На серый сарай, на сгнивший порог -
Там преданный рай, там проданный бог,
Седьмая вода, седьмая беда,
Опять не одна до самого дна.
До самого дна, на стенах крюки,
На них - червяки, у них - имена,
У края доски застывшей реки
С наклоном доски и с красной строки.
У берега лед - сажай вертолет,
Нам некуда сесть - попробуем здесь,
Над кучей имен под шерох знамен,
На тонкую сеть прозрачных времен...
Неволя рукам по швам, по бокам,
Под плоской доской - кто ты такой, кто ты такой...
* * *
Не догонишь, не поймаешь,
Не догнал, не воровали,
Без труда не выбьешь зубы,
Не продашь, не на...ешь...
Эту песню не задушишь, не убьешь,
Эту песню не задушишь, не убьешь!
Дом горит - козел не видит,
Дом горит - козел не знает,
Что козлом на свет родился -
За козла и отвечать...
Гори, гори, ясно, чтобы не погасло,
Гори, гори, ясно, чтобы не погасло!
На дороге я валялась,
Грязь слезами разбавляла:
Разорвали нову юбку
Да заткнули ею рот...
Славься великий рабочий народ,
Непобедимый, могучий народ!
Дом горит - козел не видит,
Он напился и подрался,
Он не помнит, кто кого
Козлом впервые обозвал!..
Гори, гори, ясно, чтобы не погасло!
Гори, гори, ясно, чтобы не погасло!
Лейся, песня, на просторе,
Залетай в печные трубы,
Рожки-рожки черным домом
По красавице-земле!
Солнышко смеется громким красным смехом,
Гори, гори, ясно, чтобы не погасло!
* * *
Коммерчески успешно принародно подыхать,
Об камни разбивать фотогеничное лицо,
Просить по-человечески, заглядывать в глаза
Добрым прохожим...
Продана смерть моя... Продана...
Украсить интерьеры и повиснуть на стене,
Нарушив геометрию квадратных потолков,
В сверкающих обоях биться голым кирпичом
Тенью бездомной...
Продана смерть моя... Продана...
Иду я на веревочке, вздыхаю на ходу,
Доска моя кончается, сейчас я упаду,
Под ноги, под колеса, под тяжелый молоток -
Все с молотка...
Продана смерть моя... Продана...
Подмигивает весело трехцветный светофор
И льется моя песенка ветрам наперекор
И радоваться солнышку и дождичку в четверг,
Жить-поживать...
Продана смерть моя...
* * *
На черный день - усталый танец пьяных глаз, дырявых рук,
Второй упал, четвертый сел, восьмого вывели на круг,
На провода из-под колес, да ни три буквы с-под асфальта
В тихий омут буйной головой,
Холодный пот, расходятся круги...
Железный конь в защитный цвет, резные гусеницы в ряд,
Аттракцион для новичков - по кругу лошади летят,
А заводной калейдоскоп гремит кривыми зеркалами,
Колесо вращается быстрей,
Под звуки марша головы долой...
Проела моль цветную шаль, на картах тройка и семерка,
Бык, хвостом сгоняя мух, с тяжелым сердцем лезет в горку,
И лбов бильярдные шары от столкновенья раскатились
Пополам на обе стороны,
Да по углам просторов и широт.
А за осколками витрин обрывки праздничных нарядов,
За прилавком попугай из шапки достает билеты
На трамвай до ближнего моста,
На вертолет без окон и дверей,
В тихий омут буйной головой,
Колесо вращается быстрей...
* * *
Нелепая гармония пустого шара
Заполнит промежутки мертвой водой,
Через заснеженные комнаты и дым
Протянет палец и покажет нам на двери,
Отсюда - домой...
От этих каменных систем в распухших головах,
Теоретических пророков, напечатанных богов,
От всей сверкающей, звенящей и пылающей х..ни -
Домой...
По этажам, по коридорам лишь бумажный ветер
Забывает по карманам смятые рубли,
Сметает в кучу пыль и тряпки, смех и слезы, горе, радость,
Плюс на минус дает освобождение - домой...
От холода и ветра, от холодного ума,
От электрического смеха, безусловного рефлекса,
От всех рождений и смертей - перерождений и смертей -
Перерождений - домой...
За какие такие грехи задаваться вопросом -
Зачем и зачем,и зачем,и зачем,и зачем,и зачем,и зачем..?
