несколько раз, досконально изучил каждый уголок, знал, что и
где лежит так, что если бы его разбудили ночью, завязали
глаза, сказали, что нужно то-то и то-то, он, вероятно, довел
бы до места, где это лежит. Если, конечно, оно существует в
природе вообще и на свалке в частности. И если не исчезло с
тех пор, как он видал его в последний раз. Гарантии, что
что-то лежит на своем месте, Фадин дать бы не смог. Это
касалось абсолютно всего, что пребывало на территории
свалки. Причем относительно предметов средней массы, Фадин
еще мог предположить, как и куда они исчезают. Но куда
деваются крупногабаритные объекты типа цистерн, кузовов или
частей от башенного крана понять ему так и не удалось.
Автогена Фадин на свалке не видел ни разу.
В конце концов, решил он, свалку надо принимать такой,
какая она есть, со всеми ее фокусами. Если бы тут каждую
минуту происходили чудеса, тогда бы ладно. Но этого нет. Они
иногда случаются, но, скорее, всего эти чудеса являются
таковыми потому, что он, Фадин, не понимает тех
закономерностей, следствием которых данные чудеса являются.
И вообще, поведение свалки наталкивало на мысль, что она
не просто территория, а живая территория. И может быть, даже
по-своему разумная. Очень может быть!
И вот когда Фадин осознал это, он вдруг понял, что до сих
пор вел себя неправильно. Он делал вид, что имеет дело с
неким природным феноменом, который следует изучить, понять,
и этого достаточно. Но если свалка разумная, значит...
Значит, надо попытаться войти с ней в контакт. Надо ее
понять. А этогото он, Фадин, и не умеет. Когда-то умел, да
со временем разучился. И, видимо, он не один такой, их, как
минимум, целая бригада, не считая тех. которые еще не успели
сюда попасть. А если он, Фадин, для свалки просто игрушка?
Кто сказал, что она - взрослый разум? Может быть, она - как
маленький ребенок. Вот игрушки: эта не нравится, эта
нравится. Эту брошу, а с этой поиграю еще. И ведь не бросит,
пока не наиграется. Что же остается - ждать? Или напугать?
Или пригрозить? А как? Как, если она его не понимает, а он
ее? Надо искать общий язык. И объяснить, что человек вообще,
а он, Фадин, в частности, не игрушка.
Но все это было не более чем догадки.
В тот день с утра моросил дождь. Мусор на свалку не
поступал, вероятно, в силу того, что дорога раскисла. А
может быть, шоферам дали зарплату. Часть бригады сидела в
вагончиках и резалась в домино. Другая часть бродила по
свалке, убивая время. Фадин тоже сначала решил никуда не
идти, а потом стук костяшек стал действовать ему на нервы, и
он вышел проветриться.
Дождь временно прекратился. Фадин шел не разбирая дороги,
и забрел на пустырь, образовавшийся еще до его появления
здесь в результате активизации деятельности бульдозера.
Мусор сюда почему-то не завозили и с тех пор, как считал
Фадин, нога человека здесь не ступала.
Пустырь этот смотрелся, как плешь. Местами, в понижениях,
произрастала крапива, а кое-где кустарник неведомой породы.
Там и сям были разбросаны группы ветел, указывая на наличие
небольшой лужи или озерца, в которое бульдозер сунуться не
посмел. Из песка торчали куски кабеля, проволока, тряпки -
остатки былой роскоши. В правой части пустыря имела место
яма приличных размеров, и сразу за ней - песчаный бугор с
отпиленным боком. На бугре росло штук пять сосен. Над
пустырем клочьями висел туман, изнемогавший в борьбе с
ветром. На возвышениях он уже сдал свои позиции, а там, где
пониже, еще держался. Небо было затянуто серой пеленой и
оттуда сыпалось что-то неуловимое мелкое и гнусное. Обычно
яркая и разноцветная палитра свалки теперь сделалась уныло
серой, как будто ее всю разом накрыли полиэтиленовой
пленкой. И даже крапива, всегда нагло-зеленая. теперь
пожухла, обвисла и от ее бойкости не осталось и следа.
