вызывающей.
Тормансианка, одетая в платье с низким корсажем, обнажающим
грудь, и короткой, разрезанной на узкие ленты юбкой, при каждом
движении открывающей бедра, казалась действительно более голой.
- Кроме того,- едва заметная улыбка скользнула по губам Родис,-
в этом металле я абсолютно недоступна.
- Вы, земляне, или безмерно наивны, или очень хитры. Неужели вы
не понимаете, что красивы, как ни одна женщина моей планеты? Красивы,
необыкновенны и опасны для наших мужчин... Даже только смотреть на
вас...- Янтре Яхах нервно сжала руки.- Как мне объяснить вам? Вы
привыкли к совершенству тела, это стало у вас нормой, а у нас - редкий
дар.
Фай Родис положила руку на обнаженное плечо Янтре Яхах, и та
отшатнулась, замолчав.
- Простите меня,- слегка поклонилась Родис. Она размотала тюрбан
и мгновенно оделась.
- Но вы обещали мужу какие-то танцы?
- Да, и это придется выполнить. Я не думаю, что это может быть
вам неприятно. Однако отношения с владыкой планеты - особое дело,
касающееся контакта наших миров.
- И я тут ни при чем? - снова вспыхнула тормансианка.
- Да! - подтвердила Фай Родис, и Янтре Яхах скрылась, немая от
ярости.
Фай Родис постояла в раздумье и медленно пошла через зал.
Сильная усталость притупила ее всегдашнюю остроту чувств. Она
пересекла второй, желтый с коричневым, зал и только вступила в
последнюю, слабо освещенную галерею, соединявшую покой владыки с
отведенной землянам частью дворца, как почувствовала чей-то взгляд.
Родис мгновенно собралась в психическом усилии, называвшемся приемом
отражения злонамеренности. Сдавленный звук, походивший на вскрик
удивления и недоумения, послышался из темноты. Родис, напрягая волю,
прошла мимо, а позади нее, низко пригнувшись, бежал человек,
направляясь в ту сторону, откуда она пришла.
И тут-то внизу что-то тяжко грохнулось. Вопль СДФ, призывающий
Родис, проник во все закоулки дворца. Пробежали стражники. Это был тот
самый момент, когда "спасательная" компания провалилась сквозь пол
Зала Мрака, или Зала Осуждения, как он официально назывался.
Люди Земли еще не понимали, что охрану дворца и низших
начальников нельзя рассматривать как нормальных, пусть недостаточно
образованных и воспитанных, но отвечающих за свои поступки людей. Нет,
"лиловые" были морально ущербными, психологически сломленными
существами, неспособными рассуждать и полностью освободившими себя от
ответственности, преданными без остатка воле высших начальников. К
такому заключению и пришли звездолетчики, обсудив случившееся после
короткого отчета Фай Родис.
- Все мы наделали множество ошибок.- Родис обвела товарищей
смеющимися глазами.- Мне ли корить вас, когда мне самой хочется как-то
расшевелить, разворотить это чугунное упорство, желание сохранять
чудовищные порядки?
- Нас совсем подавили хранилища информации,- сказала Чеди,-
старинные храмы и другие брошенные помещения, набитые штабелями книг,
бумаг, карт и документов, заплесневевших, иногда полусгнивших. Чтобы
разобрать хотя бы одно такое хранилище, нужны сотни усердных
работников, а примерное число хранилищ по всей планете - около трехсот
тысяч.
- Не лучше дело и с произведениями искусства,- заметил Гэн
Атал.- В Домах Музыки, Живописи и Скульптуры выставлено лишь то, что
нравится Совету Четырех и их ближайшим приспешникам. Все остальное,
старое и новое, свалено в запертых, никем не посещаемых зданиях. Я
заглянул в одно. Там груды слежавшихся холстов и беспорядочные
пирамиды статуй, покрытых толстым слоем пыли. Сердце сжимается при
взгляде на это кладбище колоссального творческого труда, мечтаний,
надежд, так "реализованных" человечеством Ян-Ях!
- В общем, все ясно,- сказала Эвиза Танет. - Находясь здесь, мы
ничего не увидим, кроме того, что нам захотят показать. В результате
мы доставим на Землю чудовищно искаженную картину жизни Торманса, и
наша экспедиция принесет слишком малую пользу!
- Что же вы предлагаете? - спросил Вир Норин.
- Отправиться в гущу обычной жизни планеты,- убежденно ответила
Эвиза.- На днях мы сможем снять скафандры, и наш металлический облик
не будет смущать окружающих.
- Снять скафандры? А оружие убийц? - воскликнул Гэн Атал.
- И все же придется,- спокойно сказала Родис,- иначе нас будут
сторониться люди Торманса. А только через них мы получим истинное
представление о жизни здесь, ее целях и смысле. Нелепо рассчитывать,
что наша семерка раскопает огромные залежи заброшенной информации и
сможет разобраться в ней. Нам нужны люди из разных мест, разных
общественных уровней и профессий. Профессия здесь очень важна, она у
них одна на всю жизнь.
- И несмотря на это, они работают плохо,- заметила Чеди.- Тивиса
и Тор осматривали биологические институты планеты и были поражены
невероятной запущенностью заповедников и парков: истощенные, умирающие
леса и совершенно выродившаяся фауна. Снимайте скорее скафандры,
Эвиза!
- Придется потерпеть еще дней шесть.