Домой...
* * *
Деклассированным элементам - в первый ряд,
Им по первому по классу надо выдать все!
Первым классом в школе жизни будет им тюрьма,
А к восьмому их посмертно примут в комсомол...
В десяти шагах отсюда светофор мигал,
Желтым светом две минуты на конец дождям,
А в подземной переходе влево поворот,
А в подземном коридоре гаснут фонари...
Коридором меж заборов через труп веков,
Через годы и бурьяны, через труд отцов,
Через выстрелы и взрывы, через пустоту,
В две минуты изловчиться проскочить версту...
По колючему пунктиру, по глазам вождей,
Там, наружи, мертвой стужей, по слезам дождей,
По приказу бить заразу из подземных дыр,
По великому навету строить старый мир...
Деклассированным элементам - в первый ряд...
* * *
Крестом и нулем запечатанный северный день,
Похожий на замкнутый в стенах семейный скандал.
Рассыпалось слово на иглы и тонкую жесть,
А злая метель обязала плясать на костре.
Столетней бессоницы в горле гудят провода,
Болит голова, это просто болит голова...
А вот и цена, и весна, и кровать, и стена,
А вот чудеса, небеса, голоса и глаза...
Чужая дорога неверною левой рукой
Крестом зачеркнула, нулем обвела по краям.
А я почему-то стою и смотрю до сих пор,
Как многоэтажный полет зарывается в снег.
Истлевшая осень золой на осколках зубов,
Конечную степень усталости меряет ночь...
Болит голова, это просто болит голова...
Стоять и смотреть - это просто простить и молчать.
Крестом и нулем разрешились пустые места,
В безвременном доме за разумом грохнула дверь.
Рассыпалось слово на иглы и тонкую жесть,
А злая метель обязала плясать на костре...
* * *
Я оставляю еще пол-королевства -
Восемь метров земель тридевятых,
На острове вымерших противоречий -
Купола из прошлогодней соломы.
Я оставляю еще пол-королевства -
Камни с короны - два высохших глаза,
Скользкий хвостик прошлогодней крысы,
Пятую лапу бродячей дворняжки.
Я оставляю еще пол-королевства,
Весна за легкомыслие меня накажет.
Я вернусь, чтоб постучать в ворота,
Протянуть руку за снегом зимою.
Я оставляю еще пол-королевства
Без боя, без воя, без грома, без стрема,
Ключи от лабораторий на вахте, я убираюсь,
Рассвет в затылок,
Мне дышит рассвет, пожимает плечами,
Мне в пояс рассвет, машет рукою...
Я оставляю еще пол-королевства...
* * *
Мы по колено в ваших голосах,
А вы по плечи в наших волосах,
Они по локоть в темных животах,
А я по шею в гибельных местах.
Мы под струей крутого кипятка,
А вы под звук ударов молотка,
Они в тени газетного листка,
А я в момент железного щелчка.
Мы под прицелом тысяч ваших фраз,
А вы за стенкой, рухнувшей на нас...
Она на куче рук, сердец и глаз,
А я по горло в них, и в вас, и в нас...
АНГЕДОНИЯ
Короткая спичка - судьба возвращаться на Родину
По первому снегу по рыжей крови на тропе
Жрать хвою прошлогоднюю горькую, горькую, горькую, горькую
На сбитый затылками лед насыпать золотые пески
Святые пустые места - это в небо с моста
Это давка на транспорт по горло забитый тоской
Изначальный конец: голова не пролазит в стакан
А в восемь утра кровь из пальца - анализ для граждан
Осевшая грязь - допустимый процент для работ
Сырой "Беломор", елки-палки, дырявые валенки
Ножи в голенищах и мелочь звенит, звенит, звенит, звенит,
звенит
А слепой у окна сочиняет небесный мотив
Счастливый слепой учит птичку под скрипочку петь
Узаконенный вор: попроси - он ключи оставляет в залог
Ангедония - диагноз отсутствия радости
Антивоенная армия антипожарный огонь
Сатанеющий третьеклассник во взрослой пилотке со
звездочкой
Повесил щенка - подрастает надежный солдат
А слабо переставить местами забвенье и боль?
Слабо до утра заблудиться в лесу и заснуть?