Фадин размышлял о бренности бытия, чему способствовали и
погода и обстановка. Он уже сжился со свалкой и чувствовал
себя здесь почти хозяином. И данное ее состояние
рассматривал как нарушение статуса. Свалке надлежит быть
яркой и кричащей, как ярмарка. Она должна выставлять напоказ
все свои прелести, глумиться над здравым смыслом любого
прижимистого человека. А это что такое? Разве это свалка?
Нахохлилась, как мокрая курица.
...И эта плешь дурацкая: На порядочной свалке все должно
быть завалено мусором под завязку! Грязь должна быть
непролазная. А здесь песок. И яма, как бельмо на глазу.
Фадин туда уже проникал - ничего хорошего в ней не было. Тем
более он был удивлен, когда заметил, что из ямы показалась
чья-то голова.
Фадин решил пойти и посмотреть, кого это нелегкая понесла
в такую погоду обследовать эту яму. Он приблизился к краю.
Человек, которого он увидел, был в фуфайке и брезентовых
штанах - верный признак того, что он местного происхождения.
- Эй! - крикнул Фадин.
Человек повернулся, и он узнал его. Это был некто, по
прозвищу Негр, живший в соседнем вагончике.
- Привет, - сказал Негр.
- Здорово, - сказал Фадин. - Что это ты в яму залез?
- А погода такая, тут только и сидеть.
- Да, погода шепчет, - согласился Фадин - В балках уже
печки подключили.
- Что бригадир? Работа будет?
- Бригадир, как все, в домино режется.
- А ты чего же?
- Да я в домино не силен. А блеять под столом - охоты нет.
Фадин спрыгнул в яму.
- Что, действительно просто так полез или нашел чего?
Негр помялся.
- Мокрый здесь часто бывал, искал чего-то. И, кажется,
нашел...
- Мокрый - это кто?
- Вы не знаете Мокрого? Это же замдиректора мехзавода.
Фадин опешил.
- Комов?
- Да. Комов.
- А он-то что тут делал?
- Так вы тоже с мехзавода? - вопросом на вопрос ответил
Негр.
- Да.
- Значит, коллеги. Я из тридцать третьего отдела КБ,
знаете? Прочнисты. А вы?
- Я из шестого...
- Как говорится, вот так встреча!
- Да, - подтвердил Фадин. - Именно, вот так встреча.
- А я давно уже жду кого-нибудь с родного КБ. Скука,
знаете ли...
- Давай на "ты", - предложил Фадин. - Тебя как зовут?
- Владимир. Торопов Владимир Владимирович.
- Фадин Сергей. Давно работаешь?
- Где?здесь?
- Да нет, в КБ.
- Четыре года. Впрочем, работаю - это сильно сказано.
По-моему, у нас в КБ только уборщицы работают. А остальные -
так, стулья протирают. И потом, за эти пять месяцев,
вероятно, меня уже уволили как-нибудь по собственному
желанию.
- Думаешь?
- Что тут думать - и ежу понятно.
- М-да... - Фадин вздохнул.
- У вас, вероятно, семья...
- Мы же на "ты"! - перебил Фадин.
- Да... У тебя семья? Пропал, ищут...
- Не знаю. Искали бы - нашли. Кстати, отсюда письма не
отправляют, не пробовал?
- Некому. Родителям?.. А что писать? Все, мол, в порядке,
работаю на свалке.
- М-да... - Фадин опять вздохнул. - Я тоже этот вопрос не
пытался решать. Только вот сейчас отошел, а то три месяца
жил, как в тумане. То ли я рехнулся, то ли все вокруг...
- Нет, мне больше повезло. Я Мокрого... то есть Комова,
застал. Он меня ободрил и кое-что растолковал. Ничего,
знаешь, отличный мужик. Интересно, его там не искали?
- Где?
- Ну... где - на "большой земле". Ты ведь еще там был,
когда он...
- Да нет, вроде не искали. Я не слышал.
- Интересно... Отличный мужик! Он мне относительно этой
свалки целую теорию развил.
Фадин усмехнулся и покачал головой.
- Да нет, зря ты, - сказал Володя с жаром. - Я серьезно.
- Ну, и что это такое, по его мнению?