Звездолетчики стали расходиться по комнатам, чтобы подготовить
очередную передачу на "Темное Пламя".
- Вы хотели увидеть Веду Конг? Тогда пойдемте,- вдруг обратилась
Родис к Чеди.
Долго безмолвствовавший черный СДФ засеменил из угла к дивану.
Фай Родис достала из него "звездочку" памятной машины с еще нетронутой
оберткой и развернула фольгу. Гранатово-красный цвет говорил о
биографии лирического направления. Несколько манипуляций Родис - и
перед высокой, задрапированной голубым стеной возникло женское
видение. Стереофильмы ЭВК ничем не уступали современным, и Веда Конг,
сквозь ушедшие в прошлое века, вошла и села перед Родис и Чеди в тонко
плетенное металлическое кресло того времени.
- Я поставила на пятый луч,- шепотом сказала взволнованная
Родис.- То, что я никогда не видела сама,- последнее десятилетие ее
жизни. Когда она закончила расшифровку военной истории четвертого
периода ЭРМ...
Чеди, устроившаяся в дальнем углу дивана, видела перед собой
одновременно Веду Конг и Фай Родис, как бы сидящих друг против друга,
женщину Эры Великого Кольца и женщину Эры Встретившихся Рук... Каждая
школьница Земли знала Веду Конг, исследовательницу страшных подземелий
ЭРМ, героиню древних сказок, возлюбленную двух знаменитых людей своего
времени - Эрг Ноора и Дар Ветра, приятельницу легендарного Рен Боза.
Чеди сравнивала знакомый образ с живой продолжательницей ее дела. Фай
Родис не пришлось пробиваться сквозь толщи камня и опасности
оградительных устройств. В бездне космоса на расстоянии, невообразимом
даже для людей эпохи Веды Конг, она нашла целую планету, как бы
уцелевшую от тех критических времен земного человечества. Чеди с
детским восхищением рассматривала тонкое лицо Веды, нежное, с
ласковыми серыми глазами, с мечтательной улыбкой. Голова чуть
склонилась под тяжестью огромных кос. Годы не отразились на девичьей
стройности ее фигуры, но Чеди, по сравнению с фильмами молодых лет
Веды, показалось, будто скрытая печаль пронизывала все ее существо.
Великое многообразие человеческого облика на Земле, особенно в
Эру Общего Труда, когда стали сливаться самые различные расы и
народности, превосходило всякое воображение. Всевозможные оттенки
волос, глаз, цвета кожи и особенности телосложения сочетались в
потомках кхмеро-эвенко-индийцев, испано-русско-японцев,
англо-полинезо-зулусо-норвежцев, баско-итало-арабо-индонезийцев и т.
д. Перечисление этих бесчисленных комбинаций занимало целые катушки
родословных. Широта выбора генетических сочетаний обеспечивала
бесконечность жизни без вырождения, то есть беспредельное восхождение
человечества. Счастье Земли заключалось в том, что человечество
возникло из различных отдаленных групп и создало на историческом пути
множество обособлений, культурных и физических. К Эре Великого Кольца
тип человека Земли стал более совершенным, заменив многоликие типы Эры
Общего Труда. До конца этой Эры люди разделялись на две главные
категории: неандерталоидную - крепкую, с массивными костями
грубоватого сложения, и кроманьоидную - с более тонким скелетом,
высоким ростом, более хрупкую психически и тонкую в чувствах. Дело
генетиков было взять от каждой лучшее, слив их в одно, что и сделали
на протяжении ЭВК. А к ЭВР чистота облика стала еще лучше выражена,
как это видела Чеди, сравнивая аскетическую твердость как бы
вырезанного из камня лица Фай Родис с мягким обликом Веды Конг.
Фай Родис отражала еще одну ступень повышения энергии и
универсальности человека, сознательно вырабатываемой в обществе,
избегающем гибельной специализации. Фай Родис во всем казалась
плотнее, тверже женщины ЭВК - и очертаниями сильного тела с крепким
скелетом, и посадкой головы на высокой, но не тонкой шее, и
непреклонным взглядом глаз, расставленных шире, чем у Веды, и
соответственно большей шириной лба и подбородка.
Помимо этих внешне архаичных черт большей психофизической силы и
крепости тела, Родис и внутренне отличалась от Веды Конг. Если к Веде
любой потянулся бы безоговорочно и доверчиво, то Родис была бы
ограждена чертой, для преодоления которой требовались уверенность и
усилие. Если Веда вызывала любовь с первого взгляда, то Родис -
преклонение и некоторую опаску.
Веда Конг обратилась к невидимой аудитории:
"Две песни военного периода ЭРМ, недавно переведенные Тир
Гвистом. Мелодии оставлены без изменения".
Чьи-то руки передали Веде легкий музыкальный инструмент с
широким плоским резонатором и струнами, натянутыми на длинный гриф.
Пальцы ее извлекли долгие звенящие звуки простой и тоскливой, как
падающие слезы, мелодии.
"Молитва о пуле",- сказала Веда, и ее низкий сильный голос
наполнил большую комнату дворца.
Обращение к какому-то богу с мольбой о ниспослании гибели в бою,
потому что в жизни для человека уже более ничего не оставалось.
- "Смертельную пулю пошли мне навстречу, ведь благодать безмерна
твоя",- повторила Чеди.- Как могло общество довести человека, видимо,
спокойного и храброго, до молитвы о пуле?