Забинтованный кайф заболоченный микрорайон
Рассыпать живые цветы по холодному кафелю
Убили меня - значит надо выдумывать месть
История любит героев, история ждет тебя
За каждым углом с верным средством от всех неудач
Как бы так за столом при свечах рассказать про любовь
Как бы взять так и вспомнить что нужно прощенья просить
Православная быль: ориентиры на свет - соляные столбы
Жрать хвою прошлогоднюю горькую, горькую, горькую,
горькую, горькую
Ангедония
Ангедония
Ангедония
Ангедония
-----------------------------------------------------------------------------
УШЛА ЯНКА
Вчера в 9 часов утра в притоке Оби реке Ине рыбаками было
обнаружено тело Яны Дягилевой, поэта, певицы, рок-барда из Но-
восибирска.
9 мая Янка с родственниками была на даче. Ушла погулять и
не вернулась. Ждали, надеялись - в последнее время Янка была
печальна и неуравновешена: может быть, куда-то уехала, вернет-
ся?
В милицию сообщили только в понедельник, тринадцатого.
Поиски результатов не дали - только вчера...
Как сообщил по телефону начальник Новосибирского ГУВД
полковник Корженков, опознание неопровержимо подтвердило лич-
ность погибшей. Судмедэкспертиза еще предстоит, но, по предва-
рительным данным, признаков насильственной смерти нет. "Это
или несчастный случай, или самоубийство", - считают в милиции.
Янка не записала ни одной пластинки, не выступала по те-
левизору, но была известна ценителям рок-музыки всей страны.
Наша газета писала о ней 23 сентября прошлого года. Ни одной
фотографии в редакции нет.
Нам, видимо, еще предстоит осознать, кого мы потеряли...
О.ПШЕНИЧНЫЙ
Память
СМЕРТЬ ВЫБИРАЕТ ЛУЧШИХ...
У меня в сумке до сих пор "живет" старый блокнот - с
прошлой осени, с "Рок-Азии". Обложка его перемазана пастой -
это от плотного, мощного "саунда" группы Янки Дягилевой - панк
-фолк-рок-барда - потек стержень. Там же, в блокноте, два гус-
то исписанных листочка с вопросами к Янке, заготовка ин-
тервью... Но интервью не получилось: Янка не согласилась.
"Просто поговорить - пожалуйста, но в газете не должно быть ни
строчки...". - "Но почему? Может быть, Вам это не нужно, но
это может быть нужно другим...". - "Те, кому нужно, сами раз-
берутся, кто я и зачем все это...". В ней не было избалован-
ности, рокерского "форса" и хлесткоэпатирующего выпендрежа. В
эпицентре беззапретной "рок-азиатской" вольницы мы разговари-
вали с ней на "Вы", и не испытывали от этого стеснения...
Я действительно не записала тогда ни строчки. Но время от
времени обрывки из этого разговора потом всплывали в памяти.
Мы заговорили о Башлачеве, о его смерти, и Янка сказала, что
да, бывает так плохо, что хочется и пожалеть себя, "но я тогда
думаю, что есть люди, которым еще хуже, чем мне. Чего себя-то
жалеть..." - "Слышала, будто на "Мелодии" готовится Ваша плас-
тинка?" - "Ложь. Не записывалась и записываться не собираюсь,
даже если предложат...". И опять про то, что если кому нуж-
но... На фоне бесконечных разговоров о коммерческих подходах,
о "раскручивании" групп, о том, как прорваться, пробиться,
продраться, Янкины слова были чем-то вроде стакана воды, вып-
леснутого в лицо. Янка с отвращением смотрела на толпу, мирно
шелестевшую в табачном тумане клуба участников, и яростно че-
канила: "Я ненавижу тусовку. Эти люди хоронят рок..."
Простите, Яна! Я не знаю, как по-другому озвучить свой
"Реквием" для Вас. Вы погибли, и мы, скорее всего никогда не
узнаем, был ли то несчастный случай или страшная необходи-
мость. Смерть самых лучших выбирает, а живым оставляет право
мучиться потерями и болью...
Е.ГАВРИЛОВА
О ЯНКЕ ДЯГИЛЕВОЙ
"ДОСКА МОЯ КОНЧАЕТСЯ..."
Когда умерла Янка, думалось: сейчас аукнется, как после
смерти Башлачева. Как после катастрофы с Цоем. И ничего не
произошло. Выяснилось, что ее песни (и вообще о ней) совсем