- По его мнению, это грибок в куче навоза. Плесень. Но не
простая, а с зачатками разума в голове... Он выдвинул
эволюционную гипотезу происхождения данного феномена. Вот
смотри. Есть просто свалка. Вещество поступает. Приток
энергии снизу есть. Торф горит или там... киснет. Энтропия
уменьшается, должен расти порядок. Система усложняется,
самоорганизуется и начинает приспосабливаться к внешней
среде. Она желает сохранить свою качественную
определенность. А поток мусора растет. И скорость потока
определяет скорость эволюции. Если свалка переполнится, ее
просто закроют. Нужно поддерживать равновесие. Как?
Непонятно. Но свалка уже не просто свалка, а разумная
свалка. Она должна принять все, что не может использовать ее
внешняя среда. Эта ее функция постепенно гипертрофируется.
Выхода нет - либо она научится как-то утилизировать и
избавляться от большей части вещества, или ее просто
завалят! Что делает свалка? Она захватывает индивидуумов
вроде тебя или меня, которые там, во внешней среде, уже не
могут приносить никакой пользы, и заставляет нас избавлять
себя от своего мусора. А мусором для нее является все, что
ей не нужно, то есть как раз то, что нужно позарез нам. Это
для нее яд или канцероген. И мы для нее точно такой же мусор
и полезны лишь в той мере, в какой занимаемся сбором
вторсырья. Не больше и не меньше.
- Интере-есно... - сказал Фадин. - А как она отделяет
зерна от плевел? Что, у меня на лбу написана моя никчемность?
- Да вот, определяет. Не знаю, как в тебе, а во мне она
не ошиблась. Уже года три тому, как ни ч-черта не делаю,
только книжки читаю и в кино хожу. Ничего, кроме собственной
персоны, меня не интересовало. Нуль! И определяет она таких
без промаха - сколько здесь народу осталось - все нули...
Уверен, скоро тут половина нашего КБ соберется. Две трети
отделов можно смело посылать обводнять Каракумы или осушать
какую-нибудь тундру!.. Отдел - хорошее слово. Плодятся, но
не умирают. "Отдел - от дел" - ну как каламбур?
- Ладно, - сказал Фадин, - да успокойся, что ты
прыгаешь?! Хорошая гипотеза. Монолит. Я и сам к ней
подбирался... Но уж больно грустная. И страшноватая. Ты ведь
понимаешь, что из нее следует?
- Смотря, что ты имеешь в виду.
- Человек - царь природы. Выходит, уже не царь?.. А если
она не одна, такая свалка? Или вдруг начнет размножаться -
представляешь? Она ведь может и не удовлетвориться тем, что
дают, и начнет требовать. Что тогда?
- "Война миров": Вряд ли. Она безобидна.
- Безобидна. А то, что мы здесь торчим, как приклеенные,
- это как? Я, например, не хочу!
- Не знаю... Мокрый сказал: "Пока мы здесь полезны - она
нас держит. Перестали быть полезными - вытолкнет. Так что,
Вовка, не дрейфь, прорвемся!" И он, как видишь, прорвался.
- А ты не заметил, что большая часть наших здешних коллег
отупела совершенно. Им уже ничего не надо. Кто в этом
виноват?
- Не знаю. По-моему, они сами.
- Сами! Сами с усами... Ты понимаешь, что это самое
страшное?! А еще страшнее то, что мы сами своими руками
порождаем этот поток отходов. Какая у нас цивилизация
кособокая: чем дальше, тем больше ресурсов утекает на
свалку. А мы благодушествуем! В космос лезем... И его
загадим!
Володя поежился и застегнул верхнюю пуговицу на фуфайке.
- Ладно, - сказал Фадин. - Это мы еще посмотрим, кто
кого! Лучше скажи, что ты тут ищешь?
- Да, понимаешь: Раньше этой ямы не было. Потом Мокрый -
он что-то расковырял здесь такое... И, представляешь, на
следующий день Утром исчез. Пропал, и с концами - больше я
его не видел. А к обеду Сашка пригнал сюда бульдозер. Вырыли
они эту яму, что-то столкнули туда и завалили песком.
Видишь, бугор срезан? И вон остатки сосны торчат... Видишь?
- Вижу, вижу. Ты что же, думаешь, они тут Мокрого зарыли?
Володя уставился на Фадина.
- Зачем его зарывать?
- Ну как... Труп, сам понимаешь...
- Труп? Да ты что! Ерунда какая... Нет, я потом спросил у
Сашки, а он мне сказал, что они здесь похоронили водолазные
